26 августа возобновилось наступление Центрального фронта против группы армий «Центр». Удары наносились на правом фланге 9-й армии, в районе Карачева, а также на центральном участке 2-й армии, в районе Севска и восточнее Клинцов. Командование группы армий «Центр» и 2-й армии, поняв, что войска К.К. Рокоссовского собираются сманеврировать на север и нанести удар в тыл 9-й армии, приняли решение сначала снять угрозу с Севского направления. Безусловно, это было правильное решение, даже несмотря на то, что оно не устраняло угрозы полностью. На тот момент в резерве у К.К. Рокоссовского, за правым флангом его войск, находилось две танковые армии, и, вероятно, он планировал бросить их в бой в районе Севска[123].
За несколько дней до этого Г. Клюге перебросил из 9-й армии южнее одну танковую и две пехотные дивизии. 29 августа он бросил эти соединения в бой северо-западнее Севска.
Несмотря на то что контрудар имел лишь ограниченный успех, он, а также неожиданный бросок 60-й армии на левом фланге заставили К.К. Рокоссовского изменить свой план. Он приказал, чтобы 2-я танковая и 13-я армия были переброшены с правого на левый фланг[124].
Независимо от того, где русские планировали наступать, их удар в любом случае был опасен для немецкой 2-й армии. В районе Есмани войска советской 60-й армии находились в 40 км в тылу южного участка 2-й армии, поэтому здесь не могло быть и речи ни о каком контрударе.
Г. Клюге разрешил XIII армейскому корпусу 2-й армии развернуться в направлении юго-западнее Есмани. Затем он предупредил ОКХ, что вскоре 2-ю армию снова придется отвести назад, что не может не отразиться на положении на северном фланге группы армий «Юг». В его распоряжении не было достаточных резервов, чтобы восстановить положение. Единственное, что смог сделать Г. Клюге, была переброска на угрожаемый участок еще двух дивизий из 9-й армии, которая сама находилась под угрозой. 28 августа 10-я гвардейская и 21-я армии советского Западного фронта нанесли удар в стык между 9-й и 4-й немецкими армиями. За два дня боев они преодолели 30 км, вышли к Ельне и вынудили немецкие армии загнуть фланги для того, чтобы не допустить разрыва фронта.
29 августа фон Клюге попросил разрешения отвести 9-ю и 2-ю армии на рубеж СДБ. 2-я армия к тому времени была расколота надвое, и казалось, будь у командования Западного фронта больше решимости, его войска быстро прорвались бы через Ельню в Смоленск, восточные ворота, открывающие дефиле между Двиной и Днепром.
В то же время Калининскому фронту пока не удавалось прорвать фронт на флангах немецких 3-й танковой и 4-й армий. Его войска осуществляли перегруппировку для нового удара. Гитлер возражал против отхода. Он спросил Г. Клюге, не стоит ли подумать о новом приказе об упорной обороне занятых позиций, подобном тому, что был отдан зимой 1941/42 г. Г. Клюге ответил, что теперь такой приказ был бы бессмысленным: войска не смогут его выполнить. К тому же возможности русских уже далеко не те, что были в 1941 г. Наконец, Гитлер принял половинчатое решение, разрешив группам армий «Центр» и «Юг» отвести назад свои смежные фланги в район западнее города Кролевец.
2 сентября, через два дня после того, как В. Модель доложил, что не сможет организовать сплошной фронт восточнее Десны, Г. Клюге отдал предварительный приказ об общем отходе на рубеж СДБ. Но для 2-й армии было уже слишком поздно. XIII армейский корпус, который должен был отходить на запад, не теряя контакта с группой армий «Юг», вместо этого отступил на юг за реку Сейм, на участок 4-й танковой армии. Тем самым на стыке между группами армий «Центр» и «Юг» образовалась брешь шириной 30 км. Проигнорировав это критическое положение, Гитлер отменил приказ об отступлении группы армий «Центр». 3 сентября Г. Клюге и Э. Манштейн, пребывая в состоянии близком к отчаянию, отправились в ставку фюрера, чтобы лично оспорить решение Гитлера.
В течение последней недели августа, в то время как обстановка на северном участке фронта ненадолго улучшилась, положение группы армий «Юг» стало приобретать угрожающий характер. 13 и 18 августа советские Юго-Западный и Южный фронты перешли в наступление на участках 1-й танковой и 6-й немецких армий. Удары наносились южнее Изюма и восточнее Голодаевки, то есть именно там, где русские безуспешно пытались прорвать фронт в июле.
И снова оборона 1-й танковой армии устояла, несмотря на то что огонь артиллерии и минометов русских достиг невиданной доселе мощи, и немецкие войска понесли настолько тяжелые потери, что армия была вынуждена ввести в бой резервы уже после первых 48 часов боев. 6-й армии повезло меньше. Вместо того чтобы следовать обычной советской практике сосредоточения на переднем крае перед наступлением свежих дивизий, командующий Южным фронтом генерал-полковник Ф.И. Толбухин за счет резервов предельно уплотнил уже находившиеся там соединения. Соответственно, офицеры немецкой разведки, которые дожидались того, что считали явным признаком грядущей опасности, были введены в заблуждение кажущимся отсутствием изменений в составе 2-й гвардейской и 5-й ударных армий. Перед началом наступления 18 августа артиллерия предельно сконцентрировала огонь на узком участке наступления. До конца дня первый эшелон 5-й ударной армии вклинился в немецкую оборону на 5 км на фронте шириной 2,5 км. Затем ночью при свете полной луны советские войска расширили участок прорыва за немецким передним краем на север и на юг.
