28 марта 6-я и 8-я немецкие армии были отведены с рубежа обороны по реке Буг. В районе Николаева, где единственным средством переправы был понтонный мост, возведенный саперами австрийской армии еще во времена Первой мировой войны, пять дивизий 6-й армии, удерживавшие плацдарм на берегу, успели присоединиться к главным силам как раз вовремя. В районе Новой Одессы советские 8-я гвардейская и 46-я армии, перегруппировав свои силы, продолжали преследование немецких войск и начали маневрирование с целью вновь попробовать просочиться через немецкие боевые порядки на центральном участке 6-й армии.
Ко 2 апреля левый фланг 6-й армии находился на плацдарме, который ей было приказано удерживать в районе Одессы. Но русские подошли совсем вплотную, очевидно намереваясь рассечь надвое немецкий оборонительный рубеж на плацдарме нанесением удара примерно посередине между Одессой и Тирасполем. В тот день со стороны Карпатских гор ураганный ветер принес дождь со снегом. Температура упала ниже нуля; оледенение вызвало разрывы телефонных и электрических линий, затрудняло применение артиллерийских орудий и пулеметов.
На следующий вечер, не обращая внимания на плохую погоду, советские танки и кавалерия прорвали немецкую оборону в районе Раздельной и повернули на юг. Таким образом, русским удалось, как они и планировали, рассечь надвое оборону немцев на плацдарме. В течение следующих трех дней советские войска, обойдя Одессу, совершили глубокий прорыв к Днестру. При этом им удалось захватить водозаборную станцию в районе села Беляевка. В результате немецкой 6-й армии пришлось спешно отступать в обстановке полной неразберихи. На шоссейном и железнодорожном мостах западнее Тирасполя движение было парализовано на несколько недель. Войска армии возвели на нескольких участках еще пять мостов. К каждому из них по бездорожью протянулись многокилометровые очереди грузовых автомашин, пеших солдат и скота, которым приходилось дожидаться переправы по несколько часов. В Одессе скопилось значительное количество эшелонов, но лишь немногим из них удалось отправиться дальше на запад.
Последние немецкие подразделения переправились через Днестр 14 апреля. По свидетельству представителей группы армий, картины происходившего на оставленном берегу реки очень напоминали Сталинград. Железнодорожная сеть Румынии абсолютно не справлялась с потребностями войск. Войскам не хватало обмундирования и других предметов тылового снабжения. Раненые лежали под открытым небом на запасных путях. Дневной рацион солдат составлял 200 г хлеба в день.
Возможно, по той причине, что Р.Я. Малиновский посчитал свою задачу выполненной, а может, по какой-то иной причине 6-й армии удалось отвести свой фронт по Днестру от Дубоссар на юг к Днестровскому лиману. Но немцам, как обычно, не удалось опередить русских, которые, следуя своей манере, создали по берегу реки многочисленные плацдармы, самый крупный из которых находился на центральном участке фронта, южнее Тирасполя.
К западу от Днестра группе армий «Южная Украина» пришлось максимально задействовать войска 3-й и 4-й румынских армий. Для того чтобы держать румын под своим контролем, командованием группы армий была разработана система, при которой 4-я румынская армия подчинялась немецкой 8-й армии, а румынская 3-я армия – немецкой 6-й армии. Маршал Й. Антонеску, ставя на карту существование своего режима, демонстрировал союзникам полную преданность, чего нельзя было сказать о его солдатах, которых интересовало лишь собственное выживание. Многие офицеры перестали носить немецкие награды. После беседы с командующим 4-й румынской армией О. Вёлер пришел к выводу, что румыны «не имели ни малейшего желания воевать».
В самом начале апреля темпы отступления 8-й немецкой армии снова стали совпадать с продвижением советских войск на запад. Румынские войска, отказавшись удерживать рубеж по реке Прут, обещали занять оборону на так называемом рубеже Струнга между городами Яссы и Тыргу-Нямц. В то же время среди румын уже ходили слухи о возможном отступлении к теснине между Дунаем и Карпатами. На второй неделе апреля немецкие танковые дивизии нанесли контрудар через Прут и остановили передовые части русских перед Яссами. После этого 8-я армия, румынская 4-я армия и заградительная группа «Буковина» построили сплошной оборонительный рубеж с востока на запад, который проходил от Дубоссар к Яссам и Тыргу-Нямцу и далее на север вдоль Карпат до фланга группы армий «Северная Украина».
