18 апреля финская сторона во второй раз отвергла условия русских. На этот раз причиной стал размер репараций, которые финны посчитали для себя непосильным бременем. Все еще владея значительной советской территорией и не зная поражений армии на поле боя, они надеялись заключить мир на более выгодных для себя условиях. К тому же чувство тревоги, близкой к панике, которое овладело населением страны в феврале и послужило поводом для начала переговоров Паасикиви в Стокгольме, постепенно сошло на нет после того, как войска группы армий «Север» успешно отошли на рубеж «Пантера».
На первом этапе переговоров германское правительство сохраняло сдержанность, полагая, что финны пока еще не готовы к заключению мира любой ценой и что один только перечень требований советской стороны заставит их в страхе отказаться от таких намерений. По мере того как улучшалась обстановка на фронте группы армий «Север» и росло недовольство правительства Финляндии предлагаемыми ему условиями мира, Гитлер начал оказывать на финнов давление. С марта он сократил поставки вооружений финнам, а в начале апреля попросил передать К. Маннергейму, что намерен полностью прекратить поставки до тех пор, пока существует опасность того, что они сдадутся на милость врагу. С 13 апреля Германия прекратила поставки в Финляндию зерновых, а с 18-го числа было приостановлено снабжение финских войск оружием и боеприпасами. Официально финнам не объявляли о введении эмбарго. Но его эффект стал ощущаться очень скоро.
В конце месяца в ставку фюрера был приглашен начальник Генерального штаба Финляндии. Здесь во второй раз после визита в Финляндию В. Кейтеля А. Йодль дружеским тоном сообщил ему, что необходимо соответствующее авторитетное заявление, которое даст понять, что поставляемое финнам вооружение не попадет в руки Советского Союза. К. Маннергейм попытался свести это к личному письму на имя Гитлера. Но тот, посчитав, что послание составлено чересчур осторожным и дипломатичным тоном, отказался снять эмбарго под тем предлогом, что он не желает снабжать вооружением и боеприпасами армию, чья боеспособность явно понизилась.
Всю зиму, как и в течение двух прошедших лет, на финском участке фронта было спокойно. Но в феврале Карельский фронт начал сосредоточение сил на участке 20-й горной армии. К началу марта советская группировка на этом участке увеличилась со 100 тыс. до 163 тыс. солдат и офицеров, что свидетельствовало о явных приготовлениях к широкомасштабному советскому наступлению, которое могло начаться еще до конца месяца. Особенно активные приготовления велись напротив участка XXXVI горнострелкового корпуса по обе стороны дороги, которая вела через территорию Финляндии к Ботническому заливу. Там русские сосредоточили до двух свежих дивизий и четырех бригад, которые поддерживала реактивная и ствольная артиллерия. Правый фланг группировки был вытянут на северо-запад таким образом, что он образовывал своего рода трамплин, нацеленный в тыл немецкой передовой линии обороны. 22 марта командование 20-й горной армии сделало вывод о том, что сосредоточение советских войск завершено и начала наступления следует ожидать в любой момент.
Угроза советского наступления уменьшалась по мере того, как март близился к концу и приближалось время весеннего таяния снега. Э. Дитль пришел к выводу, что русские перейдут в наступление, если финны согласятся на перемирие. В апреле он предложил провести операцию с целью ликвидировать угрозу на фланге XXXVI горнострелкового корпуса и обратился за поддержкой к К. Маннергейму. Маршал отказался привлекать финские войска к наступлению, и 20-й горной армии, не обладавшей достаточными силами для проведения наступательной операции самостоятельно, пришлось смириться с тем, что тактическое преимущество осталось в руках советской стороны. Таким образом, зима на этом участке фронта не принесла видимых изменений, однако подспудно начало ощущаться охлаждение немецко-финских отношений.
Глава 13Предоставленные самим себе
Стратегия в период распутицы
В то время, когда в январе и феврале 1944 г. советское наступление ломало немецкую оборону как на северном, так и на южном фланге Восточного фронта, ОКВ, отвечавшее за все остальные театры военных действий, разрабатывало стратегию обеспечения обороны по всему периметру «крепости Европа». По оценкам оперативного штаба ОКВ, ход событий, начиная с конца 1942 г., после десанта в Дьепе, битвы у Эль-Аламейна и высадки войск союзников в Северной Африке свидетельствовал о том, что они действительно намерены открыть второй фронт. Директивой фюрера № 51 от 3 ноября 1943 г. эта концепция превратилась в основной принцип стратегии. Последующие события, начиная с конца месяца, времени проведения Тегеранской конференции, на которой Ф. Рузвельт и У. Черчилль обещали И.В. Сталину открыть второй фронт весной 1944 г., убедили представителей ОКВ в правильности их выводов.
В декабре оперативный штаб ОКВ разработал план, предусматривавший сведение к минимуму операций на всех остальных театрах военных действий в случае, если союзники решатся на вторжение крупными силами. В этом случае немцы не имели бы возможности обеспечить одинаково надежную оборону на всех угрожаемых направлениях. Однако от плана пришлось отказаться после высадки союзников в Анцио в январе 1943 г. Тогда немецкому командованию стало казаться, что союзники планируют провести последовательно высадку десантов вдоль всего побережья Европы, от Греции до Норвегии.
