Развернувшись к гостье, я вежливо предложила ей чай, и едва она согласилась, в разговор вмешался капитан:
— Я бы тоже не отказался.
— У меня всего две чашки, — отрезала я.
А сияющая блондинка, проходя мимо офицера, походя выдернула из-под него стул с безмятежной уверенностью женщины, которой воспитанный мужчина не смеет не уступить. И вервольф даме культурно уступил. Она пристроила стул у столика, присела — пальто свое шикарное так и не сняла, и оно, распахнутое, легло красивым обрамлением эффектной женщины. Осанка, движения рук, взявших чашку, — все было исполнено естественной элегантной женственности. Я вновь засмотрелась на ее стрижку — гладкий шелк, щекочущий кончиками прядей шею… Когда-нибудь решусь и сделаю себе такую же! Я бросила косой взгляд на Макса, так и сидящего на моей постели. Напряженные плечи, закаменевшие скулы. Взгляд осязаемо-плотный. Жесткий.
…Пожалуй, не скоро. Если вообще решусь.
Посыпались вопросы Вольфгера Лейта. Он задавал их профессионально-участливым тоном и вообще был безупречно вежлив. Но допрашивал дотошно. Тасовал свои вопросы, чередовал, перефразировал. Сохраняя на лице выражение сочувствия. Нет, я не требовала рассыпаться передо мной в утешениях и понимала, что оборотень, стоящий передо мной, — матерый профессионал, просто выполняющий свою работу. Но заварником ему в голову хотелось запустить просто невыносимо.
Капитан ослабил нажим. Не иначе как почувствовал мое желание. Переключился на специалистку по артефактам повышенного уровня контроля:
— Что скажете, мастер Алмия?
Блондинка ответила безмятежным взглядом:
— Печать Управления не нарушена. Незаконных вмешательств в настройки артефакта не выявлено. Несанкционированных воздействий на артефакт не выявлено.
Мастер отвечала официально и лаконично. И вервольфу это откровенно не нравилось.
— Подробнее. — Голос капитана, и так низкий, зазвучал жестче.
— Все будет указано в отчете! — Артефактор любезна до невозможности и отшила капитана со всей своей благожелательностью.
Она сделала глоток чая и продолжала улыбаться — сдержанно, углами губ. Спина идеально ровная, колени сжаты, ноги скрещены в щиколотках. Свет отражался в гранях бриллиантов в сережках. Благородное достоинство образа не портили излишне крупные кольца и массивные служебные артефакты. Это даже логично — совершенство не должно бросаться в глаза. Леди. Безупречна.
И лишь на дне зрачков, укрытое ресницами, плескалось лукавство — не скажу, не скажу! А вот и не заставишь!
Ярко ощутилось раздражение капитана. Тщательно сдерживаемое, но все же проявившееся. И мое собственное, полыхнувшее порохом, на который неразумно обронили искру.
— Мастер Алмия, вы не могли бы просветить насчет ваших предварительных выводов меня? Как хозяйку артефакта. — Мой голос так вежлив, что это просто оскорбительно.
Да, я была зла. И не собиралась это скрывать — в моем доме творилось демоны знают что, а им лишь бы игрища свои межведомственные устраивать! И именно поэтому на ее удивленный моим тоном взгляд я с прежней ядовитой вежливостью пояснила:
— У меня тут человека убило. Представляете?! Проснулась среди ночи — а квартира вся его ошметками заляпана! Хотелось бы знать: а какого, собственно, беса?!
Удивление эксперта-артефактора сменилось сочувствием и… ободрением? Она улыбнулась одними глазами — неожиданно тепло и вполне мирно поинтересовалась:
— Коллега?
— Будущая, — буркнула я и села наконец на свой стул. Ноги тут же начали меленько подрагивать глубинной мышечной дрожью.
— Выпускница? Значит, уже коллега! — не согласилась гостья. — В настройках рылась?
Я отрицательно дернула головой и, плотнее обхватив горячую чашку ледяными пальцами, сделала крохотный глоточек. Чай горячим комком прокатился по пищеводу, но желанного успокоения не принес.