Крым
17-я армия провела зиму в Крыму (см. карту 25). После того как в ноябре 1943 г. растаяла последняя надежда на подход войск Э. Манштейна, а русские в том же месяце заняли плацдармы к югу от Сиваша и на Керченском полуострове, К. Цейцлер, Э. Клейст и командующий армией Э. Енеке пришли к единодушному мнению о необходимости эвакуации войск из Крыма. Они были уверены в том, что полуостров невозможно оборонять длительное время, что войска, запертые в Крыму, могли бы понадобиться на других участках фронта и что дальнейшее их пребывание на полуострове абсолютно бесполезно. Но Гитлер настаивал на том, чтобы армия продолжала удерживать свои позиции. Более того, зимой, за счет группы армий «А», он увеличил численность германских войск в Крыму с одной до пяти пехотных дивизий и двух бригад штурмовых орудий. Там же оставались и семь румынских дивизий, хотя маршал Й. Антонеску с удовольствием отвел бы свои войска с полуострова. (Всего у Енеке имелось 195 тыс. человек, около 3600 орудий и минометов, 215 танков и штурмовых орудий, 148 боевых самолетов (не считая авиации, поддерживающей немцев с аэродромов Румынии. Советские войска превосходили немцев и румын в 2,4 раза в живой силе, в 1,7 раза в орудиях и минометах, в 2,6 раза в танках и в 8 раз в самолетах (Советская военная энциклопедия. Т. 4. С. 494). – Ред.)
Главный оборонительный рубеж 17-й армии проходил по Перекопскому перешейку. За зиму немцам удалось локализовать советские плацдармы в Крыму к двум небольшим участкам местности – на Сиваше и на восточной оконечности Керченского полуострова. В случае прорыва на Перекопском перешейке и на Сиваше (а также на Керченском полуострове) единственным местом, где армия еще могла бы организовать оборону, оставался Севастополь. Войсками 17-й армии был построен оборонительный рубеж «Гнейзенау», который в виде дуги проходил перед Симферополем, но в действительности армия имела достаточно войск только для арьергардных боев с целью обеспечения отхода главных сил к Севастополю.
7 апреля 1944 г. Ф. Шернер провел инспекцию обороны Крыма, дал ей высокую оценку и объявил, что полуостров «может обороняться длительное время». Это был, пожалуй, один из самых неверных прогнозов за всю историю войны. На следующее утро началось наступление войск 4-го Украинского фронта. Оборона на Перекопском перешейке устояла, однако войска румынской 10-й дивизии, оборонявшей половину линии фронта русского плацдарма на Сиваше, были ошеломлены первым же ударом противника. На второй день оборона на этом участке была прорвана.
В ту ночь Э. Енеке приказал отвести войска к основанию перешейка. Ф. Шернер доложил К. Цейцлеру, что эвакуация Севастополя может начаться в любую минуту, поэтому необходимо предоставить Э. Енеке право принятия соответствующего решения. Далее Ф. Шернер заметил, что он уверен, что ни начальник Генерального штаба, ни сам Э. Енеке не станут делать поспешных выводов из сложившейся обстановки. Гитлер конечно же ответил отказом.
Карта 25. Крым. 8 апреля – 13 мая 1944 г.
Вместо этого он направил К. Цейцлера в штаб группы армий, куда тот прибыл 10 апреля, как раз вовремя для того, чтобы узнать, что русские устремились в глубь полуострова, а немцы приступили к первому этапу отступления. Поскольку на первом этапе предусматривался лишь отвод немецких войск с Керченского полуострова, Гитлер утвердил это решение. Однако когда на следующий день он узнал, что одновременно был отдан приказ об общем отходе на рубеж «Гнейзенау», то пришел в ярость и обвинил Э. Енеке в паникерстве.
В то время как немецкие войска, преследуемые советскими частями, отступали к югу от Перекопа и Сиваша, с востока начала наступление Отдельная Приморская армия (часть войск бывшего Северо-Кавказского фронта)[133].
После того как Ф. Шернер и находившийся в то время в Крыму начальник штаба группы армий «Северная Украина» выразили свое согласие с решением Э. Енеке, Гитлер дал разрешение на отвод войск к рубежу «Гнейзенау» и даже, в случае необходимости, к Севастополю. В то же время он подчеркнул, что Севастополь необходимо удерживать любой ценой. Все, включая и самого Гитлера, на самом деле давно знали, что стоит лишь начать отступать, и войска не остановятся, пока не дойдет очередь до последнего этапа – эвакуации. По донесению Ф. Шернера, рубеж «Гнейзенау» и район Севастополя можно было оборонять не более трех-четырех недель. Он уже договорился с командованием военно-морского флота об отправке в Севастополь конвоя кораблей из румынского порта Констанца для эвакуации тыловых служб.
12 апреля советские танки на нескольких участках прорвали рубеж «Гнейзенау», а на следующий день пал Симферополь. 16 апреля рубеж «Гнейзенау» был потерян, и арьергарды 17-й армии отошли к главному оборонительному рубежу Севастополя. Еще днем позднее Гитлер отдал приказ об эвакуации из района Севастополя всех войск, которые не были нужны для обороны города. При этом он продолжал настаивать на необходимости удерживать Севастополь.
За первые десять дней боев потери с немецкой стороны составили 13 131 человек, а с румынской – 17 652. Соотношение сил в 17-й армии составляло 75 546 немецких и 45 887 румынских солдат и офицеров. В боевых частях соотношение немцев к румынам составляло 1 к 3. По многочисленным донесениям, румыны совсем не годились для ведения боев, и их следовало эвакуировать. Все войска в районе Севастополя были сведены в пять боевых групп численностью примерно до пехотного полка. Им противостояли три советские армии в составе 27 дивизий при поддержке 200 танков.