У Гитлера, который резко отклонил предложение Й. Фриснера, был другой план. Он намеревался перебросить на участок В. Моделя пять танковых дивизий, включая парашютно-танковую дивизию «Герман Геринг», сосредоточить их за Каунасом, а затем, бросив их в наступление, закрыть брешь между флангами групп армий. Начальник оперативного отдела ОКХ возражал, что сражение развивается стремительно и за то время, пока немцы смогут сосредоточить для удара танковые дивизии, конфигурация фронта изменится настолько, что запланированное наступление станет невозможным.
13 июля В. Модель сообщил в ставку, что намерен попытаться остановить русское наступление на рубеже Каунас – река Неман – Гродно – Брест, но для этого ему необходимо разрешение использовать свежие танковые дивизии. С учетом резервов, прибытие которых ожидалось 21 июля, в его распоряжении будет всего 16 полностью боеспособных дивизий против 160 дивизий и бригад противника (в ходе наступления советские войска понесли потери, кроме того, численность советской дивизии в 2–3 раза меньше немецкой. – Ред.). 14 июля на совещании в ставке фюрера в Растенбурге Гитлер снова изменил свое первоначальное решение. Теперь он ставил перед войсками В. Моделя двойную задачу: сначала они должны были остановить советское наступление, а затем создать наступательную группировку для нанесения удара на северном участке.
На третьей неделе июля 3-й танковой и 4-й армиям удалось закрепиться на рубеже Укмерге – район южнее Каунаса – участок вдоль реки Неман до района южнее Гродно. По мере того как 2-я армия отходила к Белостоку, ее численность росла за счет войск, отступавших с востока. Под наблюдением командования 9-й армии создавался рубеж прикрытия границы с Восточной Пруссией. Кроме того, создавались пункты сбора солдат, отставших от своих подразделений. Группа армий начала снова накапливать силы.
Русские, которые к тому времени прошли без остановки более 300 км, далеко опередили свои тылы. Теперь они находились в глубине территории, где только что шли активные бои, и поэтому здесь были разрушены мосты и железнодорожные пути. Там, где это было возможно, немцы использовали Schienenwolf (рельсовый волк). Это приспособление представляло собой массивный стальной плуг на паровозной тяге, с помощью которого проделывались длинные бреши в железнодорожном полотне. Дорога на таких участках превращались в клубок перекрученных рельсов и сломанных шпал.
17 июля, в день, когда русские, желая показать всему миру свой успех в Белоруссии, заставили промаршировать по главным улицам Москвы 57 тыс. немецких военнопленных, служба радиоперехвата группы армий «Центр» засекла переговоры советских танковых частей в районе Вильнюса, из которых стало ясно, что планируется наступление в районе бреши, образовавшейся между флангами групп армий «Центр» и «Север». Стало понятно, что на Восточном фронте немцев ждет еще одна, возможно, еще более крупная катастрофа. В. Модель проинформировал ОКХ, что он не смог вовремя собрать силы для нанесения запланированного удара, который должен был остановить русские танки. Это придется сделать группе армий «Север», иначе ее войска испытают на себе все последствия советского наступления.
В то время группа армий «Север» осуществляла отвод своих войск на позицию «Литва», которая уже начинала трещать под ударами русских на тех участках, где им удавалось к ней выйти. 16 июля Й. Фриснер проинформировал Гитлера, что только по счастливой случайности русские все еще не начали наступление на Ригу и не нанесли охватывающего удара во фланг группе армий. Он ничего не смог бы предпринять, чтобы помешать этому. Й. Фриснер планировал перебросить на угрожаемый участок одну дивизию из района Нарвы, но переброска могла быть завершена только к 20 июля. Больше резервов у него не было. «С этого момента, – заключал командующий группой армий, – следует учитывать тот факт, что фронт может развалиться».
На совещании 18 июля, на котором присутствовали В. Модель и Й. Фриснер, Гитлер приказал, чтобы боевые действия в районе бреши вели подвижные войска. Через четыре дня туда должны были быть переброшены две бригады штурмовых орудий. Кроме того, Г. Геринг обещал обеспечить активную поддержку крупными силами авиации. Со стороны командования групп армий требуется усилить эту группировку пехотными частями и несколькими батальонами танков и штурмовых орудий. Г. Геринг, который также присутствовал на совещании, продемонстрировав редкую для него смелость, заметил, что кому-то все же придется высказать вслух мысль о том, что единственным способом высвободить необходимые силы является отступление на рубеж по реке Двина. Гитлер согласился, что такой вариант был бы самым простым. Однако, добавил он, это будет означать также потерю латвийского масла, шведской железной руды и финского никеля. Поэтому задачей группы армий «Север» является удержание фронта любой ценой, «с использованием любых средств, даже если приходится прибегать к немыслимой импровизации». Предпринимая последнюю попытку отговорить Гитлера от этого решения, К. Цейцлер привел свой самый важный аргумент, попросив фюрера принять свою отставку, сославшись на болезнь. Гитлер в ответ озвучил приказ, запрещающий офицерам добровольно оставлять свои посты.
