Сознавая это, в апреле Гитлер рассматривал вариант объединения северной и южной ударных группировок и нанесения одного мощного удара из района Рыльска на восток, в сторону Курска. Однако ему пришлось быстро отказаться от этой мысли, так как она была связана с огромными трудностями в переброске и перегруппировке войск. К концу июня Э. Манштейн рассчитывал перенацелить направление удара на Старый Оскол в обход мощных советских укреплений непосредственно перед Курском. Но недостатки этого плана, а именно увеличение расстояния, которое предстояло преодолеть войскам, и необходимость срочной перегруппировки сил перевешивали те преимущества, которые давал новый план наступления. Поэтому теперь оставалось надеяться только на то, что ожидавшие уже несколько месяцев немецкого наступления под Курском советские войска несколько ослабили бдительность.
Карта 13. Операция «Цитадель» и отвод немецких войск на рубеж «Хаген»
Несмотря на всю очевидность риска, нельзя сказать, что план операции «Цитадель» с самого начала был обречен на неудачу. Численность трех наступающих армий вполне отвечала поставленным задачам. Их дивизии находились в отличном состоянии, в войска поступило большое количество танков, в том числе последних моделей. (Согласно Мюллер-Гильдебранду («Сухопутная армия Германии 1933–1945»), на 30 июня 1943 г. в составе группы армий «Юг» было 1493 танка и 253 штурмовых орудия, в составе группы армий «Центр» 746 танков и 280 штурмовых орудий. Всего – 2772, в том числе 133 «Тигра» и 204 «Пантеры» (на юге) и 90 «Фердинандов» («Элефантов») на севере. – Ред.) Благодаря в основном выдающимся организаторским способностям А. Шпеера немецкие ВВС теперь имели на Восточном фронте около 2500 первоклассных самолетов, что было всего на несколько сот меньше их максимальной численности, достигнутой в предыдущем году. Примерно половина их была предназначена для обеспечения непосредственной поддержки наступления под Курском. Во второй половине июня немецкие бомбардировщики нанесли ночные удары по важнейшим советским промышленным центрам, находившимся в пределах ее радиуса действия. Были атакованы Горьковский танковый завод (и другие заводы в Горьком), предприятие по выпуску резины в Ярославле, нефтеперерабатывающие заводы в Саратове и Астрахани. Одновременно немецкая штурмовая авиация нанесла удары по аэродромам и железным дорогам в районе Курска.
Советские войска на северном фасе Курского выступа были сведены в Центральный фронт под командованием генерала К.К. Рокоссовского, а на южном – в Воронежский фронт под командованием генерала Н.Ф. Ватутина. Оба фронта сосредоточили примерно две трети своей артиллерии и танков на участках, где ожидались первые немецкие удары. В главной полосе обороны глубиной от 3 до 5 км советские армии оборудовали от трех до пяти линий окопов, построили укрытия для техники и блиндажи. В глубине от 10 до 30 км были созданы аналогичные запасные оборонительные позиции. За ними находились еще три запасных рубежа обороны, первый из которых был оборудован примерно в 40 км от основного оборонительного рубежа. Все это составляло фронтовой район обороны.
Только на участке Центрального фронта силами солдат и местных жителей было вырыто около 5 тыс. км траншей. Каждый населенный пункт, каждый холм были превращены в опорные пункты, а на полях, которые к лету успели зарасти травой и кустарником, саперы установили до 400 тыс. мин. Вдоль открытого восточного участка Курского выступа был развернут Степной фронт под командованием генерала армии И.С. Конева. Три армии фронта имели задачу не допустить развития удара немецких войск в восточном направлении в случае неудачного для советской стороны развития событий. В качестве дополнительной меры безопасности северо-восточнее Орла в резерве находились одна общевойсковая и две танковые армии. Еще одна общевойсковая и одна танковая армия были развернуты восточнее района Харьков – Белгород[108].
Представителями Ставки при фронтах были назначены А.М. Василевский и Г.К. Жуков, признанные организаторы обороны и наступления в районе Сталинграда.
Операция «Цитадель» началась утром 5 июля с ударов пикирующих бомбардировщиков Ju-87 из состава 4-го и 6-го флотов по передовым позициям русских в полосе наступления групп армий «Центр» и «Юг». 9-я армия наносила удар на юг на участке шириной более 50 км. В центре боевого порядка армии наступал самый мощный XXXXVII танковый корпус, на флангах – XXXXI и XXXXVI танковые корпуса. XXIII армейский корпус оставался в резерве. К концу первого дня наступления наступающие прорвали первую линию обороны войск К.К. Рокоссовского, а на направлении главного удара, западнее железной дороги Орел – Курск, вклинились во вторую линию. В полосе наступления 4-й танковой армии XXXXVIII танковый корпус и II танковый корпус СС (получивший это название после того, как весной 1943 г. был сформирован еще один танковый корпус СС) наносили удар на север на 50-километровом фронте с опорой на правом фланге на Белгород. Наступление обоих корпусов началось стремительно: первая линия обороны войск Н.Ф. Ватутина была прорвана в течение двух часов.
