- Натали, я понимаю, это прозвучит безумно... - сказал он, вскинув на меня свои глаза.
- О чем ты, Райан? - спросила я, опустив на него свой взгляд.
- Ты выйдешь за меня замуж? - спросил он.
Я ждала, что он рассмеется, но он даже не улыбнулся.
-Что?
- То, что слышала. Натали, когда я с тобой только познакомился, я не обратил на тебя никакого внимания...
- Вот именно...
- А потом мысли о тебе стали настойчиво колотиться в мой мозг. Я увидел тебя в коридоре, бах... затем на первой репетиции, бах, бах, бах. А затем ты пригласила меня на крестины и превратилась в пульсирующий шум... Шум, который утих, только когда мы сблизились. Нам было здорово, и ты обращалась со мной, как с нормальным человеком. Ты классная, ты реально очень красива, и ты необыкновенно хороша в постели. И помнишь, ты рассказала мне историю про Бенджамина, когда мы лежали в кровати?
- Да.
- А я сказал тогда, что никогда бы так не обошелся с тобой. Что я повел бы себя иначе... как полагается. Я это имел в виду. Позволь мне поступить как полагается.
Я поглядела ему в глаза. Он говорил это искренне? Или играл?
Райан снял со своего пальца простое серебряное колечко и протянул мне.
Я молча уставилась на него.
Я вспомнила рассказ Шэрон о том, как Фред сделал ей предложение в самый неожиданный момент. Это произошло в обычную субботу на пляже в Уитстабле[69]. Фред пошел за картошкой фри и пропал, и Шэрон собиралась устроить ему по возвращении взбучку, потому что от сидения на песке у нее замерзла задница. Но когда Фред вернулся с картошкой фри, на одной из них было кольцо с бриллиантом. До этого Шэрон не планировала выходить за него замуж, но в тот момент она поняла, что это единственно верный вариант.
Может, и у нас с Райаном было так же?
Он был вторым мужчиной, сделавшим мне предложение. Сколько еще шансов могло мне представиться?
И мне доводилось общаться с этими сварливыми одинокими старушенциями, которые рассказывают байки о бесчисленных предложениях руки и сердца, которые они отвергли. Сказать по правде, я никогда не разделяла их стойкого убеждения в том, что они приняли правильное решение.
Я снова взглянула на Райана, все еще стоявшего передо мной на коленях. Его глаза светились. И даже немного подшофе, он был красив. Кто бы мог упрекнуть меня за то, что с моих губ уже готово было слететь «да»?
Но стоило мне открыть рот, и первыми с моего языка сорвались совсем другие слова:
- Боюсь, я скажу тебе «нет».
Блеск в глазах Райана померк. Он медленно встал и натянул кольцо обратно на свой палец.
- Прости, это было бы неправильно! - выпалила я. - Ты же понимаешь, что это безумно? Это безумие. Райан! Мы провели вместе меньше суток! Ты на десяток лет младше меня, и ты - алко...
Райан подошел к туалетному столику, выключил подсветку вокруг зеркала и схватил свою сумку.
- Ты куда? Давай обсудим все спокойно...
- Меня пригласили в «Савил-Роу»[70]. Они хотят, чтобы я появился в их костюме на сегодняшней церемонии вручения наград журнала FEMME FATALE.
- Ты думаешь, это именно то мероприятие, которое тебе стоит посетить? Там рекой будет литься вино...
- Натали, мне заплатили за то, чтобы я вручил награду. Это работа, - сказал Райан и, хлопнув дверью, вышел из гримерки.
Прошло несколько секунд, и в дверь постучали. Это была Никки.
- Как поговорили? - поинтересовалась она.
- Нормально. Сказала ему выучить все свои реплики назубок, - только и сумела выдавить из себя я.
Сияй ярко, как бриллиант[71]
Я пришла домой, и бабушка стала помогать мне с выбором наряда для церемонии вручения наград журнала FEMME FATALE. Я рассказала ей о предложении Райана.
- Я получила много предложений после смерти твоего дедушки, - призналась бабушка, пока я примеряла голубое платье.
- Да ты что? И сколько? - полюбопытствовала я.
- Семь от геев и три от натуралов. - сказала она и, посмотрев на меня, покачала головой.
Я расстегнула молнию на платье и швырнула его на кучу, неуклонно росшую на кровати рядом с бабушкой.
- Я сказала «нет» всем натуралам. Но я могла бы выйти замуж за гея...
- А почему же не вышла? - спросила я, снимая с плечиков черное платье, расшитое бисером.
- Ну... Я считаю, что замуж надо выходить по любви и на всю жизнь. Я любила твоего дедушку. Он был единственным мужчиной для меня, навсегда...
Я помолчала. Бабуля смахнула слезу. Я надела черное платье и застегнула молнию.
- О, да! - вскричала бабуля, захлопав в ладоши. - Это то что надо, Натали! Ты выглядишь великолепно.
Я разгладила платье и повернулась, глядясь в зеркало. У бабушки всегда был прекрасный вкус!
- Но сколько женщин принимают предложения от любого мужчины, не говоря уже о двух? - спросила я.
- На самом деле предложения мужчин ничего не значат. Важно то, чего хочешь ты... А теперь принеси-ка мне свою шкатулку с украшениями.
