10 октября Гитлер вновь выказал армейскому командованию свое раздражение. В ответ на просьбу передать остатки 2-й авиаполевой дивизии в одно из пехотных соединений он заявил, что не желает разбавлять хорошие авиаполевые части ни на что не годными солдатами дивизий сухопутных войск.
Для старших командиров групп армий приказ фюрера № 10 явился оскорблением, поскольку в нем немецких генералов обучали тому, что и так было известно каждому из них об этом старом и потому хорошо всем известном приеме русских. В течение последнего года почти каждая наступательная операция советских войск начиналась с удара в стык между немецкими группировками. Обладая широкой разведывательной сетью партизан и агентов в тылу противника, русские никогда не испытывали трудностей при определении местонахождения таких участков. С точки зрения представителей немецкого армейского командования, тот факт, что такой простой и незамысловатый тактический прием зачастую оказывался уничтожающе эффективным, говорил сам за себя. Им очень не хотелось признавать, что причину следовало искать в состоянии немецких войск, а не в возросшем мастерстве русских. Имея сильно растянутые участки фронта при остром некомплекте личного состава, было нетрудно предсказать, что при атаке противника на стыке частей и соединений последние будут вынуждены сначала выжидать, пытаясь определить направление главного удара вражеских войск. При этом каждый про себя надеется на то, что русское наступление затронет именно его участок в последнюю очередь. Даже если подвергшиеся удару соседние соединения хотели бы отреагировать на него, им было трудно одновременно собрать необходимые для контрудара силы. К тому же почти всегда немецкие командиры думали в первую очередь не о том, чтобы ликвидировать прорыв, а о том, чтобы не допустить дальнейшего вклинения на своем участке. Одним словом, командующие группами армий, армиями и соединениями германских сухопутных войск, которые, казалось, должны были быть задеты напоминанием Гитлера о «деле чести», из-за хронических неудач, отсутствия резервов, отсутствия техники и пополнений давно уже примирились с философией «каждый за себя».
Но и на войне иногда случаются чудеса, которых вроде бы не должно произойти. Очевидно, что-то подобное имело место и на участке прорыва войск Калининского фронта в районе Невеля. При грамотном и гибком командовании такая удача сулила бы еще больший успех в последующем, но даже в конце 1943 г. результатом явилась лишь целая цепь фатальных ошибок со стороны командования советского фронта. 9 октября, в день, когда Г. Кюхлер принял решение отложить контрудар, А.И. Еременко неожиданно тоже остановил наступление своих войск. За несколько дней, в течение которых длилась эта пауза, группы армий «Север» и «Центр» укрепили оборону западнее участка прорыва; обе группы армий направили в этот район по корпусному управлению для руководства действиями войск. Для того чтобы наиболее полно воспользоваться результатами полученной передышки, группы армий запланировали начало контрудара силами двух дивизий группы армий «Север» и одной дивизии группы армий «Центр» на середину месяца. Но 14 октября Гитлер запретил контрудар, так как, по его мнению, у немцев было недостаточно сил для его нанесения.
15-го числа русские вновь активизировались. Однако главный удар советского наступления был сосредоточен на северо-восточном участке района вклинения. Это означало, что А.И. Еременко был пока не готов возобновить решительное наступление, находясь в плену традиционной болезни русской армии – боязни за свои фланги. В то же время в группе армий «Север» начали испытывать беспокойство в связи с признаками сосредоточения советских войск восточнее Новосокольников, что грозило возможностью прорыва и на этом участке. Когда 19 октября командование группы армий «Центр» предложило нанести совместный удар с целью ликвидировать прорыв русских, Г. Кюхлер ответил, что не может выделить для этого войска в связи с угрозой, возникшей в районе Новосокольников. Всерьез озабоченное тем, что А.И. Еременко вот-вот возобновит наступление, командование группы армий «Центр» приняло решение наносить контрудар своими силами, но Гитлер вторично вмешался и отменил этот план. А после 26 октября, когда группа армий «Центр» была вынуждена перебросить танковую дивизию, которую держала в резерве, в 9-ю армию, она также оказалась не в состоянии контратаковать в районе Невеля.
В конце месяца русские все еще владели инициативой и проявляли все признаки того, что намерены вскоре воспользоваться этим. Об этом свидетельствовала активизация к середине месяца железнодорожных перевозок с востока в районы Торопца и Великих Лук. Явным признаком надвигавшихся грозных событий было и создание за счет войск бывшего Брянского фронта под командованием генерала М.М. Попова 2-го Прибалтийского фронта, развернутого на северной половине участка Калининского фронта (переименованного в 1-й Прибалтийский фронт). В районе Невельского выступа слева от 3-й ударной армии была сосредоточена 4-я ударная армия.
