а ситуацию[345].
«Сверка часов» после столь интенсивного конфликта, которым стала Шестидневная война, была необходима и сверхдержавам – США и СССР. 23–25 июня 1967 г. в Глассборо (штат Нью-Джерси, США) состоялся советско-американский саммит, который стал первой встречей руководства США и СССР после событий Шестидневной войны.
Встреча президента США Джонсона и председателя Совета министров СССР Косыгина проходила в контексте диалога сторон на треке создания Договора о нераспространении ядерного оружия. Хотя саммит носил неформальный характер, он стал важным событием в диалоге Москвы и Вашингтона по урегулированию ситуации на Ближнем Востоке. Как вспоминает в своих мемуарах посол СССР в США Анатолий Федорович Добрынин, «именно на ближневосточной проблеме Косыгин делал особый упор. <…> Косыгин осуждал Израиль, настаивал на скорейшем выводе его войск, но признавал его право на независимое существование»[346]. Слова главы советского правительства можно было интерпретировать как готовность Москвы способствовать смягчению позиции ОАР.
Стороны достигли договоренности о регулярном обмене данными мониторинга линий соприкосновения арабо-израильских участников конфликта, что в среднесрочной перспективе способствовало снижению градуса напряженности в регионе. Саммит в Глассборо открыл дорогу долгому и сложному процессу урегулирования конфликта.
На Хартумском саммите стран Лиги арабских государств (29 августа – 1 сентября 1967 г.) лидер монархического лагеря король Фейсал и лидер арабских националистов – президент Насер приняли Хартумскую резолюцию «трех нет» (The Three No’s Resolution): «нет миру с Израилем, нет признанию Израиля, нет переговорам с Израилем». Резолюция показала миру единство всех арабских государств в противостоянии с Израилем. Они также огласили консолидированное мнение – отменить эмбарго и возобновить экспорт нефти в США и Великобританию. Более того, как говорилось в итоговых документах саммита, «богатые арабские нефтяные державы брали на себя обязательства оказать прямую финансовую помощь государствам, потерпевшим поражение в войне с целью восстановления их вооруженных сил»[347].
По условиям соглашения Кувейт, Саудовская Аравия и Ливия обещали представить ОАР и Иордании как странам, наиболее пострадавшим от военного поражения, нанесенного им Израилем, ежегодную финансовую помощь в размере 135 млн ф. ст., из которых 95 млн предназначались Египту и 40 млн – Иордании. Кувейт выделял поддержку в размере 55 млн ф. ст., Саудовская Аравия – 50 млн ф. ст., Ливия – 30 млн. ф. ст.[348]
В числе ключевых решений Хартумской конференции было и окончательное урегулирование конфликта в Йемене. 31 августа 1967 г. президент ОАР Насер и саудовский король Фейсал подписали Соглашение о мирном урегулировании войны в Йемене. В соглашении предусматривался вывод всех войск ОАР с территории Йемена в течение трехмесячного срока, КСА прекращала оказание военной помощи йеменским монархистам[349].
Действия двух ключевых proxy-держав – просоветского ОАР и проамериканского королевства Саудовская Аравия – укладывались в магистральную логику процесса урегулирования ситуации на Ближнем Востоке, модераторами которого выступали США и СССР. Накануне заседания Совета Безопасности ООН советская и американская стороны обмениваются посланиями, в которых излагают свое видение дальнейшего развития событий в регионе. 19 ноября 1967 г. председатель Совета министров СССР Косыгин направляет президенту Джонсону письмо, в котором недвусмысленно заявляет о поддержке СССР своих союзников в регионе: «Советский Союз исходит далее из того, что Ближний Восток играет и будет играть большую роль в системе мирового хозяйства и в международной жизни <…> Мы убеждены, что предложения и решения по ближневосточному вопросу должны прежде всего основываться на должном уважении этого вклада арабских государств, независимо от существующих там политических систем»[350].
Москва усиливает влияние на Ближнем Востоке
22 ноября 1967 г. Совет Безопасности ООН принял Резолюцию 242, которая требовала от Израиля вывода вооруженных сил с территорий, оккупированных во время конфликта, немедленный отказ от всех агрессивных деклараций и всякого состояния войны, признание суверенитета, территориальной целостности и политической независимости всех государств региона. ООН призывала признать права каждого из этих государств жить в мире, имея безопасные и признанные границы, не подвергаясь угрозам и насилию[351]. Однако эта резолюция не была выполнена – в зоне арабо-израильского противостояния начался новый этап нарастания конфликта, выразившийся в так называемой войне на истощение между Египтом и Израилем в 1967–1970 гг.
