Гораздо большие опасения вызывал факт появления советских лыжников на западном берегу Чудского озера к северу от узкой части озера. Командование отвечавшей за оборону этого участка охранной дивизии доложило, что эстонские войска «отправились по домам». После этого В. Модель проинформировал ОКХ, что намерен начать отвод войск на рубеж «Пантера» 17 февраля и завершить его к утру 1 марта. Он намеревался в ближайшие дни очистить от противника берег Чудского озера и использовать первые же две высвободившиеся дивизии для прикрытия побережья. Он ожидал, что, как только 18-я армия начнет отход, Л.А. Говоров и К.А. Мерецков попытаются обойти и окружить ее войска. У них имеются наготове крупные ударные группировки севернее Пскова и на западном берегу озера Ильмень.
В течение двух оставшихся до отступления дней русские не совершали новых попыток переправиться через озера. 17 февраля В. Модель направил в район озера корпусной штаб и начал перебрасывать туда части 12-й танковой дивизии. На Нарве сражение начало угасать, перерастая в патовую ситуацию, когда противники стоят лицом к лицу и при этом не могут ни на дюйм сдвинуться ни вперед, ни назад. О. Шпонгеймеру не хватало сил для ликвидации прорыва. В то же время и Л.А. Говорова вполне удовлетворяли достигнутые результаты. О его успехах было сделано сообщение по радио, где говорилось, что командующий фронтом, войска которого первыми вышли на шоссе, ведущее на запад от Нарвы, удостоен звания Героя Советского Союза. Как только 16-я и 18-я армии стали отступать, советские армии начали их преследование. Через агентурную сеть и от партизан русские точно знали о том, что происходило в стане противника.
19 февраля в группе армий «Север» неожиданно и остро стали осознавать ту опасность, которая нависла над ними в течение последнего месяца череды кризисов. В тот день впервые за два месяца прекратились атаки русских по периметру обороны 3-й танковой армии в районе Витебска. Немецкая воздушная разведка засекла движение колонн примерно по 2 и по 3 тыс. грузовиков из этого района. Большая часть советских войск двигалась в северном и северо-западном направлении. По оценкам разведки группы армий «Север», в течение нескольких дней следовало ожидать появления на правом фланге 16-й армии еще двух советских армий. Из этого В. Модель сделал два предположения. Первое и наиболее вероятное: после усиления и без того мощной группировки в районе Невель – Пустошка 2-й Прибалтийский фронт попытается прорвать рубеж «Пантера» ниже Пустошки и продолжить наступление в северном направлении, прежде чем войска 16-й и 18-й армии сумеют закрепиться на оборонительном рубеже. Второе представляло собой «окончательное решение», как это было принято называть у немцев: русские собираются нанести фронтальный удар через Двинск (Даугавпилс) на Ригу и тем самым отрезать всю группу армий «Север» в Прибалтике.
В. Модель также предполагал, что активность противника на правом фланге 16-й армии могла означать то, что Ставка была не удовлетворена предпринимавшимися ранее попытками окружения 18-й армии. Если это было так, то русские не собирались ослаблять нажим на 18-ю армию. Как он и предполагал, войска Волховского и Ленинградского фронтов повисли на флангах отступавших войск.
17 февраля войска К.А. Мерецкова предприняли попытку прорыва западнее озера Ильмень в районе Шимска. В течение трех дней, пока 16-я армия отводила свой фланг от Старой Руссы, вопрос о том, сумеют ли две армии сохранить контакт между флангами, повис в воздухе. Кризис миновал к 20-му числу, когда немецкие армии начали отступать от озера Ильмень.
Л.А. Говоров действовал медленнее, но гораздо опаснее. Псков, служивший в течение почти всей войны основным центром коммуникаций группы армий «Север», к тому времени превратился в ключевой узел, обеспечивавший отход немцев на рубеж «Пантера». Группа армий не могла себе позволить потерять его, но в то же время почти не имела в районе города пространства для маневра. Ленинградскому фронту было сложно сосредоточить ударную группировку в болотах и лесах восточнее Пскова, но с 24 февраля он начал оказывать мощное давление на немецкую оборону севернее города, одновременно пробуя атаковать противника и со стороны Псковского озера. По данным немецкой разведки, И.В. Сталин вызвал Л.А. Говорова и лично приказал ему освободить Псков. К 26 февраля Гитлер был настолько обеспокоен угрозой Пскову и правому флангу 16-й армии, что попросил В. Моделя ускорить отход.
На северном участке, в районе Нарвы, немцам до конца месяца удалось лишь немного улучшить положение своих войск. 24 февраля генерала О. Шпонгеймера сменил хорошо зарекомендовавший себя в боях на стыке 16-й и 18-й армий генерал пехоты Ганс Фриснер. С этого момента группировка О. Шпонгеймера получила название армейской группы «Нарва». К тому времени на этот участок стали прибывать части 214-й пехотной дивизии. Им нужно было какое-то время на адаптацию, но эти войска могли быть использованы для замены некоторых подразделений, состоящих из «старожилов», на относительно спокойных участках фронта. Приступив к тому, что сам он называл «созданием мозаики», Г. Фриснер нанес удар в направлении на самый край плацдарма и сумел создать там для противника два локальных кольца окружения. И хотя русские, невзирая на сильнейший огонь артиллерии и стрелкового оружия, сумели просочиться через открытые участки котлов, угроза их выхода с плацдарма на побережье Финского залива (и отсечения тем самым Нарвы. – Ред.) была ликвидирована.
