31 августа Э. Манштейн разрешил 6-й армии и 1-й танковой армии отступить к реке Кальмиус. Той же ночью Гитлер утвердил это решение в том случае, если «отступление абсолютно необходимо и другое решение невозможно».
Когда Э. Манштейн и Г. Клюге 3 сентября прибыли в ставку фюрера, они были уверены, что пришло время для радикальных мер. Они были намерены убедить Гитлера в том, что обстановка требует ни больше ни меньше, как полностью пересмотреть германскую стратегию. Кроме того, руководство войсками, по их мнению, следовало поручить единому компетентному командованию из числа представителей высшего генералитета. В течение августа Э. Манштейн несколько раз выступал с инициативой объединить стратегическое командование в одних руках. Он предлагал снять все, что возможно, с театров военных действий, подчиненных ОКВ (Западная Европа, Италия и Балканские страны), и бросить все силы на Восточный фронт против русских.
Командование ОКВ передало Восточному фронту несколько тысяч солдат в виде маршевых батальонов пополнения, но наотрез отказалось от переброски туда целых дивизий, настаивая на том, что западные рубежи рейха и так слабо защищены. В конце августа, возможно под влиянием бесконечных требований И.В. Сталина открыть второй фронт, оперативный отдел ОКВ умудрился увидеть опасность высадки союзников на Атлантическом побережье Европы уже осенью 1943 г. 2 сентября заместитель начальника оперативного штаба ОКВ подготовил меморандум, в котором настаивал на том, что следует ожидать наступления противника на Атлантическом побережье Италии или на Балканах. Он подчеркнул, что, в отличие от Восточного фронта, где пока еще существовало обширное поле для маневра, такое наступление стало бы представлять собой непосредственную угрозу для границ рейха. В заключение он добавил, что Западный театр не в состоянии выделить дополнительные войска для Восточного фронта. Начальник оперативного штаба ОКВ А. Йодль сначала не принимал участия в дискуссии, но затем он подготовил собственную оценку обстановки, на основании которой пришел к тому же выводу.
3 сентября во время личного разговора с Гитлером Э. Манштейн и Г. Клюге призвали фюрера покончить с практикой разделения руководства театрами военных действий между ОКВ и ОКХ, и передать командование всеми войсками в распоряжение начальника Генерального штаба ОКХ. За несколько дней до этого Г. Клюге заявил Гитлеру, что, по его мнению, главным источником всех неприятностей было отсутствие у фюрера военного советника, который нес бы полную ответственность за состояние дел на всех театрах.
Мысль о назначении одного начальника штаба с военной точки зрения была неоспоримой. К сожалению, оба фельдмаршала знали, что Гитлер никогда ее не примет, в какой бы форме она ему ни преподносилась. Во-первых, переподчинение вооруженных сил на всех театрах ОКХ автоматически привело бы к значительному укреплению позиций начальника Генерального штаба сухопутных войск. Одновременно это ослабило бы позиции самого Гитлера, сделав безосновательным его заявления о том, что якобы только он способен формировать полную картину стратегической обстановки. К тому же он лишился бы своего излюбленного приема, которым часто пользовался, натравливая друг на друга представителей ОКВ и ОКХ. И наконец, он мог утратить единоличный контроль над событиями на Восточном фронте. Обладающий большими полномочиями начальник Генерального штаба ОКХ мог бы сосредоточить все командование войсками на Востоке в руках армии, покончив тем самым с политикой разделения властей, позволявшей Гитлеру играть роль главного арбитра в действиях четырех групп армий и командования ОКХ. Было ясно, что Гитлер ни при каких обстоятельствах не потерпит ограничений своей личной власти. В конце концов, он свел проблему к чисто техническому вопросу координации переброски войск с театров подчиненных ОКВ и ОКХ. Фюрер заявил, что отныне все решения, затрагивающие изменение боевого состава ОКВ и ОКХ, должны рассматриваться им лично в присутствии начальников штабов ОКВ и ОКХ.
Продемонстрировав, что, каким бы ни был ход войны, он был и останется хозяином в Германии, Гитлер перешел к рассмотрению обстановки на фронте. Он отказал Э. Манштейну в отправке в группу армий «Юг» значительных резервов за счет других участков. Он разрешил Г. Клюге отвести 2-ю армию и правый фланг 9-й армии за реку Десна. 3 сентября после переговоров с маршалом Й. Антонеску он приказал группе армий «А» эвакуировать плацдарм Gotenkopf. Все гражданские лица должны были быть эвакуированы в Крым, а русским должна была достаться «безлюдная пустыня».
После 3 сентября советское наступление на фронте группы армий «Центр» временно затихло. Немецкие 9-я и 4-я армии восстановили сплошную линию фронта к западу от Ельни. На южном участке К.К. Рокоссовский перенес направление наступления на левый фланг 4-й танковой армии, что позволило 2-й немецкой армии почти беспрепятственно отвести свои войска к реке Десна. В распоряжение 4-й танковой армии был передан XIII армейский корпус, в котором была произведена смена командующего. Корпус был использован для защиты сильно растянувшегося северного фланга армии.
