27 января Г. Кюхлер вместе с другими командующими группами армий и армиями присутствовал на совещании руководства национал-социалистической партии в Кенигсберге. Гитлер обратился к генералам с речью, в которой говорил о вере как определяющем факторе победы. Он рекомендовал каждому укрепить собственную веру в идеи национал-социализма и в конечную победу. При этом он заметил, что генералы, как никто другой, нуждаются в укреплении такой веры. Во время перерыва в краткой беседе с Гитлером Г. Кюхлер повторил свою оценку обстановки: Ленинградский и Волховский фронты сосредоточили четыре мощные войсковые группировки для разгрома 18-й армии. Они наступают с востока на Нарву и с севера и востока на Лугу. В случае если им удастся наступление на Лугу с востока, линии коммуникаций шести из восьми корпусов 18-й армии окажутся отрезанными. Гитлер в ответ запретил любое отступление без его ведома. Когда Г. Кюхлер в ответ заметил, что 18-я армия уже потеряла в боях 40 тыс. человек и что ее солдаты и офицеры сражаются не щадя себя, Гитлер возразил, что последнее «не совсем соответствует действительности». Якобы ему доложили, что не на всех участках солдаты группы армий сражаются с должной решительностью.
Эта встреча окончательно добила Г. Кюхлера как командующего войсками группы армий. По словам его начальника штаба, после возвращения он, понимая, что единственным выходом для войск является отступление, был вынужден постоянно демонстрировать решимость наносить удары врагу, только непонятно было, какими силами. 28 января бразды правления взял в свои руки начальник штаба группы армий генерал Эбергард Кинцель. Он сообщил начальнику штаба 18-й армии, что пришло время действовать. Необходимо было отдавать приказ на отступление, но командованию группы армий запретили делать это. Таким образом, армии следовало действовать исходя из собственных приказов, которые следовало отдавать не письменно, а в устной форме. Иначе все действия армии будут блокированы «по линии Генерального штаба». На следующий день Э. Кинцель прибыл к Г. Кюхлеру с рапортом на имя фюрера, где говорилось, что фронт 18-й армии распался на три отдельных участка и что ни о какой обороне перед Лужским рубежом не может быть и речи.
30 января Г. Кюхлер отправился в ставку Гитлера, где тот наконец разрешил отход армии на рубеж по реке Луга, но одновременно приказал восстановить контакт с 16-й армией и закрыть все бреши в линии фронта. Когда Г. Кюхлер передал это распоряжение начальнику своего оперативного отдела, тот обратился с протестом в оперативный отдел ОКХ, так как приказ был явно невыполним: один из разрывов достигал ширины 50 км; кроме того, к северо-западу от Луги, в районе Старицы, русские уже переправились через реку Луга. Позже К. Цейцлер согласился доложить Гитлеру, что удержать рубеж по реке Луга не представляется возможным. Одновременно он приказал и Г. Кюхлеру подготовить к 31 января свой отдельный доклад фюреру.
На следующий день Гитлер объявил Г. Кюхлеру, что отстраняет его от командования. На его место временно был назначен В. Модель, который должен был сменить на посту генерал-фельдмаршала Э. Манштейна. Как всегда быстро реагируя на свое новое назначение, В. Модель отправил в войска телеграмму: «Ни шагу назад без моего разрешения. Вылетаю в 18-ю армию сегодня днем. Передайте генералу Г. Линдеману, что, как и раньше, я прошу его поверить мне. Прежде мы уже воевали вместе».
В последние дни января войска 18-й армии дошли до крайней степени измотанности. 27 января фронт группы армий «Север» почти на всем его протяжении проходил примерно в 15 км севернее рубежа Нарва – Чудово; при этом его западный участок (примерно одной четверти всей линии фронта) проходил в 60 км северо-восточнее Нарвы. К 31-му числу немцев оттеснили на западе почти к реке Нарва и несколько на юго-восток от рубежа Чудово на востоке. Сама по себе такая потеря территории не была чем-то из ряда вон выходящим, но на стыке двух участков фронт практически разрушился. На картах с данными обстановки по состоянию на 27 января линия фронта все еще была сплошной, хотя на некоторых участках противник осуществил глубокие вклинения. К 31-му числу она превратилась в ряд батальонных и ротных опорных пунктов, где подразделениям приходилось оборонять участки от 1,5 до 3 км. Только два соединения все еще могли называться дивизиями в истинном значении этого слова: 12-я танковая дивизия, которая прибыла на этот участок фронта только в последнюю неделю месяца, и 58-я пехотная дивизия, переброшенная с южного участка по железной дороге. В донесении группы армий отмечалось, что по состоянию на 10 января численность пехоты составляла 57 936 человек. (В начале 1944 г. личный состав группы армий «Север» насчитывал 741 тыс. человек. – Ред.) После этого потери составили 35 тыс. ранеными и 14 тыс. убитыми. В результате численность пехоты с учетом прибывшего пополнения сократилась до 17 тыс. солдат и офицеров.