Шестидневная война 1967 г. стала одним из ключевых локальных конфликтов на Ближнем Востоке 1960-х гг., который проверил на прочность поведенческую модель сверхдержав США и СССР в контексте глобального биполярного противостояния двух систем и на десятилетия вперед сформировал узел региональных военно-политических противоречий. Справедливо отметил в своих мемуарах Добрынин, прослуживший более 20 лет послом СССР в США: «В результате арабо-израильской войны 1967 г. Ближний Восток с этого момента становится одним из самых взрывоопасных районов мира и постоянным раздражителем в советско-американских отношениях»[352].
Колоссальные политические амбиции арабских стран во главе с ОАР, идея военного реванша, овладевшая политическими элитами арабских стран после Шестидневной войны, и политическая линия Израиля на агрессивную защиту своих государственных интересов втягивали весь регион в серьезный военно-политический конфликт. Это ставило перед США и СССР существенный концептуальный вопрос о поддержке и невмешательстве в военное противостояние на стороне своего регионального союзника – Израиля и ОАР соответственно. Оказание военной и финансово-промышленной помощи союзникам в регионе вкупе с отказом от прямого военного участия в пылающем арабо-израильском конфликте стало еще одной характерной чертой modus vivendi сверхдержав на территории Большого Ближнего Востока во второй половине 1960-х гг.
Поражение Египта и Сирии привело к активизации военного присутствия Советского Союза в регионе. ВМФ СССР получил возможность использовать в качестве военно-морских баз сразу три крупных порта в Средиземном море: египетские порты Саид и Александрию, сирийский порт Латакию. США, в свою очередь, радикально нарастили объемы военной помощи Израилю и консервативным режимам Ближнего Востока.
Биполярная логика в действиях США и СССР, желание избежать лобового столкновения сверхдержав позволили Вашингтону и Москве остаться в период Шестидневной войны формально вне непосредственного участия в военном конфликте. Вместе с тем, пережив турбулентные события, Вашингтон и Москва не были намерены отказываться от решения задачи обеспечить свои внешнеполитические интересы в регионе. Шестидневная война 1967 г. спровоцировала новую волну милитаризации на Ближнем Востоке. Стремление Вашингтона и Москвы укрепить позиции своих proxy в регионе объективно способствовало увеличению поставок новейших вооружений в регион и усилению конфликтного потенциала.
Помимо радикальных военно-политических последствий Шестидневная война оказала серьезное воздействие на идеологическое измерение международной жизни Ближнего Востока.
Военно-политическое фиаско арабской коалиции во главе с Насером в ходе Шестидневной войны 1967 г. лишь усилило убежденность советских элит в невозможности восприятия насеровского Египта как единственного полюса притяжения советской внешней политики в регионе Ближнего Востока. Падение популярности идей арабского национализма к концу 1960-х гг. придавало египетскому лидеру имидж в определенном смысле одиозного политика, упустившего шанс сплотить региональных игроков на базе идей радикального арабского национализма[353]. Поражение арабских националистов – основных проводников советского влияния в регионе Ближнего Востока – хотя и стало по сути «миной замедленного действия», но в краткосрочной перспективе не ударяло радикально по позициям Москвы в регионе.
Однако куда более проблематичными итоги Шестидневной войны 1967 г. оказались для СССР в идеологическом и концептуальном отношении. Конфликт в известной степени «обнулил» успехи Советского Союза на Ближнем Востоке конца 1950-х – начала 1960-х гг. Именно Шестидневная война показала ограничения внешнеполитической концепции, реализованной Москвой в регионе. Сложности в диалоге с Насером, в рамках которого proxy-государство системно стремилось играть самостоятельную роль в региональной политике, значительно ограничивали функции контроля младшего партнера со стороны Москвы и в конечном итоге усложняли стратегический диалог СССР и США, стимулируя конфликтность в регионе.
Выступала ли Москва прямым бенефициаром кризисных явлений 1960-х гг. в стратегическом отношении? В известной степени да. Постепенное усиление влияния СССР в регионе Ближнего Востока, отправной точкой которого был Суэцкий кризис 1956 г., и последовавшая за этим череда турбулентных политических событий привели к радикальному усилению позиций Москвы в 1960-е гг., ставшие «золотым десятилетием» внешней политики СССР на Ближнем Востоке. Опыт реализации политики СССР в одном из ключевых сегментов периферии биполярной системы стал важнейшей вехой в адаптации государственной идеологии и внешнеполитического аппарата к реалиям региона.
Иначе выглядели итоги 1960-х гг. на Ближнем Востоке для США. Война 1967 г. создала на Ближнем Востоке принципиально новую ситуацию. Израиль оккупировал не только египетские и сирийские территории, но также и значительную часть Иордании, страну – союзника США. Определенные симпатии к Египту, Сирии, Иордании в рамках арабского единства проявляли, в том числе, и консервативные монархии. Фактически на Ближнем Востоке произошел беспрецедентный рост антиамериканских настроений. Военная победа Израиля в кампании против Египта и Сирии не компенсировала США внешнеполитические издержки в отношениях со своими ключевыми арабскими союзниками в лице Саудовской Аравии и Иордании.