Битва смещается к флангам
К середине июля, когда темпы фронтального наступления на участке группы армий «Центр» начали падать, советская Ставка подготовила ряд фланговых ударов по противнику. На северном участке Восточного фронта образовавшийся между 3-й танковой и 16-й армиями разрыв, получивший название балтийской бреши, давал советской стороне прекрасную возможность для этого. 1-й Прибалтийский фронт был усилен переброшенными из Крыма 2-й гвардейской и 51-й армиями, которые были развернуты для нанесения удара на запад, на Шяуляйском направлении, а затем – на север, на Ригу.
На южном участке фронта группа армий «Северная Украина» пока еще представляла собой значительную силу по установившимся на тот момент стандартам для немецких вооруженных сил, но это был уже не тот мощный монолит, созданный в мае – июне.
Группа армий полностью потеряла три танковые и две пехотные дивизии, получив взамен несколько соединений, состоявших из необстрелянного пополнения. На большей части (примерно три четверти) южного участка группы армий «Северная Украина» немцам противостояли десять армий, в том числе три танковые, 1-го Украинского фронта И.С. Конева. Против войск, развернутых на северном участке, 1-й Белорусский фронт сосредоточил три армии, к которым к середине июля прибыли еще одна гвардейская и одна танковая армии, переброшенные с советских южных фронтов, а также 1-я польская армия в составе четырех дивизий, роль которой в боях, впрочем, была чисто символической. Очевидно, принимая за образец операцию против группы армий «Центр», К.К. Рокоссовский и И.С. Конев готовились нанести удары на северном фланге в направлении на Брест и Люблин, в центре – на Раву-Русскую и Львов, а на юге – на Станислав (Ивано-Франковск)[149].
Катастрофа, произошедшая на участке группы армий «Центр», несколько облегчила задачу командованию группы армий «Северная Украина» в том смысле, что теперь вышестоящие штабы стали более внимательно относиться к поступающим из войск замечаниям. В конце июня Гитлер отменил свое указание превратить Ковель и Броды в «укрепленные районы», а спустя еще неделю разрешил 4-й танковой армии оставить Ковель и, перейдя на новый оборонительный рубеж в 25 км западнее города, сократить линию фронта. Кроме того, на второй неделе июля он утвердил решение командования армии выровнять выступ на правом фланге в сторону Торчина.
Карта 28. Группа армий «Северная Украина» и 9-я армия группы армий «Центр». 14 июля – 15 сентября 1944 г.
Когда 4-я танковая армия начала отступление от Торчина, И.С. Конев, очевидно надеясь застать немцев не готовых к обороне, приказал начать наступление на Раву-Русскую 13 июля, на день раньше, чем планировалось (см. карту 28). Этот шаг привел к дезорганизации обеих сторон. 3-й гвардейской армии пришлось наносить удар в спешке. Немецкие дивизии остановились на намеченном рубеже, однако одна из дивизий, отступавшая южнее, была разгромлена, а танковая дивизия, которая должна была отразить удар русских, не смогла вовремя выступить из-за атак советской авиации. На следующий день советской 13-й армии удалось нащупать слабое место в обороне противника и углубить прорыв.
14 июля две советские армии нанесли удар на левом фланге 1-й танковой армии восточнее Львова. В ближайшем тылу армии находились две резервные танковые дивизии. 15 июля они контратаковали вклинившиеся советские войска с юга. В результате немцам удалось остановить, а на некоторых участках даже оттеснить 38-ю армию русских на 2–3 км. Однако севернее 60-й армии удалось пробить узкую брешь в немецкой обороне.
Не дожидаясь, пока брешь будет расширена, И.С. Конев 16 июля ввел в бой на правом фланге немецкой 4-й танковой армии 1-ю гвардейскую танковую армию. На следующий день на левом фланге немецкой 1-й танковой армии была введена в бой советская 3-я гвардейская танковая армия. Обе немецкие танковые армии отвели свои фланги на промежуточный оборонительный рубеж «Принц Евгений», однако, прежде чем им удалось это сделать, русские успели прорвать новый фронт на двух важнейших участках. К тому же отступление не помогло немцам сократить фронт и высвободить войска для того, чтобы закрыть брешь и остановить устремившиеся на запад танковые колонны русских.
18 июля первые эшелоны советских танковых клиньев, наступавших с севера и юга, встретились на реке Буг, в 50 км к западу от Львова[150].
В кольцо окружения попали войска XIII армейского корпуса (пять немецких дивизий и украинская дивизия СС «Галичина»). В тот же день 1-я гвардейская танковая армия, наступавшая в направлении на Раву-Русскую, форсировала Буг в районе Крыстынополя. В ту же ночь немецкая 4-я танковая армия начала отводить весь свой фронт на другой берег Западного Буга. Необходимость отступления диктовалась как прорывом на южном участке фронта, так и тем фактом, что войска занимавшей оборону севернее 2-й армии были вынуждены отойти в район Бреста. По данным, поступившим из 4-й танковой армии, в ней осталось в боеспособном состоянии 20 танков и 154 штурмовых орудия. У русских было от 500 до 600 танков. Двенадцать немецких дивизий противостояли натиску 34 советских стрелковых дивизий, а также двух механизированных и двух танковых корпусов. (Т. е. незначительное превосходство в личном составе; перед началом операции было 1,2 к 1 в пользу советских войск. В технике преимущество было более весомым: 2,3 к 1 по танкам; 2,6 к 1 по орудиям и минометам, 4,6 к 1 по самолетам. –