Если Г.К. Жуков и И.С. Конев первоначально планировали развивать наступление дальше, быстрая реакция немцев и установившаяся самая плохая погода, которую можно было представить, возможно, убедили их отказаться от первоначальных намерений. Дождь и мокрый снег превратили землю в болото. Температура, державшаяся в районе точки замерзания, приводила к оледенению артиллерийских орудий и танков. Приходилось сбивать лед перед началом стрельбы. Обмундирование солдат в дневное время намокало, а ночью становилось твердым от мороза.
10 января командующий 8-й армией О. Вёлер доложил начальнику штаба группы армий «Юг», что выступ на внутренних флангах 1-й танковой и 8-й армий стал для него источником серьезнейших опасений. Численность его войск сильно сократилась. В качестве примера О. Вёлер привел пехотный полк, в котором осталось пятьдесят солдат под командованием двух офицеров. В тот же день командование 1-й танковой армии, которой приходилось оборонять самый незащищенный участок выступа, обратилось с просьбой разрешить отвести фронт назад. Командование группы армий было согласно, но Гитлер, как Э. Манштейн предположил четыре дня назад, отказался прислушаться к мнению подчиненных.
Несмотря на то что Г.К. Жуков и И.С. Конев сосредоточили в районе Кировограда несколько армий (численность противостоявших сил на этом участке войск противников была примерно равной. – Ред.) они больше не пытались возобновить наступление на этом участке. Даже в самых выгодных условиях советские генералы обычно избегали слишком глубоких охватывающих маневров. Поскольку держалась теплая и дождливая погода, а 1-й танковой армии удалось остановить наступление советских войск в южном направлении через Винницу, Г.К. Жуков предпочел сначала выждать, а потом переключиться на другие задачи, выполнение которых сулило более скромные, зато верные результаты. Было очевидно, что одной из таких целей нового наступления может стать попытка срезать выступ в немецкой обороне, но не в его основании, а несколько глубже, восточнее. В этом случае глубина поставленных войскам задач становилась меньше, что также сокращало количество тактических проблем, которые могли при этом возникнуть. К середине января возникла необходимость в нанесении подобных ударов с целью сократить линию фронта. К этому времени полоса наступления 1-го Украинского фронта выросла примерно со 160 км до более 400 км. Дальнейшее наступление становилось невозможным до тех пор, пока фронт не будет выпрямлен в результате ударов с востока. Более того, советская Ставка, даже не считая такие доводы заслуживающими особого внимания, испытывала опасения за фланги 1-го и 2-го Украинских фронтов. С тактической точки зрения у русских со времен Сталинграда не было подобной возможности для осуществления операции на окружение крупной группировки противника. Главные силы немецких 1-й танковой и 8-й армий были связаны на внешних флангах; в то же время их внутренние фланги, вдающиеся на восток, были практически беззащитны, поскольку их обороняли сильно измотанные части.
Окружение
24 января в результате разведки боем на участке 8-й армии, примерно посередине между Черкассами и Кировоградом, войскам 2-го Украинского фронта удалось нащупать участок шириной примерно 20 км, плотность оборонявшихся войск на котором составляла не более чем один человек на 15 м фронта. К концу дня на некоторых участках осуществлявшим пробное наступление советским войскам удалось пробить оборону противника. На следующее утро 4-я гвардейская армия перешла в полномасштабное наступление и к концу дня бросила в прорыв 12 стрелковых дивизий. 8-я армия вновь запросила разрешение оставить выступ, но командование группы армий не могло добиться от Гитлера ответа.
26 января два танковых корпуса советской 6-й танковой армии взломали оборону немецкой 1-й танковой армии на стыке между VII и XXXXП армейскими корпусами. Демонстрируя отвагу, которая до сих пор была не очень характерной для них (автор забывает о прорывах и рейдах под Сталинградом, в Донбассе и др. – Ред.), советские танковые части на полной скорости устремились на юг. 27 января, в то время, когда командующие двумя немецкими армиями тщетно дожидались от Верховного командования принятия решения, советское наступление набирало мощь. Во второй половине дня 28-го числа данные немецкой воздушной разведки показали, что русские передовые части соединились в районе Шполы. XI и XXXXП армейские корпуса, насчитывающие около 56 тыс. военнослужащих, среди которых было несколько тысяч русских из вспомогательных служб, оказались в окружении. (По советским данным, в окружении позже было убито 55 тыс. и попало в плен 18,2 тыс., следовательно, с учетом того, что некоторым удалось вырваться, окруженных было существенно больше. – Ред.) Когда Гитлер даже после этого запретил корпусам отступать, Э. Манштейн предпринял первые шаги для разблокирования окруженных войск. Он передал XXXXП армейский корпус 8-й армии, пообещав также усилить ее 24-й танковой дивизией. Кроме того, 1-я танковая армия получила приказ прекратить контрнаступление на участке советской 1-й танковой армии и начать переброску своих дивизий на восток.