1 марта завершился последний этап отступления войск группы армий «Север» на рубеж «Пантера». Однако русские продемонстрировали, что вовсе не намерены позволить им там перевести дыхание. Севернее Пустошки две советские армии нанесли удар по участку обороны VIII армейского корпуса. Южнее еще две армии обрушились на оборону X армейского корпуса. Ленинградский фронт сосредоточил две армии южнее Пскова. Кроме того, он усилил свою группировку на западном берегу реки Нарва и начал наступление с этого плацдарма в северном, северо-западном и западном направлении. В течение недели активные бои велись по всему фронту группы армий «Север» то на одном, то на другом участке. Немецкая оборона в основном устояла; противнику удалось добиться лишь незначительных успехов. 9 марта в результате мощного нажима войск 2-го Прибалтийского фронта правый фланг 16-й армии был настолько смят, что возникла угроза прорыва обороны на этом участке.
10 марта командованию группы армий пришлось на себе ощутить всю тяжесть политических и военных неудач прошедшей зимней кампании. В ставку В. Моделя прибыли командир Испанского легиона и испанский военный атташе с приказом об отправке легиона домой. По их словам, Франко не отвернулся от Германии, просто он намерен собрать поближе к себе всех своих «матадоров» перед лицом англо-американского вторжения. Поскольку войска легиона успели продемонстрировать отсутствие дисциплины в тылу и полную бесполезность на переднем крае, эта потеря была для группы армий не столь уж болезненной.
К середине месяца войска 2-го Прибалтийского фронта все еще наносили удары на правом фланге 16-й армии, а Ленинградский фронт пытался пробить немецкую оборону в районе Пскова и Нарвы. Но погода теперь была не на стороне русских. После относительно теплой для России зимы рано наступила весенняя оттепель. Лед на озерах покрылся 30-см слоем воды. Из 16-й армии докладывали, что советские танки иногда по самую башню проваливаются в болота. Возможно, русские смогли бы продолжить наступление на более слабом участке фронта, как это было на Украине, но рубеж «Пантера» – все, что осталось от Восточного вала, – оправдал надежды немцев.
28 марта шеф-адъютант Гитлера Р. Шмундт позвонил В. Моделю и сообщил, что через несколько дней фюрер намерен назначить его командующим группой армий «Юг» на место генерал-фельдмаршала Э. Манштейна. Эта новость застала В. Моделя в самый неподходящий момент. Он только что завершил анализ обстановки и пришел к выводу, что после того, как положение на фронте стабилизируется, группа армий «Север», скорее всего, сможет передать две дивизии группе армий «Юг». Он спешно переработал свой доклад, указав в качестве вывода, что группа армий готова немедленно перебросить на юг до пяти дивизий и корпусное управление. Кроме того, туда же будет направлена 12-я танковая дивизия, как только ей на замену прибудут две бригады штурмовых орудий и танковый батальон.
29 марта В. Модель прибыл в штаб-квартиру фюрера. Официально все еще пребывая на должности командующего группой армий «Север», он попытался использовать свой авторитет для того, чтобы получить максимум войск с прежнего участка на новое место назначения. По словам К. Цейцлера, В. Модель предпринял «бесцеремонные попытки» убедить Гитлера передать ему на новый участок фронта сначала пять, а затем и шесть дивизий. В отправленной в штаб группы армий «Север» телеграмме он заявлял, что фюрер отдал приказ о переброске шести дивизий. В телефонном разговоре с начальником штаба группы армий он дал тому полчаса для того, чтобы доложить о начале выполнения приказа. Наконец, К. Цейцлер был вынужден вмешаться и приказал группе армий не реагировать на приказы В. Моделя.
31 марта, после того как В. Модель был назначен командующим группой армий «Юг», К. Цейцлер сумел убедить Гитлера сократить число отправляемых на южный участок фронта дивизий до одной, да и то не сразу, а «в скором будущем». Новым командующим группой армий «Север» был назначен старший из командующих армий генерал-полковник Г. Линдеман.
«Эхо» в Финляндии
В конце 1944 г. ОКВ взяло на себя болезненную задачу обсудить с финской стороной ход событий южнее Ленинграда. В. Кейтель обратился к К. Маннергейму с письмом, в котором уверял, что группа армий «Север» будет продолжать удерживать рубеж по реке Луга. Он спрашивал маршала о том, какую помощь немецкая сторона может оказать финнам в качестве компенсации за рост угрозы советского наступления. В ответ К. Маннергейм предложил 20-й горной армии растянуть свой правый фланг на юг до района Ухты; тем самым финская армия получала бы возможность высвободить одну дивизию. Командующий 20-й армией Э. Дитль резко возражал против этого. Он заявлял, что, связав на второстепенном участке фронта в Финляндии дополнительные немецкие части, Германия слишком распылит свои силы, что Финляндия могла бы внести более знач