Но первый же день наступления принес немцам несколько неприятных сюрпризов. Не успел II танковый корпус СС преодолеть первую линию обороны советских войск, как русские подвергли его настолько мощному артиллерийскому огню, что танкистам пришлось искать укрытия. Однако в то же самое время над фронтом 4-й танковой армии разразилась короткая гроза с интенсивным дождем, который залил потоками воды многочисленные овраги и балки, которыми изобиловала местность и которые обычно были сухими. Одной из таких вновь образовавшихся рек был остановлен XXXXVIII танковый корпус. Последнему его танку удалось переправиться через поток воды только около полуночи. Ранним утром, когда налеты штурмовой авиации заставили замолчать советскую артиллерию, II танковый корпус СС возобновил наступление, рассчитывая к концу дня выйти ко второй линии обороны. Но корпус вновь был остановлен, на этот раз минными полями, умело установленными в высокой траве. А в это время Н.Ф. Ватутин, избежав тяжелых потерь, отводил свои дивизии на второй оборонительный рубеж.
Южнее Белгорода III танковый корпус и корпус генерала Э. Рауса из состава армейской группы «Кемпф» переправились через Северский Донец и попали в пятикилометровую полосу укреплений, расположенных между рекой и железной дорогой. Войска при отсутствии авиационной поддержки подвергались непрекращающимся налетам авиации противника. Они медленно продвигались вперед, в то время как их потери росли угрожающими темпами.
Неудачный старт армейской группы «Кемпф» обнажил одну существенную слабость немецких войск, которая сказывалась в течение всего хода операции «Цитадель». Несмотря на то что люфтваффе во время наступления выполняли в день примерно по 3 тыс. самолето-вылетов, им не удалось добиться превосходства над противником над полем боя. Поскольку пилотам приходилось выполнять более важную на тот момент задачу обеспечения авиационной поддержки наступающим частям сухопутных войск, они не могли создавать серьезных препятствий для деятельности советской авиации. Но даже и в этом случае немецкая авиация не смогла обеспечить поддержку для всех наступающих частей и подразделений на земле. Те из них, кто был «обделен вниманием», обычно снижали темпы наступления или были вынуждены совсем остановиться. Для того чтобы обеспечить равномерность наступления армейских частей, немецкой авиации приходилось каждый день сосредоточивать усилия на новых участках.
На второй и третий дни наступления битва была в самом разгаре. К исходу дня 6 июля 9-й армии удалось продвинуться примерно на 20 км по всему фронту, за исключением правого фланга, где XXXXVI танковый корпус был отброшен на исходные позиции. На юге передовые части II танкового корпуса СС преодолели примерно 40 км. 7 июля темпы наступления несколько снизились; с обеих сторон на выступе разгорелись ожесточенные танковые бои. Русские вводили в бой резервы. К.К. Рокоссовский ввел в бой два танковых и один гвардейский стрелковый корпус. Н.Ф. Ватутин бросил в помощь понесшей большие потери 1-й танковой армии два танковых корпуса из резерва Ставки. Этими силами он рассчитывал удержать вторую линию обороны.
Немцы были не очень удивлены быстротой реакции русских. В то же время им было приятно обнаружить четкую работу разведки, которая заранее определила, какими резервами располагали русские. Наибольшее опасение вызывал факт неспособности армейской группы «Кемпф» наступать теми же темпами, что и 4-я танковая армия, которой из-за этого пришлось поставить перед одной из дивизий СС задачу прикрывать ее фланг на востоке. Вторым неприятным фактором стал быстрый рост потерь танков в некоторых дивизиях. Например, в дивизии «Великая Германия» из 300 танков в строю осталось всего 80 машин. Большинство из вышедших из строя танков были новыми моделями, которые приходилось доставлять в ремонтные мастерские для устранения механических неполадок.
8 июля стало ясно, что разразился первый кризис. Наступавший на центральном участке полосы наступления 9-й армии танковый корпус, которому была поставлена задача перемолоть танковые резервы войск К.К. Рокоссовского и пробить себе дорогу на оперативный простор, вышел к хорошо укрепленной возвышенности к северо-западу от Ольховатки. Не имея из-за плохой погоды авиационного прикрытия, корпус вынужден был остановить наступление. В тот же вечер В. Модель неохотно решился дать корпусу еще день на перегруппировку для штурма возвышенности. Обеспокоенный тем, что столь хорошо укрепленное препятствие было обнаружено на таком большом удалении от первоначальной линии фронта, В. Модель предупредил командование корпуса, чтобы даже после взятия высоты оно не предпринимало немедленного наступления на Курск. Он характеризовал возможное развитие событий как «маневренную войну на истощение». После того как две тщательно подготовленные попытки прорваться через укрепления русских в районе Ольховатки закончились неудачей, командование группы армий «Центр» пообещало перебросить в помощь штурмующим еще одну пехотную и одну танковую дивизию.