Южнее 1-я танковая и 6-я армии, не теряя времени, начали отход к Днепру. В течение двух дней войска на их внутренних флангах преодолели примерно 100 км, половину расстоянии до реки. 12 сентября танковые части 1-й танковой армии, совершив бросок на юг, восстановили контакт с левым флангом 6-й армии. Поскольку разрыв между армиями сузился, 1-й гвардейский механизированный корпус и 23-й танковый корпус, действовавшие в районе Павлограда и Синельниково, были вынуждены снизить темпы наступления. Вечером 12 сентября командование Юго-Западного фронта приказало двум корпусам развернуться и отходить обратно на восток. В течение последующих двух дней 1-я танковая армия отбила несколько попыток прорыва. К концу дня 14 сентября остаткам двух корпусов удалось проскользнуть в случайно образовавшуюся брешь в боевых порядках 6-й армии. (Напротив, это немецкие войска, бросая тяжелую технику, отступали сквозь боевые порядки вырвавшихся вперед танкистов. С 6 по 14 сентября 23-й танковый корпус продвинулся на 150 км к юго-западу, от Артемовска до Чаплино. За блестящие действия командиры и личный состав были награждены. – Ред.)
Опыт 1-го гвардейского корпуса вновь продемонстрировал неспособность русских эффективно использовать свои подвижные войска. После прорыва в районе Голодаевки Ф.И. Толбухина подвергли критике за то, что он слишком осторожно использовал свои танковые соединения, а иногда сводил к нулю их преимущества, используя танки в отдельных незначительных столкновениях. Р.Я. Малиновский, очевидно, решил не повторять этой ошибки и бросил 1-й гвардейский механизированный корпус и 23-й танковый корпус в глубокий прорыв. Их стремительное движение к Днепру было впечатляющим, но малоэффективным. (Немцы здесь понесли огромные потери и в личном составе, и особенно в технике. Были захвачены склады боеприпасов и снаряжения, например, в Волновахе 1,5 млн снарядов и мин, при захвате нашими танкистами авиабазы в Красноармейском и др. – Ред.) Оно подтвердило слабость двух немецких армий, о которой, впрочем, к тому времени всем было уже известно. Корпуса могли бы действовать более результативно, не теряя контакта с основными силами фронта. Как только линии коммуникаций корпусов оказались отрезанными, ослабли их наступательные возможности. После того как фронт за ними сомкнулся, им пришлось стремительно отступать назад под мощными ударами противника.
После 12 сентября 1-я танковая армия и 6-я армия действовали более грамотно. 6-й армии для защиты дороги в Крым пришлось удерживать рубеж, единственным естественным прикрытием которого являлась небольшая река Молочная. Поэтому командование группы армий «А» начало стягивать ей в тыл войска и артиллерию. Обеспокоенный тем, что Э. Манштейн позже захочет использовать их в интересах группы армий «Юг», Э. фон Клейст попросил передать 6-ю армию в свое подчинение, как только она прибудет на рубеж «Вотан». В середине месяца Гитлер согласился передать управление 6-й армии и два корпуса, оборонявшихся на ее южном участке, в группу армий «А». Третий корпус передавался в подчинение 1-й танковой армии.
К этому времени на северном участке группы армий «Юг» фронт сильно растянулся и стал более хрупким. Еще в начале месяца командование 8-й армии докладывало, что больше не в состоянии поддерживать сплошной фронт. Армия построила систему опорных пунктов, соединенных траншеями, в которых находились небольшие войсковые группы. В тылу войска состояли исключительно из «единственных оставшихся в живых сыновей» и «многодетных отцов». По приказу Гитлера только эти две категории военнослужащих не должны были нести службу на передовой; все остальные были отправлены на передний край. Но даже теперь, например, численность одной из пехотных дивизий сводилась к 300 солдатам при шести офицерах. (Это к вопросу об эффективности действий советских войск. – Ред.) В войсках царили усталость и апатия, и даже с помощью «самых суровых мер» больше невозможно было поддерживать боевой дух солдат.
4-я танковая армия находилась в еще худших условиях. Она удерживала 50-километровый участок фронта между реками Ворскла и Псел, который прогнулся под напором шести танковых и механизированных корпусов и примерно девятнадцати стрелковых дивизий русских. Единственным, что удалось сделать для обороны бреши, образовавшейся на левом фланге, была попытка создания очага обороны в районе Нежина, последнего препятствия на пути советского Центрального фронта к Киеву. Задержка в прибытии обещанных дивизий из группы армий «Центр» настолько вывела из себя Г. Гота, что 12 сентября он принял под свое командование все соединения южнее Десны, что соответствовало приказу Гитлера, а также снял с фланга 2-й армии 8-ю танковую дивизию.
Г. Клюге честно, хотя и тщетно, предпринимал почти героические усилия для того, чтобы высвободить четыре дивизии для группы армий «Юг». 10 сентября он обратился к командующему 2-й армией генералу пехоты Вальтеру Вейссу с просьбой рассмотреть возможность выделить для этого еще две дивизии. Тот в ответ заявил, что средняя численность личного состава в его дивизиях составляет примерно по 1 тыс. солдат. На следующий день, когда В. Вейсс доложил, что количество плацдармов русских на Десне достигло шести, Г. Клюге решил, наоборот, перебросить на этот участок две дивизии из 4-й армии. В тот же день он доложил в ОКХ: «Дверь в Смоленск теперь открыта».
