ССР – кратно усиливали вероятность стремительной дестабилизации региона Большого Ближнего Востока.
Задача дальнейшего укрепления своих позиций в стратегически важном в военном отношении и чрезвычайно богатом ресурсами регионе Большого Ближнего Востока требовала от США и СССР решительных действий по развитию внешнеполитических стратегий в регионе.
Окончание недолгого «политического эксперимента» 1961–1963 гг. по налаживанию отношений с арабскими националистами во главе с Насером и возврат США к так называемой двуединой ближневосточной политике с опорой на консервативные монархические режимы арабского мира и Израиля были намечены еще при Кеннеди. На пороге 1963–1964 гг., и в особенности после победы Джонсона на президентских выборах ноября 1964 г., команда Белого дома обозначает новые акценты в своей внешнеполитической и военной стратегии.
Одним из ключевых двигателей новой внешнеполитической и военной доктрины США выступает министр обороны в администрациях Кеннеди – Джонсона Роберт Макнамара. Глава Пентагона позднее описывал в своей монографии концепцию особого внимания США к проблемам третьего мира и формулировал типологию конфликтов[251]. В частности, Макнамара разделял страны третьего мира, находящиеся под «двойной угрозой»: извне, от соседних стран, входящих в советский блок, и изнутри, от внутренних сторонников Кремля. Макнамара формулирует модель реагирования Вашингтона на потенциальные локальные конфликты и кризисы на периферии, она заключается в оказании системной военно-технической поддержки своим proxy и прямого или косвенного присутствия сил США в разных точках планеты[252].
Администрации Джонсона было суждено «зацементировать» основы внешней политики США на Ближнем Востоке на период второй половины 1960-х – начала 1970-х гг. Именно тогда США окончательно делают выбор в пользу реализма, отказываясь от идеологических установок в выборе региональных союзников, сочетая в своих построениях союзнические отношения от лица «свободного демократического мира» как с квазифеодальными исламскими монархиями Аравийского полуострова, Персидского залива, так и с Израилем, исповедовавшим в 1960-е гг. плановый характер национальной экономики, явно контрастировавший с американскими идеями о безальтернативности рыночной модели.
Неудачный эксперимент администрации Кеннеди по налаживанию связей с лидером арабских националистов Насером и ОАР, предпринятый Вашингтоном в 1961–1963 гг., в значительном смысле предопределил действия команды Джонсона в отношении своих ключевых союзников на Ближнем Востоке – Израиля и консервативных монархий Саудовской Аравии, Иордании и Ирана. Выбор Вашингтона в пользу «двуединой модели» реализации своих внешнеполитических приоритетов в регионе способствовал в широкой перспективе эскалации напряженности внутри «геополитического треугольника» США – Израиль – консервативные монархии Ближнего Востока, что играло на руку Советскому Союзу и усиливало политические позиции Москвы в регионе.
Именно в годы работы администрации Джонсона Пентагон формирует программу параллельного военно-технического сотрудничества США с ключевыми участниками арабо-израильского противостояния, что на деле привело к кратному наращиванию военных поставок США в страны региона. Вашингтон рассматривал данное решение в контексте необходимости соблюдения баланса интересов консервативных монархий и Израиля.
Качественное изменение баланса сил в регионе, а именно переход зоны Аравийского полуострова и Персидского залива к структуре биполярного противостояния США и СССР, и военно-политическое давление сил арабского национализма на классические монархии Иордании и Саудовской Аравии – все это ставило перед американским руководством новый концептуальный вопрос о радикальном укреплении отношений с альтернативным региональным партнером, «вторым полюсом», лояльным Вашингтону и готовым сформировать новую военно-политическую базу для обеспечения баланса интересов и стабильного присутствия США в регионе. Этим полюсом становится Израиль.
Уже вскоре после прихода на пост президента Джонсона в ближневосточном курсе США стала проявляться гораздо рельефнее, чем раньше, тенденция к откровенной поддержке Израиля, что привело к окончательному формированию американо-израильского военно-политического союза[253]. Так, по мнению видного специалиста по внешней политике США Д. Нэффа, «Линдону Джонсону было суждено стать самым произраильски и антиарабски настроенным президентом США с момента возникновения этого ближневосточного государства»[254].