Командующий 6-й армией генерал К. Холлидт принял решение не пытаться блокировать прорыв противника, а вместо этого попробовать закрыть брешь в линии фронта. Это было смелое решение, и в прошлом подобные действия давали хорошие результаты при относительно небольших усилиях. Однако в сложившихся обстоятельствах подобный маневр принимал характер ставки «все или ничего» в карточной игре.
Армия имела в резерве совсем незначительные силы пехоты и ни одного танка. 20 августа немцы стали атаковать с обеих флангов на участке разрыва фронта. Контрнаступление началось явно успешно, и к полуночи две группировки, наступавшие навстречу, почти соединились. Но той же ночью командование советского 4-го механизированного корпуса поняло, что происходит. На следующее утро корпус, развернувшись на 180 градусов, атаковал немецкие позиции с запада. Превосходство русских было слишком явным. К исходу дня в линии фронта немцев вновь образовался разрыв шириной до 8 км.
К 20 августа Э. Манштейн получил из группы армий «А» 13-ю танковую дивизию. Но когда она прибыла на участок 6-й армии, оказалось, что она состоит всего из одного полка и трех рот. К тому же советский военный шпионаж был настолько эффективен, что русские узнали о прибытии дивизии почти одновременно с командованием 6-й армии. 23 августа дивизия нанесла удар с северного фаса разрыва фронта, который к тому времени был расширен до 10 км. Для нее закрыть брешь означало совершить чудо. 13-й танковой дивизии удалось успешно преодолеть 5 км, прежде чем она была остановлена двумя механизированными корпусами русских. В это время войска Ф.И. Толбухина, который действовал очень осторожно, не забывая об угрозе флангам, прорвали немецкую оборону на такую глубину, что у 6-й армии уже просто не было средств, чтобы попытаться восстановить положение.
23 августа на участке 1-й танковой армии также создалось угрожающее положение. Согласно донесению ее командования, боевой состав корпуса, оборонявшегося южнее Изюма, сократился до 5800 человек, что было явно недостаточно для создания сплошной линии обороны. Все, что был способен предпринять Э. Манштейн, было заявление о том, что битва приближается к своей кульминации, и победа в ней достанется тому, кто сможет «выстоять на мгновенье дольше, чем его противник».
25 августа офицеры оперативных отделов 1-й танковой армии и 6-й армии прибыли в штаб группы армий с предложением об отступлении. Там их ознакомили с заявлением Э. Манштейна о том, что, если группа армий не получит в качестве усиления пять свежих дивизий, в том числе как минимум две танковые, вопрос об отступлении и, как следствие, эвакуации Донецкого бассейна неизбежен. Э. Манштейн не верил, что Гитлер согласится с такой оценкой, но тем не менее фюрер разрешил командующим армиями начать подготовку к отходу на рубеж, проходивший по реке Кальмиус, восточнее Сталино.
Спустя два дня, находясь в ставке фюрера в Виннице, фельдмаршал снова повторил эту мысль, но на этот раз он просил уже не пять, а двенадцать дивизий. Гитлер обещал передать в его распоряжение «все дивизии, которые можно будет перебросить из групп армий «Север» и «Центр». Однако вскоре оттуда поступил доклад о том, что группы армий не в состоянии передать Э. Манштейну ни одной дивизии.
27 августа, когда Гитлер находился в Виннице, обстановка на фронте 6-й армии еще более обострилась. Советский 2-й гвардейский механизированный корпус повернул из района прорыва на юг и нанес удар в сторону побережья, в тыл оборонявшемуся на правом фланге XXIX армейскому корпусу. 6-я армия явно была не способна ничего предпринять. В ее составе имелось примерно 35 тыс. солдат и офицеров боевых частей и 7 танков, в то время как численность наступающих советских войск составляла примерно 130 тыс. человек, которых поддерживали 160–170 танков. Э. Манштейн неохотно передал К. Холлидту две ослабленные дивизии, одну пехотную и одну танковую, недавно прибывшие из группы армий «Центр», а также еще одну танковую дивизию, также ослабленную, из состава 1-й танковой армии. Наспех сформировав из них корпус, К. Холлидт использовал их для того, чтобы отвлечь часть сил противника с участка XXIX армейского корпуса. 29 августа советские войска западнее Таганрога вышли на побережье Азовского моря. При этом XXIX армейский корпус оказался запертым в устье реки Миус.
На следующий день переброшенной с запада 13-й танковой дивизии удалось пробить узкую брешь в советских позициях. В это же время XXIX армейский корпус, имея в своем составе 9 тыс. солдат и офицеров, при поддержке немногих оставшихся в строю штурмовых орудий построил свои боевые порядки в три колонны. Из-за плотного облака пыли русские не смогли отследить перестроение немецких войск. Посчитав, что противник атакует крупными силами танков, они после первых же выстрелов самоходной артиллерии позволили немцам к вечеру беспрепятственно и практически без потерь прорваться на запад.