25 марта Э. Манштейн вылетел в Берхтесгаден, где во время бурного объяснения с Гитлером во второй половине дня он отстаивал свою точку зрения, согласно которой 1-я танковая армия должна была пойти на прорыв. Приказ войскам необходимо было отдать в тот же день. Группе армий было необходимо передать как минимум один свежий армейский корпус, который должен был пробить дорогу к окруженным войскам с запада. Гитлер в резкой форме отказал фельдмаршалу, добавив, что тот «бездарно растратил» все переданные ему дивизии, что Э. Манштейн всегда думает только об отступлении, а не о том, чтобы удерживать занимаемые рубежи. Во время второй беседы, состоявшейся после полуночи, Гитлер изменил свою точку зрения. Он утвердил решение на прорыв и передал в распоряжение Э. Манштейна II танковый корпус СС в составе 9-й танковой дивизии СС «Гогенштауфен» и 10-й танковой дивизии СС «Фрундсберг», а также 100-й егерской и 367-й пехотной дивизий.
26 марта, когда Э. Манштейн возвращался самолетом в свою ставку в районе Львова, советская 4-я танковая армия развернулась на восток и заняла город Каменец-Подольский в тылу немецкой 1-й танковой армии. К этому времени танковые соединения фронтов Г.К. Жукова и И.С. Конева развернулись за Днестром для наступления веером с целью создать второе кольцо окружения вокруг немецкой танковой армии.
Решение о передаче Э. Манштейну дополнительных сил нелегко далось Гитлеру и ОКВ. Оно шло вразрез со стратегией, намеченной в директиве фюрера № 51. К тому же именно той зимой вторжение англо-американских войск казалось наиболее вероятным. Четыре пехотные дивизии, отправленные на восток несколько раньше, и еще две, переданные в распоряжение Э. Манштейна Гитлером 26 марта, входили в состав резерва ОКВ или относились к Северо-Восточному театру, который и так не имел достаточно сил. Потеря II танкового корпуса СС и его двух наспех сформированных танковых дивизий ослабляла силы отражения возможного вторжения. К тому же, исходя из прошлого опыта, в ОКВ знали, что возвращения соединений, переданных на Восточный фронт, приходится ждать очень долго.
1-я танковая армия имела возможность попытаться совершить прорыв на одном из двух направлений. При этом ни одно из них не гарантировало стопроцентного успеха. Можно было попробовать прорываться на запад и северо-запад на соединение с частями 4-й танковой армии либо двигаться на юг через Днестр. Г. Хубе склонялся ко второму варианту. На западном направлении немцам противостояли две советские танковые армии. Кроме того, на своем пути немцам пришлось бы преодолеть две крупные водные преграды, несколько небольших рек и многочисленные заболоченные участки. Южнее Днестра немецкие войска удерживали небольшой плацдарм в районе Хотина, а противник, как казалось, не имел здесь большой концентрации своих сил. Э. Манштейна в первую очередь волновало то, чтобы 1-я танковая армия оставалась на северном участке группы армии, а не была бы вытеснена в район Карпат или не сместилась южнее за позиции 8-й армии. Более того, он сомневался, что войскам 1-й танковой армии удастся переправиться через Днестр, ширина которого в районе Хотина достигала 1,5 км. К тому же приближалось время весеннего половодья. 26 марта Манштейн отдал приказ Г. Хубе выводить войска на запад на соединение с 4-й танковой армией через тылы советских 4-й и 1-й танковой армий.
Перед Г. Хубе стояла чрезвычайно сложная в тактическом отношении задача собрать силы армии в кулак, отвести ее фронт на северном и восточном участках, а затем нанести удар русским в тыл. В результате должен будет образоваться компактный котел окружения, находящиеся в котором немецкие войска будут отходить вдоль Днестра, подобно движению гигантской амебы. Г. Хубе разделил армию на северную и южную группировки, каждой из которых предстояло силами пехоты отражать атаки противника и самим наносить удары своими подвижными частями. Он понимал, что особенно важным этапом станет переправа через реку Збруч. Все зависело, во-первых, от того, смогут ли войска быстро форсировать реку, и, во-вторых, останется ли у них после этого достаточно сил для того, чтобы продолжить движение. Северной группе была поставлена задача создать на берегу реки плацдарм. В результате окажутся перерезанными тыловые коммуникации советской 4-й танковой армии в районе Могилева-Подольского, что даст возможность южной группе совершить прорыв и выйти на Збруч. Для того чтобы воспользоваться слабой подготовкой «трофейных украинцев», было решено, что группы будут атаковать в ночное время или в сумерках. Во время ночных переходов солдаты должны были строиться в колонны по обе стороны от движущихся повозок. В качестве проводников от деревни к деревни предполагалось использовать местных крестьян.