12 сентября он проинформировал ОКХ, что группа армий не в состоянии выделить на южный участок Восточного фронта четвертую дивизию. Пауза в советском наступлении на фронте группы армий «Центр» закончилась. Русские расширяли свои плацдармы на реке Десна. Кавалерийский корпус, наносивший удар из района Кирова, вышел в тыл 9-й армии на ее центральном участке; в любой момент можно было ожидать наступления советских войск на Смоленск на участке 4-й армии.
12 сентября обстановка на фронте группы армий «Центр» стала угрожающей; советская Ставка, по всей видимости, решила не давать немцам времени на передышку. Кавалерийский корпус русских, прорвавшийся на левом фланге 9-й армии, нанес удар в глубину ее обороны в юго-западном направлении, захватив станцию Жуковка на железной дороге Брянск – Рославль. Модель прилагал усилия для того, чтобы сомкнуть линию фронта, но это еще более продемонстрировало бесполезность жесткой обороны в момент, когда армии на флангах были готовы попятиться назад после первого же удара русских. Концентрация советских войск перед фронтом 4-й армии достигла такой плотности, что было сомнительно, что она сможет выдержать лобовой удар. Фронт 2-й армии по Десне был испещрен советскими плацдармами. Кроме того, чтобы заполнить растянувшийся правый фланг, армии пришлось задействовать две охранные дивизии и венгерскую дивизию, которые не были подготовлены к боям на переднем крае и не имели соответствующей техники.
13 сентября Г. Клюге издал предварительный приказ об отступлении на позицию «Пантера». Во время совещания в штабе группы армий начальник штаба довел до офицеров идею важности этой операции. Он заявил, что в ее результате будет оставлена половина, причем лучшая половина той территории, которую группа армий занимала в Советском Союзе. Для проведения фортификационных работ на рубеже «Пантера» потребуется 40 тыс. гражданских рабочих. Предстоит эвакуировать на запад 2,5–3 млн человек, намного больше, чем 190 тыс., эвакуированных из района Орловского выступа. В тыловые районы необходимо перегнать примерно 600 тыс. голов скота. Кроме того, группа армий должна эвакуировать все свои тыловые учреждения. Например, в новых тыловых районах придется заново отстроить госпитали на 36 тыс. мест.
На следующее утро Западный фронт возобновил наступление на Смоленск. Во второй половине дня начальник оперативного отдела ОКХ по телефону проинформировал Г. фон Клюге, что Э. Манштейн намерен отдать приказ 4-й танковой армии на отступление за Днепр. По его мнению, пришло время и для группы армий «Центр» начать отход на рубеж «Пантера».
Он хотел узнать, считает ли Г. Клюге, что отдать такой приказ в его компетенции. Г. Клюге ответил отрицательно: по его мнению, приказ на отступление должен был поступить от Гитлера через ОКХ. Уверенный в том, что приказ поступит в течение нескольких часов, Г. Клюге отдал распоряжение В. Моделю начать отводить центральный участок 9-й армии за Десну; одновременно он разрешил В. Вейссу отводить свои войска на запад, за Десну.
14 сентября на фронте группы армий «Юг» 4-я танковая армия находилась на грани катастрофы. На левом фланге войска советского Центрального фронта наступали на Нежин, а в центре Воронежский фронт прорвал оборону 4-й танковой армии на нескольких участках, в результате чего армия оказалась рассеченной на три части. Г. Гот доложил командованию, что русские могут беспрепятственно наступать на Киев. По его словам, обстановка напоминала ту, что сложилась зимой южнее Ростова. Разница состояла в том, что в то время в его распоряжении было несколько боеспособных соединений, которыми он мог маневрировать. Самая большая опасность состояла в том, что армии придется отступать на юг параллельно Днепру и оставить по обе стороны от Киева полностью открытые участки.
Э. Манштейн приказал Г. Готу разорвать контакт с 8-й армией и развернуть правый фланг своей армии на запад, расположив фронт с севера на юг таким образом, чтобы обеспечить прикрытие Киева. О. Вёлеру он приказал как можно скорее отводить армию назад, чтобы не снижать боеспособности войск, которые предстояло использовать для прикрытия бреши, образовавшейся между двумя армиями. 15 сентября Э. Манштейн доложил Гитлеру, что он намерен отдать приказ 4-й танковой армии немедленно отступать за Днепр, иначе она обязательно будет разгромлена. Поскольку для усиления 4-й танковой армии придется перебрасывать дивизии из 8-й армии и 1-й танковой армии, в распоряжении Э. Манштейна не оставалось войск для обороны на восточном берегу Днепра. В конце дня 14 сентября Гитлер приказал Э. Манштейну и Г. Клюге прибыть к нему на следующий день для личного доклада.