Ред.) В резерве русские имели 10 стрелковых дивизий, 2 кавалерийских корпуса и 4 отдельных танковых полка.
После 18 июля пришел в движение весь фронт группы армий «Северная Украина» к северу от Станислава. Выждав, пока немецкая 4-я танковая армия начнет отступать к Западному Бугу, войска 1-го Белорусского фронта начали наступление в направлении на Люблин. 20 июля 8-я гвардейская армия, форсировав реку, пробила себе дорогу почти до Хелма.
В тот же день 1-я гвардейская танковая армия русских нанесла удар на стыке 4-й и 1-й немецких танковых армий и вышла к Раве-Русской. 3-я гвардейская танковая армия обошла с севера Львов, а только что брошенная в наступление советская 4-я танковая армия обошла в это время город с востока, замкнув кольцо окружения вокруг немецких войск. Попавший в окружение в 60 км восточнее Львова XIII армейский корпус сосредоточивал свои дивизии для попытки уйти на юг, прежде чем правый фланг участка обороны немецкой 1-й танковой армии не будет оттеснен слишком далеко на запад.
22 июля немецкая 2-я армия правым флангом отошла к брестскому оборонительному району. Утром 23 июля советские танки протаранили оборону 4-й танковой армии в районе Хелма, ко второй половине дня они преодолели еще 60 км до Люблина, а после полуночи, по немецким данным, 70 советских танков и 300–400 грузовых автомобилей продвигались через Люблин на северо-запад. Гитлер отказался отменить свой приказ о превращении Люблина в «укрепленный район», поэтому гарнизон в составе 900 солдат и офицеров остался в городе (24-го Люблин был взят. – Ред.). Устремившись в брешь между немецкими 4-й и 1-й танковыми армиями, ширина которой к тому времени достигла 50 км, советская 1-я гвардейская танковая армия пробила себе путь к реке Сан. В донесении командования 4-й танковой армии в штаб группы армий говорилось, что единственным способом спасти войска является незамедлительный отход за реки Висла и Сан. В течение дня XIII армейский корпус предпринял попытку прорыва, которая все же слишком запоздала. Из попавших в окружение 30 тыс. немецких солдат спаслось не более 5 тыс. (Всего, вместе с украинскими эсэсовцами из дивизии «Галичина», было убито более 30 тыс. окруженных, 17 тыс. взято в плен. – ИВМВ. Т. 9. С. 85.) В районе Львова оборона 1-й танковой армии оказалась более прочной, чем ожидали русские. Вероятно, этим объясняется то, что И.С. Конев не начал запланированное наступление на Станислав (Ивано-Франковск).
К 18 июля ощущалось давление советских войск на смежных флангах групп армий «Центр» и «Север» (см. карту 29). По показаниям захваченного в плен советского офицера, в сторону северного фланга немецкой 3-й танковой армии перебрасывались части 2-й гвардейской армии. 5-я гвардейская танковая армия, имея во втором эшелоне 33-ю армию, нанесла удар по позициям немецкой 3-й танковой армии восточнее Каунаса и южнее города, вдоль реки Неман. Против группировки Г. Рейнгардта в составе одной ослабленной танковой дивизии и четырех пехотных дивизий действовали 18 советских стрелковых дивизий, три танковых и один механизированный корпус, а также три отдельные танковые бригады. Г. Рейнгардт докладывал, что не видит возможности восстановить контакт с группой армий «Север». Он просил разрешения отвести назад свой северный фланг на достаточное расстояние для того, чтобы организовать прочную оборону в районе Каунаса. Но вернувшийся с совещания в ставке Гитлера В. Модель приказал армии оставаться на прежних позициях. Несколько передергивая факты, он заявил, что группа армий «Север» сама позаботится о том, чтобы закрыть брешь. Кроме того, он пообещал усилить армию Г. Рейнгардта танковой дивизией «Герман Геринг».
В течение следующих трех дней 5-я танковая армия заняла несколько плацдармов на реке Неман, что значительно увеличило угрозу Каунасу. 2-я гвардейская армия продвигалась на запад к «балтийской бреши»; ее войска начали теснить фланг 3-й танковой армии на юг. К 22 июля фронт оборонявшейся на фланге дивизии, которая пыталась остановить наступавшие на ее участке шесть советских стрелковых дивизий, начал разваливаться. Разрыв в немецком фронте достиг примерно 55 км. В течение дня передовые части 2-й гвардейской армии достигли Паневежиса, находившегося в 60 км за линией обороны немецкой 3-й танковой армии. Боевой состав армии сократился до 13 850 человек, но В. Модель снова не разрешил войскам отступать. В ответ на просьбу о резервах он заявил, что армия Г. Рейнгардта должна продержаться «на голодном пайке» еще два-три дня.
В то же время 16-я армия, которая 19 июля завершила свое отступление на рубеж «Литва», не смогла остановить советское наступление и на новых позициях. 22 июля Й. Фриснер приказал войскам отступить еще на 8—15 км. Это означало потерю Пскова, который служил армии «якорной» (т. е. опорной) позицией.
В донесении Гитлеру он написал, что не видит другого способа сохранить сплошной фронт на участке армии. Немецким войскам не удастся удержаться и на новом рубеже, и его тоже придется оставить. Вскоре, продолжал Й. Фриснер, группа армий потеряет рубеж между Псковским и Чудским озерами, и тогда отход за Западную Двину станет для всей группы армий «вопросом жизни и смерти».
Карта 29. Северный фланг группы армий «Центр» и группа армий «Север».
18 июля – 31 августа 1944 г.