На руку немцам было то, что русские из-за распутицы не могли подтянуть артиллерию и с помощью ее огня попытаться еще туже затянуть кольцо окружения. 29 марта северная группа 1-й танковой армии захватила два плацдарма на берегу реки Збруч. Еще через два дня, в то время как северная группа нанесла удар на запад, в направлении следующей крупной реки Серет, южная группа подошла к реке Збруч, а войска на северном и восточном флангах отошли назад. Стало ясно, что всем войскам удастся переправиться через Збруч, однако Г.К. Жуков в это время направил свои подвижные соединения с севера к реке Серет для того, чтобы западнее ее встретить прорывавшихся немцев.
Г. Хубе полагал, что, двигаясь со скоростью пехоты, его войскам потребуется шесть дней для того, чтобы переправиться через Серет. Кроме того, при имеющемся снабжении войск с воздуха армия не сможет успешно осуществить второй прорыв из окружения. 31 марта он рассматривал возможность того, что прорываться к 4-й танковой армии будут только подвижные войска. Пехоте придется разбиться на группы численностью примерно по 100 человек и, следуя опыту советских партизан, попытаться просочиться к своим войскам через советские тылы.
На исходе месяца длившийся три дня буран замедлил продвижение обеих сторон, но в целом такая погода была больше на руку немцам. Несмотря на сложнейшие погодные условия, немецкая транспортная авиация не прекращала полетов. Кроме того, завершилась переброска по железной дороге из Польши войск II танкового корпуса СС.
2 апреля Г.К. Жуков предложил армии сдаться до конца дня. Он угрожал, что в противном случае она будет разгромлена и все захваченные в плен офицеры будут расстреляны перед строем в наказание за бессмысленно пролитую кровь солдат, чья жизнь была им доверена. В тот день северная группа, форсировав Серет, атаковала советские позиции в районе Чорткова.
3 апреля, когда погода стала проясняться, Г.К. Жуков бросил свои подвижные части с севера и юга к реке Серет с целью не дать немцам переправиться через реку. Но на следующий день северная группировка немцев развернула два своих танковых корпуса и перешла в наступление в западном направлении через Чортков. Г. Хубе понял, что самое опасное осталось позади и армии удалось осуществить прорыв.
Ночью 4 апреля в районе расположения окруженной армии приземлилось 60 транспортных самолетов Ju-52 с грузом боеприпасов и горючего. А следующим утром войска II танкового корпуса СС перешли в наступление на фланге немецкой 4-й танковой армии. 6 апреля части II танкового корпуса СС соединились с войсками северной группировки 1-й танковой армии в районе Бучача на реке Стрыпа. К 10 апреля фронт 1-й танковой армии проходил по западному берегу реки Серет. Силами II танкового корпуса СС в армию было доставлено примерно 600 тонн различных грузов. Стало ясно, что операция по прорыву успешно завершена.
На второй неделе марта фронт Р.Я. Малиновского сконцентрировал в районе Нового Буга достаточно сил для нанесения удара на юг, к Бугскому лиману, в район Николаева и окружения южной группировки немецкой 6-й армии. В качестве второго варианта рассматривалась возможность наступления через Буг на запад, в тыл немецкой обороны. 6-ю армию спасло то, что не была использована ни одна из этих возможностей или, вернее, была предпринята попытка действовать по двум вариантам одновременно.
11 и 12 марта К. Холлидт силами нескольких дивизий, снятых с восточного участка фронта, попытался взять в клещи советские передовые части, прижав их к Новому Бугу. На северном фланге контрудар русских не увенчался успехом; на южном участке советские войска добились явного успеха и продолжали наступление до тех пор, пока не были остановлены фланговым ударом немецкого XXIII корпуса. После этого у К. Холлидта не оставалось иного выхода, как быстро отвести войска армии на другой берег Буга.
В то же время Р.Я. Малиновский повторил ту же ошибку, которую месяц назад совершил в районе Апостолово. Он совершил маневр танковыми и кавалерийскими частями 8-й гвардейской армии в южном направлении, на Николаев, а 46-ю армию, которая не имела подвижных войск, направил в западном направлении через Буг, в сторону Новой Одессы. И хотя у немецкой 6-й армии не осталось достаточно сил для того, чтобы парировать удары русских, такое расчленение советской наступательной группировки дало ей шанс на спасение. В частности, южная группировка немцев не могла одновременно противостоять натиску обеих советских армий, поэтому сначала был отражен представлявший более значительную угрозу удар 8-й гвардейской армии, а затем, через два дня, немцы пробили себе путь через боевые порядки 46-й армии (бросив всю тяжелую технику, немцы на повозках пробивались через позиции советских танковых и стрелковых частей и большей частью были истреблены огнем или гусеницами танков. – Ред.).
После 12 марта бои неожиданно стали складываться благоприятно для немецкой стороны в связи с проблемами, которые испытывала 8-я гвардейская армия со снабжением войск. Танковые части вдруг начали действовать слишком осторожно, а армейское командование стало уклоняться от совершения последнего рывка в сторону Николаева и Бугского лимана. Как следствие, только три немецкие дивизии были вынуждены совершать прорыв из полного окружения.