Я пошла в ванную и взяла маленькую деревянную коробочку, в которой я храню всякие безделушки.
- А что, если Райан и есть тот единственный? А я этого не понимаю? -спросила я, вернувшись в комнату и передавая шкатулку бабушке. - Или я все же понимаю, что это не так, и потому не сказала «да»?
- Натали, ты сама отвечаешь на все свои вопросы, - сказала бабушка, бросив на меня взгляд. Она запустила пальцы в шкатулку и в комнате воцарилась тишина. А потом бабушка начала ворчать:
- Натали, лучшие друзья девушки - это бриллианты. А у тебя в этой унылой коробчонке только враги! Пойди и принеси мою шкатулку с драгоценностями. Она за твоим телевизором.
Я пошла, отыскала ее на груде все еще не распакованных бабушкиных чемоданов и вернулась назад. Это была большая тяжелая шкатулка из покрытого лаком дерева со встроенным кодовым замком. Я вежливо отвернулась, пока бабуля набирала код. Послышался щелчок, а потом скрип. Шкатулка была инкрустирована амарантом, и когда крышка открылась, я увидела в ней три яруса.
- А теперь давай-ка посмотрим, - сказала бабушка, перебирая впечатляющую коллекцию украшений. - Вот! Конечно же! Ты должна надеть это.
Она протянула мне ожерелье, инкрустированное бриллиантами.
- Ух ты! - воскликнула я. - Я не могу. Это ожерелье, наверное, стоит целое состояние. Бриллианты настоящие?
Бабуля фыркнула.
- Это белое золото, инкрустированное безупречными бриллиантами, исключительной чистоты, - заверила она меня. Они ослепительно блестели в свете стоявшей над бабушкой настольной лампы.
- Откуда они у тебя?
- Когда-то за мной ухаживал один богатый араб. Второй по счету гей, предложивший мне руку и сердце.
- И он оставил тебе это ожерелье?
Бабушка снова фыркнула:
- Я получила его в подарок на нашем втором свидании. А обручальное кольцо я не сохранила. Я бы никогда не смогла с ним ужиться. И никогда бы не надела паранджу. У меня начинались панические атаки, даже когда я носила обычный снуд!
- Тебе стоит написать книгу о своей жизни, - сказала я.
- Нет. Написать о своей жизни - значит поставить в ней точку. А мне хочется прожить еще много-много глав. А теперь примерь его, - велела бабушка.
Я наклонила голову, и она надела ожерелье на мою шею. Я подошла к зеркалу. Оно выглядело потрясающе в сочетании с платьем.
- Я хочу чтобы ты была последней женщиной, надевшей его. И эта церемония вручения наград - идеальный повод, - сказала бабушка.
- Последней женщиной? Что ты имеешь в виду?
- Я собираюсь продать это ожерелье. Тогда я смогу выплатить остаток по долгам и подыскать себе жилье.
- Бабушка! Ты можешь жить у меня сколько захочешь, - сказала я.
- Знаю, моя дорокая. Но у тебя своя жизнь, и, надеюсь, у меня тоже в скором времени будет.
Я снова повернулась к зеркалу.
- Только не вздумай разгуливать в нем по улице. Эти камни - мечта грабителя, - добавила бабушка.
Никки и Ксандер заехали за мной на такси около семи. И мы за несколько минут добрались до Королевского Альберт-холла.
- Ты выглядишь намного лучше, чем на сегодняшнем генеральном прогоне! -сказала Никки, восхищаясь моим нарядом. На ней самой было потрясающее красное платье, удачно подчеркивавшее все изгибы ее тела, а темные волосы волнами струились по ее спине. Дополняли образ эффектные очки в красной оправе.
- Спасибо, - сказала я. - Я просто пытаюсь стереть этот прогон из своей памяти.
Никки наклонилась ближе.
- Эти бриллианты настоящие, дорогуша? - поинтересовалась она.
- Да. Я позаимствовала их у бабушки.
- О, мой бог! Сколько же они стоят? Черт, да они достойны самой Джеки О! -вскричала Никки.
- А кто такая Джеки О? - спросил Ксандер, сидевшей рядом с Никки в роскошном маленьком смокинге.
Мы обе рассмеялись.
- Вот что бывает, когда нанимаешь человека, который полагает, что 1992 год уже в прошлом, - заметила Никки.
- Я родился только в 1995-м, - сказал Ксандер.
Пока мы объясняли ему, кто такая Джеки О, наше такси подъехало к Альберт-холлу. Он стоял как огромная груда терракотовых бисквитов, сияющий голубым и розовым светом. Дорога и ступеньки, ведущие к обрамленному колоннами входу, были запружены фотографами и визжащими фанатами.
- По-моему, это сейчас не лучшее место, где Райану следовало бы находиться, - сказала я. - Завтра в девять у него снова репетиция. А после того, что случилось сегодня...
- Дорогуша, это его работа, - сказала Никки. - И если он не желает быть больше Райаном Харрисоном, есть множество других молодых ребят, готовых выстроиться в очередь на его место.
Мы не пошли по красной дорожке: таксист высадил нас у бокового входа. Похожий на пещеру интерьер Альберт-холла окольцован кажущимся бесконечным круговым коридором, который посредством лестниц связывает ярусы и обеспечивает вход и выход сотням лож на втором и третьем уровнях.