Прежде чем начинать наступление, Ставка, без сомнения, знала, что немцы не смогут отреагировать на него достаточно быстро. Даже если предположить, что 1-я танковая и 8-я армии имели возможность выделить свои войска со своих внешних флангов, погода и состояние дорог замедлят перегруппировку. У советской стороны было и другое преимущество: их гусеничные машины, танки и САУ, имели более широкие траки, чем немецкая техника. Следовательно, они были более приспособлены к действиям на мягком грунте и даже в грязи. К счастью для немцев, второе преимущество было весьма относительным. Стремительное наступление на Шполу с востока и северо-запада, по-видимому, было сопряжено с большими задержками в продвижении советской техники, поэтому Ставка не сумела обеспечить темп наступления, достаточный для формирования внешнего кольца окружения. Советское командование не смогло, как это было в Сталинграде, воспользоваться растерянностью противника в самом начале наступления и вовремя бросить главные силы наступающей группировки на то, чтобы отодвинуть фронт, что сделало бы деблокирование окруженных войск чрезвычайно сложной или даже невыполнимой задачей.
1 февраля Э. Манштейн отдал приказ на прорыв. Он распорядился, чтобы 1-я танковая армия перебросила III танковый корпус на самый край правого фланга, а 8-я армия перевела XXXXVII танковый корпус как можно дальше на левый фланг (см. карту 20). 3-го или в крайнем случае не позднее 4-го числа оба корпуса должны были нанести удары на сходящихся направлениях по восточному краю кольца окружения. По-видимому, ближайшей задачей было создание коридора к окруженной немецкой группировке, так как Гитлер, как обычно, не давал согласия на отступление. Сначала в немецких армиях считали, что войска смогут выступить 3 февраля, но 2-го числа, после того как установилась теплая погода и начался туман, они запросили отсрочки на 24 часа.
3 февраля начальник штаба группы армий «Юг» доложил Э. Манштейну, что к моменту начала операции войска XXXXП и XI армейских корпусов должны «быть на чемоданах», в готовности прорываться из окружения при первой же возможности. Полагать, что после восстановления контакта с окруженными корпуса можно будет оставить там, где они находились, добавил он, было бы утопией. Это мнение было передано и начальнику штаба 8-й армии, который полностью с ним согласился.
Но несколько позже, в тот же день, в разговоре с О. Вёлером Э. Манштейн заметил, что по-прежнему намерен разблокировать корпуса, а затем поменяться с русскими местами, загнав значительную часть их войск между двумя деблокирующими группировками и юго-западным участком обороны в котле. Фельдмаршал оставил без комментариев намерение «самого высокого руководства» (Гитлера) в дальнейшем начать наступать на Киев.
Контрнаступление немцев началось теплым солнечным утром 4 февраля при плюсовой температуре воздуха. В последний момент Гитлер все-таки выделил для III танкового корпуса танковую дивизию, которую ранее задержал в Виннице. Оставалось вопросом, сколько времени потребуется дивизии для того, чтобы прибыть к месту назначения по раскисшим дорогам. Несмотря на некоторые проблемы с началом контрудара, в результате наступления в полосе 1-й танковой армии немцам удалось до конца дня продвинуться на несколько километров. Командование армии докладывало, что оно уверено в успехе, несмотря на то что теплая погода и распутица сильно осложняли задачу.
Ночью на землю снова спустился туман, и на следующий день ни одна из сторон не смогла ничего предпринять. В то же время, двигаясь по грязи, танки сжигали невероятное количество топлива, подходили к концу боеприпасы и продовольствие. Поскольку пытаться использовать грузовые автомашины было бесполезно, командование армии приказало III танковому и VII армейскому корпусам мобилизовать для доставки необходимых запасов местное население и реквизировать всех лошадей и все телеги, которые удастся найти.
Карта 20. Прорыв из окружения в районе Черкасс. Обстановка на 16 февраля 1944 г.
Успехи 8-й армии, если они имели место вообще, были гораздо скромнее.
В последний момент Гитлер приказал вернуть 24-ю танковую дивизию в 6-ю армию. С 1 февраля по его приказу 6-я армия передавалась в группу армий «А». Это было сделано отчасти для того, чтобы ограничить полномочия Э. Манштейна, но главным образом для того, чтобы не допустить по его приказу отвод войск с южного фланга. 24-й танковой дивизии приходилось буквально пропахивать себе путь через грязь к намеченному рубежу на участке фронта 8-й армии, когда неожиданно поступил приказ развернуться на 180 градусов и возвращаться на юг. Это привело к тому, что на какое-то время это соединение оказалось бесполезным как для 6-й, так и для 8-й армии. Э. Клейст, который сознавал это и не желал лишать группу армий «Юг» дивизии, способной решить судьбу прорыва кольца окружения, предложил Гитлеру, чтобы взамен ее была выделена одна из пехотных дивизий. Но фюрер опять отказался менять свое решение.