Для того чтобы совершить и углубить прорыв, Ленинградский фронт под командованием Л.А. Говорова развернул две армии в составе десяти стрелковых дивизий и до трех танковых дивизий. На направлении главного удара, по данным советского командования, было сосредоточено от 300 до 400 орудий на километр фронта. Ударная мощь армий Л.А. Говорова была основана на подавляющем превосходстве русских в танках, артиллерии и авиации. В то же время воля к победе личного состава стрелковых дивизий стремительно падала уже после нескольких дней боев. Тактика была типичной для советских войск на Восточном фронте: атаки огромных масс пехоты и техники на узком участке с последующим вклинением и развитием успеха за счет введения в бой сразу нескольких корпусов в одном эшелоне.
10 июня, сразу же после прорыва, стало ясно, что IV финский корпус, скорее всего, не сможет удержать вторую линию обороны. К. Маннергейм усилил корпус одной дивизией из резерва и одним полком из состава III корпуса. Кроме того, он отдал приказ на выдвижение на этот участок танковой дивизии из района Выборга, начал переброску одной дивизии из Восточной Карелии и отозвал с участка немецкой 20-й горной армии 3-ю бригаду. К 12-му числу IV корпус отступил на вторую линию обороны. III корпус, на участке которого русские пока не переходили в наступление, тем не менее тоже отошел. В тот же день К. Маннергейм направил на Карельский перешеек одну дивизию и одну бригаду из Восточной Карелии, а также обратился в ОКВ с просьбой отменить наложенное Гитлером эмбарго и направить в Финляндию приготовленные для нее и задержанные на территории Германии оружие и зерно. На следующий день Гитлер дал на это свое согласие.
Финскому командованию пришлось рассматривать вопрос о принятии чрезвычайных мер. 13 июня начальник штаба финской армии заявил Э. Дитлю, что в случае потери второй линии обороны финны будут вынуждены оставить рубеж на реке Свирь и на участке линии обороны оперативной группы «Масельская» и сократить линию фронта, отступив на рубеж северо-восточнее Ладожского озера. Тем самым им удастся высвободить две-три дивизии для отправки на Карельский перешеек. С ноября 1943 г. финской стороной проводились работы по созданию так называемого оборонительного рубежа U, который должен был проходить через реку Уксунйоки – озеро Лоймола – озеро Толва.
Э. Дитль посоветовал финнам осуществить запланированное отступление, однако он опасался, что, не желая расстаться с Восточной (т. е. советской. – Ред.) Карелией, они будут слишком долго раздумывать над этим решением[137].
Позднее он обратился к Гитлеру с рекомендацией предоставить Финляндии максимум помощи – с тем чтобы привязать финнов к Германии. В то же время от финнов следовало требовать идти на необходимые жертвы в интересах стратегии и не позволять им распылять силы в попытке удержать Восточную (советскую) Карелию. На более узком участке фронта, как он полагал, финские войска обязательно смогут удержать свои позиции. Тем самым они спасут свою страну и одновременно избавят 20-ю горную армию от необходимости проведения операции Birke.
Пока Э. Дитль находился в Миккели, русские уже начали наступление против второй линии финской обороны на Карельском перешейке. Финская оборона держалась в течение дня, но 14 июня, после того как противник подтянул тяжелую артиллерию, ему удалось прорваться. Еще одной причиной быстрого прорыва советских войск явилось, как позже показала захваченная карта, проведение тщательной разведки на этом участке до начала наступления. Это позволило им сразу же начать атаку крупными силами на намеченном участке. Вновь обеспечив подавляющее превосходство над финскими войсками в артиллерии и танках, советские войска взломали вторую линию обороны в районе поселка Кутерселькя и к 15 июня прорвали фронт на участке шириной 12 км до самого побережья.
К тому времени стало понятно, что советская сторона намерена сосредоточить основные усилия в районе вдоль железной дороги на направлении на Выборг. Финны, очевидно, уже не надеялись остановить советское наступление на подступах к городу и явно опасались, что противнику удастся выйти в район 25-километрового коридора между Выборгом и рекой Вуокса и перекрыть его, прежде чем финским III и IV корпусам удастся оттуда отступить. Такой маневр, по всей вероятности, действительно был бы максимально эффективным, так как после него финская сторона потеряла бы шансы удержать оборону на рубеже Выборг – Вуокса. III и IV корпусам пришлось бы, переправившись через реку Вуокса, отходить в северном направлении, а поскольку на реке был всего один мост, войска, скорее всего, были бы вынуждены бросить по дороге большую часть тяжелой техники.
16 июня К. Маннергейм отдал приказ об отступлении на рубеж Выборг – Вуокса. Еще через четыре дня, 20-го числа, IV корпус, преследуемый по пятам советскими войсками, отступил на рубеж между Выборгом и рекой. III корпус занял оборону на северном берегу Вуоксы, продолжая удерживать плацдарм на южном берегу напротив Вуосалми. Финская армия снова стояла там же, где ей удалось остановить русских в 1940 г.
