Совсем не имея резервов, 4-я танковая армия была обречена. Сначала Г. Гот полагал, что целью русского наступления был Киев, но уже к 5 ноября и он, и Э. Манштейн поняли, что русские были намерены наступать широким фронтом на юго-запад и по возможности охватить с флангов весь немецкий участок фронта на Днепре. Это означало, что следующей целью советского наступления был Фастов, расположенный в 60 км юго-западнее Киева, крупный железнодорожный узел, контролировавший двухколейную железную дорогу, по которой осуществлялось снабжение центрального участка группы армий «Юг». 6 ноября Э. Манштейн приказал развернуть 25-ю танковую дивизию, прибывшую с Запада, для обороны Фастова.
На следующий день в ставке фюрера Э. Манштейну указали, какую ошибку он совершил, когда планировал контратаковать в Северной Таврии. Фельдмаршал возразил, что с самого начала года предполагалось, что группа армий «Юг» сосредоточит основные усилия на северном фланге; он решил перебросить две дивизии из состава XXXX танкового корпуса и три танковые дивизии, в том числе 25-ю танковую дивизию, прибывшие с Запада, в район Киева. Но никто был не в силах отнять у Гитлера его мечту: достижение значительного успеха южнее излучины Днепра, что могло вернуть уверенность в войска и позволило бы удержать Никополь и Крым. Он разрешил Э. Манштейну передать три новые танковые дивизии 4-й танковой армии, однако настоял, чтобы XXXX танковый корпус остался в составе 1-й танковой армии. В качестве компенсации он обещал Э. Манштейну 2-ю парашютно-десантную дивизию, бригаду СС, а также 4-ю танковую дивизию, которые должны были быть переброшены из группы армий «Центр», но так и не прибыли к новому месту дислокации. То, что Э. Манштейн принял эти условия, вызвало немалое раздражение в ОКХ. После окончания совещания в телефонном разговоре с Г. фон Клюге начальник оперативного отдела ОКХ посетовал, что Э. Манштейн мог бы получить все пять обещанных ему дивизий, если бы не поспешил согласиться с предложением фюрера. Того же мнения придерживался и К. Цейцлер, который был намерен оказать Э. Манштейну всемерную поддержку.
В то время как Э. Манштейн собирался немедленно начать наступление с целью восстановить связь с войсками в Крыму (поскольку, как оказалось, 17-я армия была не способна самостоятельно удерживать полуостров в течение трех-четырех недель), пока шла битва за Киев, русские высадили десанты на обеих сторонах Керченского полуострова и на южном берегу Сиваша, у основания Перекопского перешейка. Вселял надежду и успех, пусть и незначительный, наступления, предпринятого за несколько дней до этого 24-й танковой дивизией с Никопольского плацдарма. Но 8 ноября Э. Манштейн решил, что у 1-й танковой армии недостаточно сил для того, чтобы одновременно парировать прорыв русских на своем фронте и наносить удар на юг. На следующий день он приказал Э. фон Макензену запланировать наступление, которое начнется после прибытия подкреплений. В течение последующих недель, когда обнаружилось, что русские не спешат отвоевывать Крым, Э. Манштейн, который был полностью поглощен событиями на своем участке фронта, отложил воплощение замысла проведения операции южнее Днепра на неопределенное время.
На второй неделе ноября, когда 1-я и 25-я танковые дивизии, а также дивизия «Адольф Гитлер» пытались справиться со сложнейшей задачей по сбору и повторной погрузке своих войск, которые прибыли в 1-ю танковую армию и теперь перебрасывались на участок 4-й танковой армии, а также по отправке туда же не успевших выгрузиться эшелонов из Германии, войска советского 1-го Украинского фронта продолжали наступление из района Киева на юго-запад, подавляя сопротивление разрозненных немецких частей. Оборона 4-й танковой армии была рассечена на три части, каждая из которых все более изолировалась от соседней. Занимавший оборону на левом фланге LIX корпус отжимался на северо-запад, к Коростеню. Занимавшие центральный участок VII танковый и XIII армейский корпуса отходили на запад, к Житомиру. На южном участке XXIV танковый корпус все еще частично удерживал оборонительный рубеж вдоль берега реки, однако ему пришлось совершить маневр левым флангом на юг, чтобы парировать наступление русских южнее Клева. Слева от него переброшенный из 1-й танковой армии XXXXVIII танковый корпус пытался перегруппировать свои прибывающие с юга части и создать новый оборонительный рубеж с опорой на фланге на Фастов.
Утром 7 ноября, когда командир немецкой 25-й танковой дивизии пытался всеми имевшимися в его распоряжении силами выполнить поставленную задачу по обороне Фастова, он обнаружил, что передовые части советской 3-й гвардейской танковой армии прибыли в район Фастова раньше его. В течение следующих трех дней солдаты дивизии, не подготовленные к боевым действиям на Восточном фронте, при значительной нехватке боевой техники тщетно пытались вновь захватить город.