В свете таких явных приготовлений русских для немецкой стороны пришло самое время хотя бы попытаться устранить угрозу партизанских действий в своем тылу. На всем Восточном фронте, пожалуй, не было второго такого участка, где партизанские отряды были сосредоточены с такой плотностью, как в районе Невеля. На четырехугольнике площадью примерно 3 тыс. кв. км лесов и болот группой армий «Север» было выявлено 19 партизанских бригад общей численностью до 25 тыс. человек. Примерно в центре этого прямоугольника, в Россонском районе (80 км к западу от Невеля), партизаны полностью восстановили советские порядки: там работали колхозы и была даже организована, пусть и нерегулярная, почтовая связь с неоккупированными советскими территориями. К северу, западу и югу партизаны действовали в тыловых районах групп армий «Север» и «Центр». Иногда это были подвижные отряды; в других случаях они имели стационарные базы, как это было в районе, центром которого было село Россоны.
До этого ни одной из групп армий не удавалось организовать эффективную зачистку территорий, на которых действовали партизаны, а к осени 1943 г. у немцев уже не оставалось шансов на то, что это когда-нибудь удастся сделать. В октябре значительная часть контингента антипартизанских сил группы армий «Север», насчитывавших 12 батальонов Osttruppen (они состояли из бывших советских военнопленных, главным образом казаков, добровольно вызвавшихся воевать на стороне немцев), по просьбе Г. Кюхлера были переброшены в Германию и Францию. Они становились ненадежными и иногда переходили на сторону партизан целыми подразделениями, с оружием и техникой. 14 октября Гитлер приказал обергруппенфюреру СС (звание, соответствующее армейскому генерал-лейтенанту) фон дем Бах-Зелевски, который в гражданской администрации Белоруссии являлся ответственным за ведение борьбы с партизанами, провести операцию по ликвидации партизан в Россонском районе. В течение последующих двух недель по указанию обергруппенфюрера СС туда были переброшены 19 смешанных батальонов полиции, латышских добровольцев и войск безопасности. Операция, получившая кодовое название «Хейнрих», началась 1 ноября. Она проводилась силами двух войсковых групп, по численности примерно равным дивизии, которые наступали на Россоны по сходящимся направлениям с севера и с юга.
Ранним туманным утром 2 ноября советские 3-я и 4-я ударные армии прорвали левый фланг обороны немецкой 3-й танковой армии юго-западнее Невеля. Русские готовили почву для этого в течение пяти предыдущих дней, когда им удалось глубоко смять оборонительный рубеж немцев. После прорыва, в результате которого в немецкой обороне образовалась брешь шириной 15 км, 3-я ударная армия за флангом немецкой 16-й армии повернула на север, а 4-я ударная армия совершила маневр в юго-западном направлении в тылу 3-й танковой армии.
Группа армий «Центр» перебросила на север танковую дивизию из 9-й армии. С помощью этой дивизии немцам удалось укрепить фланг 3-й танковой армии на участке прорыва и заставить 4-ю ударную армию отклониться юго-западнее от запланированного направления нанесения удара в немецкие тылы. Группе армий «Север» повезло меньше. Более активная манера ведения боев свидетельствовала о том, что в ходе возобновившегося советского наступления 3-я ударная армия наносит удар на главном направлении. Г. Кюхлер перебросил на участок прорыва шесть пехотных батальонов из 18-й армии, с помощью которых 16-я армия сумела выгнуть свой правый фланг на северо-запад. Немецкое командование ожидало, что русские будут продолжать нажим именно на этом участке.
4 ноября Гитлер вызвал Г. Кюхлера и Э. Буша в свою ставку. Охарактеризовав октябрьские события в районе Невеля как свинство, безобразие и возложив вину за провал попытки восстановить положение на начальника штаба правофлангового корпуса группы армий «Север», офицера, который, по его словам, был не кем иным, как пораженцем, для которого все было невозможно, Гитлер провозгласил, что намерен покончить с прорывом немедленно. Э. Буш, штаб которого уже внес предложение о проведении совместного контрнаступления силами войск обеих групп армий, согласился. Г. Кюхлер возражал. Он не хотел начинать контрнаступление с открытыми флангами и косвенно дал понять, что не полностью разделяет мнение Гитлера и Э. Буша, которые не уделяли должного внимания флангам. Его больше беспокоили признаки сосредоточения войск противника для попытки освобождения Ленинграда; он предупредил Гитлера, что, поскольку температура воздуха уже несколько дней держалась на отметке ниже нуля, удара русских можно ожидать в любой момент. По этой причине Г. Кюхлер не хотел ослаблять свой северный участок, перебросив оттуда войска для удара на фланге. Попытка получить дополнительные силы за счет сокращения линии фронта, по его мнению, была бы особенно опасной, так как могла повлечь за собой цепную реакцию. Отбрасывая сомнения Г. Кюхлера, Гитлер в конце совещания приказал двум группам армий к 8 ноября быть готовыми к нанесению контрудара