28 сентября в директиве фюрера № 50 Гитлер приказал 20-й горной армии готовиться к худшему. По его словам, фронт группы армий «Север» полностью стабилизировался, а на опасный участок на стыке групп армий «Север» и «Центр» отправлены подкрепления, однако для большей уверенности войска группы армий укрепляют рубеж река Нарва – Чудское озеро. Если группе армий «Север» придется отойти на рубеж «Пантера» и, как результат, Финляндия выйдет из войны, задачей 20-й горной армии станет молниеносный отвод обоих своих правофланговых корпусов назад на рубеж, проходящий в Северной Финляндии южнее Ивало, и как можно дольшее обеспечение обороны месторождений никеля в районе Петсамо (Печенги). Когда придет время, армию усилят еще двумя дивизиями из Норвегии. Необходимые строительные и складские работы следует организовать немедленно в обстановке строгой секретности.
На второй неделе октября, после прорыва в районе Невеля, главнокомандующий финскими войсками маршал К. Маннергейм приказал приступить к вырубке леса с целью начала строительства оборонительного рубежа за позициями 20-й горной армии на случай немецкого отступления. Это свидетельствовало о падении доверия между сторонами, поэтому представитель немецких вооруженных сил при штабе финской армии обратился в ОКВ с просьбой немедленно направить в Хельсинки высокопоставленного чиновника. 14 октября в Хельсинки вылетел А. Йодль. В течение двух дней он вел переговоры с К. Маннергеймом и финским военным министром, пытаясь передать им тот взгляд на войну, который был выработан в ОКВ. Он пояснил, что сдача Италии ничего не значит, поскольку она никогда не являлась силовым звеном оси. Что касается возможной высадки союзников во Франции, Германия была бы рада возможности скрестить шпаги с англичанами и американцами и нанести им ошеломляющее поражение, тем самым покончив с самой мыслью об открытии второго фронта, а затем направить высвободившиеся силы на Восточный фронт. А. Йодль признавал, что расстановка сил в районе Ленинграда внушает опасения, поэтому рассматривается возможность отхода на северном участке. Но независимо от того, как на это отреагирует Финляндия, Германия решила пока воздержаться от этого шага. Он дал понять, что в Германии известно о шагах, которые предпринимает финская сторона для выхода из войны. Генерал заметил, что Германия твердо придерживается принципа, что ни одна нация не должна в своих интересах подвергать другую риску военного поражения. При этом он подчеркнул, что будущее Финляндии в объятиях Сталина не будет безоблачным.
Для того чтобы придать дополнительный вес словам А. Йодля, Гитлер направил письмо президенту Финляндии, в котором не напрямую, но все-таки напомнил ему, что с экономической и военной точки зрения Финляндия зависит от Германии. Кроме того, он указал Рюти на отсутствие последовательности во внутренней политике Финляндии, а также пожаловался на явную враждебность по отношению к Германии со стороны финской прессы. Спустя неделю финский военный министр на встрече с командующим немецкой 20-й горной армией генерал-полковником Э. Дитлем заверял в «настоящем братстве по оружию». Кроме того, он объявил безосновательными распускаемые некоторыми газетами слухи о сепаратном мире. А. Йодль, добавил он, все объяснил «полностью и откровенно». В конце месяца Рюти ответил Гитлеру письмом, которое было написано в очень благожелательном тоне, хотя и не содержало никаких конкретных обещаний.
По мере того как год близился к завершению, отношения между двумя странами, казалось, вновь стабилизировались. Поэтому Гитлер приказал на время приостановить выполнение своей директивы № 50. Тем не менее достигнутое равновесие было хрупким. В конце октября К. Маннергейм вновь повторил свою просьбу о строительстве за немецкими позициями финского оборонительного рубежа, а в ноябре финская сторона возобновила контакты с советскими представителями. 20 ноября Г. Кюхлер предложил отвести 16-ю армию на позицию «Пантера», а освободившиеся силы использовать для ликвидации прорыва русских в районе Невеля. Гитлер тогда полагал, что позиция «Пантера» еще не была достаточно оборудована, но через месяц, когда ему понадобились войска для группы армий «Юг», он вернулся к этой идее. В самом конце года в ОКВ составили письмо К. Маннергейму, в котором говорилось, что группе армий «Север» придется отойти. Однако позже В. Кейтель принял решение не отправлять это письмо, пока Гитлер обдумывает окончательное решение.
Руководство, силы и средства, стратегия сторон
С 1939 г. Гитлеру приходилось вести борьбу с целой группой высших офицеров, которым он не доверял как коллективу и в большинстве случаев каждого из которых не любил по отдельности. Как только победа стала отворачиваться от него, он сумел убедить себя, что корень его неудач кроется в генералитете и в офицерах Генерального штаба. Все больше и больше Гитлер склонялся к тому, чтобы избавиться от этих интеллектуалов с холодным взглядом и окружить себя старыми партийными соратниками, которые не были подвержены сомнениям интеллигентов, которых не мучили угрызения совести и которые воспринимали окружающую действительность очень просто.