В то же время наступление русских после взятия Фастова набирало силу. Э. Манштейн принял решение отступить от города и тем самым ослабить нажим советских войск на немецкие VII танковый и XIII армейский корпуса. 12 ноября XXXXVIII танковый корпус силами своих трех не полностью укомплектованных дивизий нанес удар из района Фастова в северо-западном направлении в тыл наступающей советской 38-й армии. Далее корпус продолжил наступление на Житомир, в 150 км к западу от Киева. Наступление не дало значительных результатов. На севере под ударами советской 60-й армии LIX армейский корпус быстро отходил обратно к Коростеню, что грозило потерей контакта с правым флангом группы армий «Центр».
Как это случалось раньше, русские сами предоставили 4-й танковой армии блестящий шанс восстановить положение. Н.Ф. Ватутин рассредоточил свои усилия на двух направлениях; русские пытались наступать сразу на юго-запад и запад. Э. Манштейн решил сначала нанести мощный удар на Житомирском направлении, а потом за Фастовом совершить поворот на восток.
Начиная с 14 ноября XXXXVIII танковый корпус снова перешел в наступление. На этот раз место 25-й танковой дивизии заняла испытанная 7-я танковая дивизия из состава XXIV танкового корпуса. Теперь немцам повезло больше. После первого дня наступления русские, обеспокоенные за судьбу своих флангов и тыла, пришли в замешательство и замедлили темпы наступления. Но даже сейчас казалось, что наступление началось слишком поздно, чтобы спасти LIX армейский корпус. Войскам корпуса приходилось сражаться в одиночку, практически в окружении. Снабжение приходилось осуществлять по воздуху. Командир корпуса намеревался, пока еще не было поздно, отводить войска на запад, но 16 ноября Гитлер приказал удерживать Коростень любой ценой.
19 ноября XIII армейский и XXXXVIII танковый корпуса снова заняли Житомир. На следующий день дивизия «Адольф Гитлер» повернула на восток и 23 ноября вышла к Брусилову, к северу и несколько западнее Фастова. Но затем после нескольких дней дождей дороги размыло. Севернее LIX армейский корпус, войска которого, несмотря на приказ Гитлера, были выбиты из Коростеня, 24 ноября, воспользовавшись растущим замешательством русских, снова вошел в город. На следующий день Э. Манштейн объявил о временном прекращении наступления в связи с погодными условиями.
Последние две недели ноября решили судьбу Днепровского рубежа. То, что он пока еще удерживался немцами, объяснялось уроками концентрации и маневра, которые Э. Манштейн сумел преподать Н.Ф. Ватутину восточнее Житомира. И все же более важной причиной было то, что Н.Ф. Ватутин в ожидании более благоприятной погоды не стал сразу же наносить немцам решительный удар. Если бы две танковые дивизии, которые Гитлер обещал прислать на правый фланг группы армий, действительно были в распоряжении немцев, 4-я танковая армия, возможно, смогла бы противостоять трем советским армиям и нанести им полное поражение[129]. (Советской Ставке тоже было чем ответить, поэтому вряд ли. – Ред.)
В сложившейся же к концу месяца реальной остановке Г. Гот и Э. Манштейн решили, что не приходится даже говорить о возвращении на Днепр в районе Киева.
В то время как немецкая 4-я танковая армия вела бои западнее Киева, обстановка на остальных участках группы армий «Юг» продолжала неуклонно ухудшаться. После того как 13 ноября русские смогли захватить небольшие плацдармы по обе стороны от Черкасс, войска 2-го Украинского фронта быстро расширили один из них на север, создав в результате угрозу охвата города и рассечения участка фронта немецкой 8-й армии.
Русские продолжали оказывать давление на немецкую 1-ю танковую армию на доставшемся ей от 6-й армии плацдарме в районе Никополя, а также в районе севернее и восточнее Кривого Рога. 20 ноября генерал-полковник Ганс Хубе, сменивший Э. фон Макензена на посту командующего 1-й танковой армией, доложил командованию группы армий о том, что укомплектованность его пехотных частей снизилась до недопустимого уровня. На переднем крае не хватало солдат; в дни самых тяжелых боев дивизии теряли до одного батальона личного состава. Г. Хубе считал дальнейшую оборону Днепровского рубежа невозможной, если в его армию срочно не будет переброшено по воздуху необходимое пополнение.
В тот же день Э. Манштейн, предугадывая дальнейшее развитие событий, доносил в ОКХ, что русские помимо резервов, составляющих 44 стрелковые дивизии и значительное количество танковых бригад, сформированных в 1943 г., сосредоточили за линией фронта еще 33 стрелковые дивизии и 11 танковых и механизированных корпусов. Этими силами они вполне способны начать полномасштабное зимнее наступление. Тогда группа армий «Юг», связанная жесткой обороной сложившейся линии фронта, с тактической точки зрения окажется полностью в их власти. Группе армий, продолжал генерал-фельдмаршал, необходимо иметь достаточно мощные резервы. В случае невозможности переброски таких резервов с других театров их необходимо создать за счет сокращения линии фронта на юге Восточного фронта и выведенной из Крыма 17-й армии.