В. Моделю никогда раньше не представлялась более яркая возможность продемонстрировать свой талант импровизатора, которой он воспользовался со всей присущей ему энергией и пылом. И хотя В. Моделю не удалось изменить общей тактической обстановки, он быстро развеял овладевшее к тому моменту войсками группы армий настроение общей апатии и подавленности. Кроме того, генерал удачно использовал характерную для Гитлера тенденцию предоставлять вновь назначенным командирам, особенно если они принадлежали к числу его фаворитов, большую свободу действий, чем их предшественникам, по крайней мере в первое время.
Первые предпринятые В. Моделем шаги носили одновременно и психологический, и военный характер. Для того чтобы покончить с тем, что он называл «психозом рубежа «Пантера», В. Модель запретил все ссылки на него и отменил его название. Опыт прошлого показывал, что в кризисные времена названия рубежей отступления, особенно если в них чувствовалась сила, обладали огромной притягательной силой как для солдат, так и для их командиров. В то же время реальная мощь 18-й армии не изменилась, и В. Модель не мог уже просто навязать свой первоначальный приказ «ни шагу назад». Вместо этого он изобрел нечто новое, а именно теорию щита и меча (Schild und Schwert), основная идея которой заключалась в том, что отступление допускается в случае, если затем последует удар на том же или на другом направлении. Таким образом, сражение принимало характер отражения ударов противника и нанесения ударов собственными войсками. Скорее всего, эта идея была плодом недавней мыслительной деятельности Гитлера. По его замыслу, она должна была излечить войска от устойчивой тенденции откатываться назад в поисках очередного оборонительного рубежа после того, как они оказывались не способны удерживать занимаемые ими позиции. Вряд ли сам В. Модель так уж верил в новую теорию. Он был достаточным реалистом для того, чтобы понимать: отход возможен всегда, а контрудар нет. В то же время он достаточно хорошо знал Гитлера, чтобы сознавать, что всегда более выгодно представить отход всего лишь как первый шаг для будущего контрудара.
В. Модель применил теорию щита и меча в своем первом приказе 18-й армии, отданном 1 февраля. Он приказал Г. Линдеману отвести свои войска на короткий рубеж, который проходил севернее и восточнее реки Луга. После того как приказ будет выполнен, а 12-я танковая дивизия закроет брешь и восстановит контакт с 16-й армией, что она должна была сделать еще по приказу прежнего командующего, 12-я танковая, 58-я пехотная и все дивизии, которые удастся высвободить после отхода на новый оборонительный рубеж, должны быть переброшены западнее Луги для нанесения удара вдоль берега реки с целью установить контакт с двумя корпусами, развернутыми на Нарве. Выполнение первого пункта приказа давало армии возможность сократить свой фронт почти на две трети, что было необходимо для того, чтобы приступить к выполнению второго пункта. Им предусматривалось собрать достаточно сил (что было крайне сомнительно) для перехода в контрнаступление с целью отодвинуть линию фронта примерно на 80 км к западу.
Воплощение теории щита и меча на левом фланге 18-й армии было невозможно. Войска LIV армейского корпуса и III танкового корпуса СС под общим командованием командира LIV корпуса генерала пехоты Отто Шпонгеймера откатывались назад из Ораниенбаумского мешка вдоль побережья Балтийского моря. После 28 января они отошли сначала к реке Луга, а затем к реке Нарва на северную оконечность рубежа «Пантера». Они не могли продолжать отступление, не подвергнув опасности весь рубеж «Пантера», а также важный завод по производству топлива из горючих сланцев, который находился у побережья, примерно в 30 км к западу от реки.
2 февраля, когда В. Модель инспектировал участок фронта О. Шпонгеймера, дивизии последнего переправлялись на западный берег реки, отступая на небольшой плацдарм вокруг города Нарва. Южнее города русские наводили переправу через реку. К концу дня они также имели небольшой плацдарм на другом берегу. Для укрепления фронта ниже по течению от города Нарва на этот участок перебрасывались части моторизованной дивизии «Фельдхернхалле» (до 14 июня 1943 г. называлась 60-й моторизованной. – Ред.), прибывшие из группы армий «Центр», а также один полк из состава 58-й пехотной дивизии.
Повсюду В. Моделю приходилось выслушивать жалобы на то, что войска выдохлись. И везде он отдавал одинаковый приказ: им придется выдержать это сражение. Помощь, которую могло оказать войскам командование группы армий, была почти символической: советник по использованию пехоты для III танкового корпуса СС, специалист по вопросам имеющихся у русских артиллерийских систем. Кроме того, командование обратилось к Г. Гиммлеру с просьбой направить пополнение для частей СС, к К. Дёницу с просьбой пополнить личный состав береговой артиллерии и Г. Герингу с просьбой прислать личный состав частей ВВС для борьбы с партизанами.
И все же катастрофу, нависшую над 18-й армией, удалось на время отсрочить, по крайней мере на некоторых участках, например на реке Нарва. Решение В. Моделя сократить линию фронта на Луге дало армии возможность маневра силами и позволило перевести дыхание. Следующий шаг все еще был за русскими, но теперь войска имели возможность встретить их на грамотно построенном фронте. В первые несколько дней февраля русские сосредоточили усилия на участке 16-й армии. Там 2-й Прибалтийский фронт перешел в наступление южнее Старой Руссы и западнее Новосокольников, связав боем немецкие части, готовившиеся к переброске на север, и добившись вклинений на отдельных участках, которые в дальнейшем могли быть использованы для развития успеха.