Отступление прошло лучше, чем можно было ожидать. Основной причиной этому было то, что Л.А. Говоров, нацелив войска на Выборг, не сообразил нанести удар в направлении на узкий участок фронта между Выборгом и рекой Вуокса. И все же у финнов было мало причин для оптимизма. Советская группировка на Карельском перешейке постепенно выросла до 20 стрелковых дивизий, 4 танковых бригад, 5–6 танковых полков и 4 полков самоходной артиллерии. Против всего этого К. Маннергейм, стянувший сюда все, что смог, сосредоточил не более 10 дивизий и 4 бригад[138].
Военный кризис, возникший по причине потери второй линии обороны на Карельском перешейке, снова вверг Финляндию в обстановку кризиса политического. После секретного совещания кабинета министров 18 июня финны восстановили контакт с советским правительством. Еще одним результатом этого совещания стало обращение Хейнрихса за помощью к германскому представителю при финском Генеральном штабе. Финны запрашивали немецкую сторону, готова ли она предоставить им иную помощь помимо поставок оружия, а именно отравить в Восточную Карелию шесть дивизий с тем, чтобы высвободить финские войска для отправки с этого участка на Карельский перешеек.
В Германии к тому времени уже понимали и признавали необходимость оказания помощи союзникам, несмотря на то что у самих немцев возникли серьезные проблемы в Нормандии. Кроме того, со дня на день должно было начаться новое советское наступление на Восточном фронте. 19 июня, через шесть дней после того, как Гитлер отменил эмбарго на поставки оружия в Финляндию, немцы направили туда торпедными катерами 9 тыс. единиц Panzerfaust (44-мм безоткатных противотанковых гранатометов). Еще через три дня самолеты люфтваффе доставили в страну 5 тыс. 88-мм противотанковых реактивных гранатометов Panzerschreck. Германия не хотела отправлять в Финляндию шесть своих дивизий, однако 20-го числа ОКВ проинформировало К. Маннергейма о готовности предоставления союзникам любого содействия, если финская армия действительно намерена решительно оборонять рубеж Выборг – Вуокса. Помимо вооружения и предметов тылового снабжения, немцы направили для усиления финской армии 122-ю пехотную дивизию, 303-ю бригаду штурмовых орудий и авиационные части (истребительную авиагруппу, группу фронтовых пикирующих бомбардировщиков Ju-87 Stukas и еще одну авиаэскадрилью). Сухопутные части были переброшены с участка группы армий «Север», а самолеты – из 5-го воздушного флота, развернутого в Северной Финляндии, и 1-го воздушного флота, приданного группе армий «Север». Авиация прибыла немедленно и 21 июня выполнила в интересах финской армии 940 самолетовылетов.
Несмотря на то что помощь немцев была предложена и частично сразу же предоставлена без предварительных обязательств финской стороны, и в Германии, и в Финляндии знали цену, которую должны были за нее заплатить финны. 21 июня К. Маннергейм проинформировал Гитлера, что Финляндия намерена установить более тесные узы союзничества с Германией. На следующий день в Хельсинки самолетом прибыл Й. Риббентроп для того, чтобы лично возглавить переговоры с финнами. Пытаясь избежать официальных обязательств перед немцами, финская сторона заявляла, что в связи с массовыми пацифистскими настроениями в стране к власти уже пришло просоветски настроенное правительство. Поэтому не может быть и речи о подписании официального соглашения, которое придется ратифицировать в парламенте. Й. Риббентроп в ответ предложил пойти на компромисс и принять декларацию за подписью президента Финляндии. 23 июня позиции немцев укрепились. В тот день советское правительство проинформировало Финляндию, что о перемирии не может быть и речи до тех пор, пока президент Рюти и министр иностранных дел Рамсай письменно не признают, что страна готова капитулировать и обращается к Советскому Союзу с просьбой о мире[139].
24 июня Рюти и Рамсай встретились с К. Маннергеймом в Миккели. На следующий день Гитлер усилил давление. Он категорично объявил о необходимости, чтобы финны открыто высказали свою позицию. Если этого не произойдет, помощь Финляндии будет прекращена. 26 июня Рюти пригласил к себе Й. Риббентропа и вручил ему письмо, в котором говорилось, что Финляндия не будет заключать мир с Советским Союзом без предварительного согласия германского правительства. Кроме того, президент страны не даст разрешения любому назначенному им правительству или другим лицам вести переговоры о мире без согласия немцев.
Немцы получили то, к чему стремились. Однако этот документ являлся своего рода контрактом, не имевшим исковой силы. Финское правительство в момент, когда речь шла о судьбе нации, было совсем не склонно его соблюдать. В результате оказалось, что своим визитом Й. Риббентроп как бы попытался скрыть за дипломатической вежливостью то, что немецкая помощь была предоставлена только в самый последний момент. Кроме того, в сердца финнов закралось чувство, что в самый сложный момент они попросту стали объектом прямого шантажа.