Наступление против группы армий «Центр» нельзя отнести к удачным, хотя следует признать, что его результаты соответствовали поставленным на то время задачам. Вероятно, в советской Ставке понимали, что, несмотря на преимущество, которое имели советские войска, превосходство над немецкой стороной не было настолько значительными, чтобы можно было одновременно осуществлять решительное наступление как в Белоруссии, так и на Украине. 4 сентября такое наступление с решительными целями началось на Украине, на левом фланге группы армий «Юг». В тот день Воронежский фронт, усиленный 3-й гвардейской танковой армией, переброшенной с Центрального фронта, 52-я армия, а также несколько танковых и механизированных корпусов перешли в наступление на широком фронте между реками Псел и Ворскла. В результате этого мощного удара советские войска создали угрозу прорыва немецкого фронта на правом фланге 4-й танковой армии, после чего оба ее фланга оказались бы отрезанными.
К исходу дня 4 сентября немецкие 6-я и 1-я танковая армии отошли на оборонительный рубеж по реке Кальмиус. Командующий 6-й армией генерал К. Холлидт заявил, что больше отступлений не будет и оборонительный рубеж будет удерживаться любой ценой. Как показали дальнейшие события, все произошло с точностью до наоборот. В то время когда 1-я танковая армия обороняла фронт в районе реки Северский Донец практически на всем его протяжении, она сохраняла за собой хотя бы видимость реальной силы. Когда же она отвела свой правофланговый корпус на другой берег реки, то сразу же лишилась этой иллюзии. Армия была сильно потрепана в боях на истощение, длившихся практически без перерыва с июля. Командование запросило 9—10 дней на передислокацию армии к новому оборонительному рубежу, однако ему было предоставлено только три дня. 6 сентября преследовавший армию по пятам Юго-Западный фронт нанес рассекающий удар по ее позициям. Всего за несколько часов 1-й гвардейский механизированный корпус и девять стрелковых дивизий протаранили позиции севернее разграничительной линии между немецкими 1-й танковой армией и 6-й армией. В тот вечер генерал Э. фон Макензен доложил начальнику штаба группы армий, что единственным выходом теперь оставалось отступить к Днепру, так как ни у его армии, ни у 6-й армии не было достаточных сил для того, чтобы восстановить положение. На следующий день советский 23-й танковый корпус проскользнул через брешь и соединился с войсками 1-го гвардейского механизированного корпуса. Оставив пехоту позади, два подвижных соединения устремились на запад. К 8 сентября их передовые разведывательные группы были уже на подступах к Павлограду и Синельниково, обогнав фронт на 150 км. В 50 км западнее лежал Днепр.
Рано утром 8 сентября личный самолет фюрера, в котором находились сам Гитлер и К. Цейцлер, приземлился в Запорожье, где располагалась ставка Э. Манштейна. Теперь необходимости принимать ответственное решение было не избежать. Во время совещания, которое длилось весь день, Э. Манштейн настаивал на отводе группы армий «Центр» на позицию «Пантера». Это позволило бы сократить линию фронта примерно на одну треть и высвободить значительное количество войск для группы армий «Юг». Гитлер возражал, что такой отход потребует слишком много времени. Вместо этого он отдал распоряжение Э. фон Клейсту ускорить эвакуацию с плацдарма Gotenkopf, в результате чего высвободятся три дивизии.
Что касается правого фланга группы армий «Юг», то о восстановлении фронта по реке Кальмиус не могло быть и речи. Поэтому Гитлер утвердил «в принципе» решение об отводе 1-й танковой и 6-й армий на позицию «Вотан», проходившую от Мелитополя до Днепра, выходя к реке севернее Запорожья. Кроме того, Гитлер обещал усилить северный фланг группы армий. Четыре пехотные дивизии должны были прибыть для обороны переправ через Днепр, а корпусное управление с двумя пехотными и двумя танковыми дивизиями – для прикрытия бреши между флангами 2-й армии и 4-й танковой армии. После совещания Э. Манштейн немедленно отдал приказ 1-й танковой и 6-й армиям о переходе к «мобильной обороне». Таким образом, отступление к Днепру было предрешено.
К Днепру
Как обычно, основной заботой Гитлера во время совещания 8 сентября было избежать принятия любых решений, кроме тех, которые уже неизбежны. Будучи вынужден оставить Донецкий бассейн, он теперь особенно не хотел признавать необходимость принятия аналогичного решения в отношении 4-й танковой и 8-й армий. Вместо этого он попытался спрятаться за невнятными обещаниями, одно из которых показало свою несостоятельность уже на следующий день, когда выяснилось, что из четырех предназначенных для обороны переправ на Днепре дивизий в распоряжении имелась только одна, да и та должна была проделать долгий путь с участка группы армий «Север». Второе обещание имело под собой более реальную почву. Перед тем как покинуть Запорожье, Гитлер даже успел отдать соответствующий приказ группе армий «Центр» о передаче на юг корпусного управления и четырех дивизий, которые должны были прибыть в распоряжение командования группы армий «Юг», как только ее войска переправятся через Десну. Однако три из обещанных четырех дивизий должны были прибыть из 2-й армии, которая к 8 сентября была настолько ослаблена, что вряд ли располагала свободными соединениями. А после 9 сентября, когда войска генерала К.К. Рокоссовского форсировали Десну южнее Новгород-Северского и в других местах, армия была вообще не способна передать из своего состава намеченные дивизии. 8-ю танковую дивизию, единственное соединение, предназначенное для переброски на юг, 2-й армии пришлось использовать для обеспечения собственного фланга южнее реки Десна.