В ноябре 1943 г., после целого года неудач на фронте, Гитлер вновь вернулся к идее, которую еще в октябре 1942 г. он наметил перед начальником управления кадров генералом Р. Шмундтом. Замысел фюрера предусматривал тщательный пересмотр высшего командного состава армии. Объявив, что «многим генералам вскоре придется уйти по состоянию здоровья или по другим причинам», фюрер поставил тогда Р. Шмундту задачу составить список молодых генералов и штабных офицеров, из которых в дальнейшем будет формироваться высший командный состав армии. Целью было найти замену для каждого высшего командира в немецкой армии – замену, которая должна была дожидаться своего часа. При выдвижении на повышение, по мнению фюрера, преимуществом должны были пользоваться те генералы, которые «заслуживают доверия» и которые «являются убежденными сторонниками мировоззрения национал-социализма». Казалось бы, такой подход и близко не отвечал тем критериям, которыми определялся офицерский корпус. Однако он мог придать видимость логики при увольнении тех офицеров, к которым Гитлер потерял доверие, но которых продолжали высоко ценить и уважать в армейской среде.
Первым из генералов, которому пришлось покинуть армию, стал командующий 4-й танковой армией Г. Гот. В прошедшем году армии под его командованием пришлось играть ключевую роль в большинстве операций группы армий «Юг». Когда ему давали возможность продемонстрировать это, Г. Гот проявлял все качества мастера мобильной обороны, но Гитлер не хотел мобильности в обороне. Он предпочитал генералов, которые будут удерживать свои позиции, не уступая противнику ни пяди. В ноябре Г. Гот был отправлен в длительный отпуск «для восстановления здоровья». В декабре, после прорыва русских в районе Киева, Гитлер приказал не возвращать Г. Гота в его армию и не поручать ему командование другими войсками. Позже в разговоре с К. Цейцлером и А. Йодлем Гитлер отозвался о Г. Готе как о «предвестнике несчастья» и «подстрекателе пораженчества самого худшего сорта».
Одновременно с Г. Готом в длительный отпуск был отправлен и В. Модель. По возвращении он надеялся занять место Э. Манштейна на посту командующего группой армий «Юг». Из всех генералов Э. Манштейн, который за прошедший год несколько раз заявлял, что настал момент, когда он, если бы ему предоставили такой шанс, попытался бы вытащить Германию из военной трясины, был для Гитлера одним из самых неудобных подчиненных. Только безупречная репутация фельдмаршала как тактика самого высочайшего уровня до поры до времени спасала его.
Наиболее важной перестановкой в военном командовании во второй половине 1943 г. было назначение в сентябре на пост начальника Генерального штаба люфтваффе генерала авиации Гюнтера Кортена. Несмотря на то что авиационные генералы находились несколько в стороне от пристального внимания Гитлера, по сравнению со своими армейскими коллегами, если приходило время для поиска козла отпущения, то для выбранного для этого офицера последствия были самыми суровыми. Причиной этому является нежелание Гитлера никогда не упоминать имени Г. Геринга в связи с неудачами и всегда защищать его как главнокомандующего люфтваффе и своего официального преемника.
С февраля 1939 г. по август 1943 г. пост начальника Генерального штаба германских ВВС занимал генерал Г. Ешоннек. В то время как Геринг удовлетворял свои желания сибарита и, помимо авиации, занимался самым широким кругом вопросов, Г. Ешоннек разрабатывал доктрину непосредственной авиационной поддержки сухопутных войск. Сначала эта доктрина успешно применялась. Однако так происходило до тех пор, пока немецкая армия не была вынуждена перейти к обороне. В частности, в ходе операции «Цитадель» доктрина показала свою полную несостоятельность (в первые дни операции действия люфтваффе на поле боя были весьма эффективны. – Ред.). В то же время в Германии сравнительно мало внимания уделялось вопросу применения истребительной авиации в ПВО. Результат не замедлил сказаться в виде ужасающих последствий, к которым привели рейды бомбардировочной авиации союзников уже летом 1943 г. Ответственность за такой провал в значительной мере ложилась на плечи Г. Ешоннека, но тот знал и о множестве упущений со стороны Г. Геринга, которые в августе 1943 г. изложил в своем меморандуме на имя Гитлера. После этого во время бурного разговора по телефону Гитлер заявил Г. Ешоннеку, что ответственность за все провалы немецкой авиации лежит только на нем. Он закончил разговор словами: «Вы знаете, что вам остается сделать». И Г. Ешоннек застрелился.
Г. Кортен верил в силы стратегической бомбардировочной авиации. Кроме того, считалось, что он отстаивал широкое использование истребителей в противовоздушной обороне. Для армий, ведущих бои на Востоке, назначение Г. Кортена не дало ничего хорошего. В сентябре он отозвал с Восточного фронта шесть истребительных эскадр для укрепления обороны рейха. В ноябре, когда действия авиации затруднялись погодными условиями, он стал отводить дальше в тыл бомбардировщики и их экипажи для того, чтобы с непосредственной поддержки войск перенацелить их на выполнение задач стратегического бомбометания. Г. Кортен полагал, что при грамотном выборе целей можно лишить русских 50–80 % их танков и авиации. Он обещал Гитлеру, что к середине февраля 1944 г. 400 бомбардировщиков будут заниматься выполнением заданий в глубине вражеского тыла, однако необходимость выполнения задач по непосредственной поддержке войск и снабжения отодвинула эти сроки до конца марта. А к тому времени многие из намеченных целей в тылу противника находились уже за пределами радиуса действия немецких бомбардировщиков. В итоге Восточный фронт лишился шести истребительных эскадр и ничего не получил взамен. Кроме того, бомбардировочная авиация существенно ослабила свои действия по непосредственной поддержке войск.