20 июля в ставке фюрера было совершено покушение на Гитлера. В результате взрыва подложенной бомбы были ранены все 19 офицеров, присутствовавших на совещании во второй половине дня. Как оказалось, трое были ранены смертельно. Здание, в котором проходило совещание, было разрушено. Но сам Гитлер отделался небольшими ожогами, ушибами и временной потерей слуха[151].
Через несколько часов после взрыва был вскрыт широкомасштабный заговор против Гитлера с участием представителей высшего армейского командования, в основном из германского Генерального штаба. Попытка переворота была быстро подавлена, и еще до окончания дня Гитлер назначил на ряд ключевых постов новых руководителей. Самой важной переменой, касавшейся Восточного фронта, было назначение на должность начальника Генерального штаба Г. Гудериана.
Г. Гудериан получил это назначение по воле случая. Первоначально Гитлер остановил свой выбор на генерале пехоты Вальтере Буле, который присутствовал на совещании и получил ранение. Поэтому В. Буле не мог приступить к выполнению обязанностей начальника Генерального штаба до выздоровления. Гитлер никогда полностью не прощал генералов, которые, как он считал, однажды его подвели. Но после событий 20 июля 1944 г. Г. Гудериан являлся практически единственным из представителей ОКХ, на которого не падали прямые подозрения в причастности к заговору. И хотя было не совсем понятно, какие мотивы двигали Г. Гудерианом, именно он был тем офицером, который во второй половине дня покушения остановил танковый батальон, получивший задание захватить штаб-квартиру СС, находившуюся на Fehrbelliner Platz в Берлине. Кроме того, в последнее время Г. Гудериан был одержим идеями, которые, как он считал, помогут немцам победить в войне. К тому же, после того как Г. Гудериан был отстранен от командования войсками на Восточном фронте, он никогда не скрывал своей низкой оценки деятельности генералов, которые теперь осуществляли руководство войсками. После того как он только недавно обвинил Генеральный штаб в пораженчестве, было маловероятно, что Г. Гудериан имел какое-то отношение к заговору.
После своего назначения Г. Гудериан поспешил засвидетельствовать свою лояльность Гитлеру и дистанцироваться от своих предшественников. В своем обращении к офицерам Генерального штаба он потребовал от них «образцового (т. е. нацистского) отношения к политическим событиям», которое те должны были демонстрировать публично. Те, кого это не устраивало, должны были сами обратиться с рапортом о переводе их из Генерального штаба. «С целью облегчить им переход к новому образу мыслей», настаивал далее Г. Гудериан, всем офицерам Генерального штаба должна быть предоставлена возможность посещать лекции по политическим вопросам и ознакомиться с последними событиями с участием руководителей национал-социализма.
В первый же день пребывания на своем посту Г. Гудериан внес свои предложения по вопросам ведения боевых действий на Восточном фронте. Когда начальник штаба группы армий «Север» сообщил, что Й. Фриснер убежден в том, что военная политика Гитлера приведет к потере стран Прибалтики и сдаче 16-й и 18-й армий, Г. Гудериан в ответ отделался шутливым заявлением: «Думаю, что в случае катастрофы у генерала Фриснера хватит мужества отдать необходимые приказы (о сдаче)».
После того как 22 июля Й. Фриснер представил свой доклад об обстановке на его участке фронта, его дни на посту командующего группой армий «Север» были сочтены. На следующий день по распоряжению Г. Гудериана он уже сдавал командование Ф. Шернеру, в свою очередь принимая от того командование группой армий «Южная Украина». Г. Гудериан заявил В. Моделю, что верит в то, что Ф. Шернеру удастся «навести порядок» в группе армий «Север». Пришло время, продолжал он, укрепить дисциплину и среди офицеров группы армий «Северная Украина».
Ф. Шернер отправился в группу армий «Север», имея на руках специальный документ за подписью Гитлера, дающий ему полномочия отдавать приказы представителям всех трех видов вооруженных сил Германии, войскам СС. Кроме того, его распоряжения были обязательны для руководителей партии и гражданской администрации на территории стран Прибалтики. Какими бы значительными ни казались эти полномочия, на деле они давали Ф. Шернеру не так много. Они передавали в его распоряжение дополнительно несколько тысяч солдат, которые могли быть использованы для закрытия бреши на южном фланге группы армий. Тем самым подчеркивалась решимость Гитлера удержать оставшиеся в его распоряжении территории прибалтийских государств.
Рано утром 23 июля В. Модель, обеспокоенный развитием событий перед фронтом своих войск и на флангах, сделал предположение, что русские намерены нанести удар через Львов к реке Сан и через Люблин на Варшаву. Кроме того, противник планировал в районе Бреста окружить 2-ю армию, начать наступление на Восточную Пруссию с рубежа Белосток – Гродно через Каунас, а также ударом на левом фланге группы армий перейти в наступление на Мемель (Клайпеду) или Ригу через Шяуляй. В течение дня, по мере того как русские в районе между Вислой и Западным Бугом стремительно продвигались на север в направлении Седльце, основного узла шоссейных дорог между Варшавой и Брестом, опасение В. Моделя, особенно по поводу обстановки на южном фланге, переросло в чувство тревоги. К вечеру, так и не получив ответа на несколько своих донесений, В. Модель позвонил начальнику оперативного отдела ОКХ и заявил, что «нет смысла просто сидеть сложа руки в то время, как существует только одно решение, а именно отступление на рубеж Висла – Сан». Тот ответил, что согласен, но Г. Гудериан придерживается другого мнения. Позже начальник штаба группы армий побеседовал с Г. Гудерианом, который сразу же предложил создать в районе Седльце сильную танковую группу, при этом отказавшись даже вести речь о том, чтобы отвести войска на угрожаемых участках. «Мы должны наступать повсюду! – требовал он. – Дальнейшее отступление недопустимо».