Оперативный штаб, подтверждая выводы, сделанные в докладе В. Кейтеля Гитлеру 13 февраля 1944 г., настаивал на том, что стратегия Германии на обеспечение обороны захваченных территорий была малоэффективной, так как противник, обладая крупными силами, развернутыми в Средиземноморье, на Ближнем и Среднем Востоке, в Африке, Северной Америке, Великобритании и Исландии, имел возможность в любое время нанести неожиданный удар, в результате чего большая часть немецких резервов окажется связанной. Представители штаба подтверждали, что задачей Германии было упорно оборонять каждую пядь территорий в России, прежде чем удастся перехватить инициативу после того, как ожидаемое крупное вторжение сил англо-американцев и все отвлекающие операции будут отражены. После этого высвободятся силы, которые можно будет использовать для нанесения решающего поражения Советскому Союзу.
Не успели еще высохнуть чернила на бумаге этого документа, как в оперативном штабе ОКВ начали высказывать сомнения относительно того, правильно ли будет подчинить развертывание германских вооруженных сил только для решения задач по сдерживанию советского наступления и отражения десантов союзников. Наступление советских войск в направлении Балкан вызвало активизацию там партизанского движения и неприятные для немцев отголоски в Венгрии, Румынии и Болгарии. Теперь немецкая сторона и в первую очередь ОКВ должны были учитывать и этот фактор при планировании дальнейшего распределения сил.
В то же время, с точки зрения руководства ОКВ, директива фюрера № 51, согласно которой с февраля 1944 г. Восточный фронт должен был полагаться исключительно на собственные силы, весьма успешно претворялась в жизнь. Несмотря на тяжелейшие бои, развернувшиеся как на северном, так и на южном участках, с театров ОКВ, а именно из Норвегии, на Восток была переброшена лишь одна 214-я пехотная дивизия. Кроме того, туда же были направлены три вновь сформированных полка. По истечении второй недели февраля в ОКВ полагали, что армии в России сумеют пережить еще одну зимнюю кампанию, опираясь исключительно на собственные силы. Обстановка в группе армий «Север» под командованием генерала В. Моделя стабилизировалась, особенно после того, как войска отошли на новый хорошо укрепленный рубеж. Положение групп армий «А» и «Юг» было менее устойчивым, но и здесь после прорыва немецких войск в районе Черкасс русским ничего не удалось добиться. Несмотря на то что весь южный фланг Восточного фронта провис между рекой Днепр и следующим естественным рубежом к западу рекой Буг, приближалось весеннее таяние снега. Теперь русским пришлось бы продвигаться в условиях необычно теплой зимы; кроме того, следовало ожидать в течение ближайших дней или в крайнем случае недель установления распутицы, что парализует фронт на месяц и даже более. К концу февраля в ОКВ все были убеждены, что до наступления распутицы русские уже не успеют ничего предпринять. 27 февраля Гитлер отдал приказ об отводе дивизии «Адольф Гитлер» с переднего края в район северо-восточнее Умани. Соединение должно было находиться в готовности к переброске либо в Бельгию, либо в Голландию.
Весеннее наступление советских войск
В начале марта 1944 г. участок Восточного фронта южнее Припятских болот представлял собой узкую зигзагообразную линию, которую можно было разрезать пополам проведением вертикали от Ковеля до Днепра немного юго-западнее от Кривого Рога (см. карту 24). Группы армий «А» и «Юг» все еще удерживали территорию между реками Буг и Днепр. Немцы потеряли контроль практически над всеми железными дорогами, идущими через Днепр с востока, и все переправы через Днепр, за исключением одной, в районе Херсона. Кроме того, они все еще контролировали железную дорогу Львов – Одесса. Впервые за два последних месяца на фронте практически не было ни одного разрыва, правда, за одним очень важным исключением. Хуже было то, что в распоряжении немецкой стороны не осталось значительных естественных оборонительных рубежей, кроме двух очень узких участков в нижнем течении Днепра и по реке Ингулец. Якобы сплошная линия фронта, нанесенная на карты, на самом деле имела до десятка разрывов. На таких участках немецкая оборона либо была очень слабой, либо вообще отсутствовала, о чем непосвященный не мог даже догадываться.
Карта 24. Весеннее наступление советских войск
На фронте группы армий «Юг» 4-й танковой армии под мощным натиском советских войск не удалось закрыть брешь в районе к западу от Шепетовки шириной примерно 60 км. 2 марта немцам пришлось оставить Ямполь. По мнению Э. Манштейна, русские до наступления распутицы попытаются здесь как минимум нанести удар на юг и перерезать железную дорогу Львов – Одесса между Тернополем и Проскуровом (совр. Хмельницкий). Он был более чем уверен, что главная угроза существовала именно на этом фланге, где русских отделяло от железной дороги всего 50 км. Преодолев еще 100 км, они бы вышли к Днестру, откуда до реки Прут и до Карпат оставалось еще примерно 50 км.