Проводниками произральской линии на уровне государственного аппарата становятся вице-президент Хьюберт Хамфри, представитель США в ООН Артур Голдберг, советник по вопросам национальной безопасности Уолт Ростоу[255] и его родной брат, Юджин Ростоу, занимавший пост заместителя государственного секретаря по политическим вопросам. Поддержку им оказывали председатель Верховного суда Абе Фортас и фандрайзеры Демократической партии Абе Файнберг и Артур Крим[256].
Придя в Белый дом в качестве президента, Джонсон четко сформулировал свою позицию в отношении дальнейшего развития американо-израильских отношений. Уже в начале 1964 г. на встрече с премьер-министром Израиля Леви Эшколем Джонсон заявил: «…тесные и дружественные отношения между двумя правительствами должны сохраниться»[257]. В стратегическом плане Джонсон определял Израиль как второй Южный Вьетнам – авангард конфронтации с «силами радикализма и агрессии, коренящимися в мировом коммунизме»[258].
Помимо дипломатического диалога США активизировали экономическую и военную поддержку. В течение 1964–1966 гг. Вашингтон заметно расширил объем экономической помощи в адрес Израиля – с 40 до 130 млн долларов[259].
Но ключевым треком партнерства двух стран стали поставки американских вооружений в Израиль. Как подчеркивает Джонатан Колман, один из ключевых британских специалистов по проблемам внешней политики администрации Джонсона, «именно в годы работы Джонсона сотрудничество в области вооружений стало прямым отражением возросшей важности отношений Вашингтона и Тель-Авива»[260].
На протяжении первого послевоенного десятилетия США осуществляли поставки оборонительных вооружений в Израиль[261]. К середине – второй половине 1960-х гг. вместе с укреплением межарабского единства и усилением антиизраильской риторики в публичных высказываниях арабских лидеров необходимость защиты национальных интересов Израиля потребовала от Тель-Авива решительных действий и начала активного диалога с администрацией Джонсона о поставках наступательных вооружений.
Впрочем, решение о расширении военного сотрудничества США и Израиля не было для администрации Джонсона легким, так как напрямую влияло на изменение баланса сил внутри Ближневосточного региона. Ключевые члены команды Белого дома понимали, что расширение военного сотрудничества с Израилем неминуемо подстегнет гонку вооружений и подорвет хрупкий баланс сил в измерении арабо-израильского противостояния. Как подчеркивал в одной из конфиденциальных бесед в январе 1964 г. МакДж. Банди, «при условии поставок новых вооружений США будет тяжело сохранить свое текущее положение в регионе»[262].
На фоне активной внутренней дискуссии среди ключевых представителей внешнеполитической команды Белого дома и ЦРУ в первой половине 1964 г. Израиль по дипломатическим каналам направляет в Вашингтон прямой запрос о помощи в модернизации своих бронетанковых войск, которые в условиях локальных конфликтов и региональных войн на Ближнем Востоке стали ключевой силой наземных операций.
В одной из бесед с Джонсоном заместитель советника президента США по национальной безопасности Роберт Комер прямо утверждал, что в период с 1948 по 1961 г. США избегали масштабных прямых поставок вооружений в Израиль, компенсируя их поставками из Европы[263].
Ситуация радикально изменилась зимой 1964 г., когда США стали крупнейшим поставщиком вооружений Израилю. Это был первый вклад США в создание качественного военного превосходства израильского государства над иными региональными игроками, который объективно способствовал стимулированию гонки вооружений в регионе и окончательно сформировал военно-политический союз США и Израиля[264].
В начале 1960-х гг. Израиль заключил с ФРГ, союзником США по НАТО, сделку на покупку 150 танков Patton М48. Ввиду сильного дипломатического давления со стороны арабских держав ФРГ осуществила поставку только 40 единиц бронетехники. В январе 1964 г. США подтвердили выполнение контракта о поставке 110 танков, а также дополнительной поставке еще 100 танков Patton М48.
Высшие чиновники Государственного департамента и Совета национальной безопасности активно выступали против продажи танков Израилю, утверждая, что этот шаг сведет к нулю все усилия администрации Кеннеди, направленные на выстраивание отношений с арабскими государствами.
28 мая 1964 г. Комер направил Джонсону меморандум, в котором прямо писал: «Если мы настолько открыто встанем на сторону Израиля, то арабы пойдут на союз с Москвой, Израиль потеряет столько же, сколько и мы. Наша тактика дает арабам возможность не отклоняться от Запада. Это просто здравый смысл»[265]