— Маска достаточно агрессивно настроена была. Когда подарили, поверхностные параметры проверила на соответствие необходимым и больше не лезла.
Мастер задумчиво кивнула своим мыслям, а капитан снова влез с вопросом:
— Проверили параметры? У вас были причины сомневаться в намерениях дарителя?
Эксперт Управления по контролю магических проявлений посмотрела на офицера Управления городской стражи. Со смесью некоторой жалости к умственно отсталому, легкого недоумения, как ему оружие-то выдали, а также сдержанной скорби, что именно ей, по недосмотру светлых богов, приходится разжевывать убогонькому прописные истины. Каюсь, но боюсь, что мой собственный взгляд сейчас мало чем отличался от взгляда госпожи эксперта. А если и отличался — то вряд ли в лучшую сторону…
— Капитан Вольфгер. Древние артефакты подобного порядка обладают в некоторой степени собственной волей. А поскольку магия эта сугубо кровавая, то и воля их редко бывает благостной. Ритуал передачи от владельца владельцу — это момент ослабления контроля. Именно поэтому по окончании ритуала рекомендуется проверить и обновить параметры и настройки артефакта. Ибо в состоянии «бесхозяйности» тотем мог их «сбросить», заменив на произвольные или же вовсе обнулив до первичных. Халатность в обращении с такими охранниками чревата чрезвычайно серьезными последствиями! — высокомерно сообщила блондинка офицеру.
И, развернувшись ко мне, уже совсем иным тоном, деловым и спокойным, продолжила:
— Кстати, теперь можешь возиться со своей игрушкой совершенно безбоязненно. Ты ее «покормила» — все, ты полновластная владелица.
Мельком глянув в сторону Лейта, я увидела тихое бешенство во взгляде, направленном на мастера Алмию. Кивнула словам эксперта. Спутанные кудряшки упали на глаза, я раздраженно отвела их за ухо и уточнила:
— Отчего «страж» сработал так избыточно?
Мастер элегантно и непринужденно пожала плечами:
— Согласно показаниям индикаторов, воздействие соответствует норме.
— Так что, этот взломщик меня в кровавые брызги разнести собирался? — тоскливо спросила скорее саму себя, чем собеседницу.
— О нет. Просто маска-то предназначалась не для индивидуального использования, а для защиты деревни от врагов — видала, громадина какая? Для работы по площадям ваяли. Маски для частного пользования вполне можно носить на лице, размер позволяет. Вот и получилось как получилось! Не переживай, потом просто мощь на самый нижний уровень выставишь — и будет тебе счастье, — успокоила меня дама.
Уловила движение со стороны нависающего над нами капитана и без вопросов пояснила сама, пока эксперт-артефактор не воспользовалась случаем еще немножко побесить противника:
— Эти маски квакиутль действуют по принципу соразмерности. Если бы преступник влез ко мне с целью кражи — просто не смог бы покинуть квартиру. Имей он намерение принести физический вред — отделался бы болями и судорогами. Убийце — смерть. Все тождественно. Все равноценно. Вот только маска-то у меня рассчитана на массовое воздействие.
И, поставив недопитый чай на стол, неожиданно яростно закончила:
— Отмывай теперь жилище от этого ублюдка!
— Все верно, — согласилась мастер, — подробности со всеми замерами пришлю отчетами, официальный протокол получите после расшифровки показаний с артефактов-индикаторов, за сим позвольте откланяться!
Она поставила свою чашку, тоже не пустую, поправила волосы, пальто и, неожиданно перегнувшись через стол, сжала мою ладонь в ободряющем жесте поддержки. Кивнула напоследок Максу и, не удостоив прощанием всю следственную группу во главе с их капитаном, покинула мою квартиру. Так же стремительно и легко, как в нее ворвалась.
Ее уход как будто дал отмашку на старт — все разом заговорили, Лейт выдал что-то рычащее нецензурное, а Макс пружинисто поднялся на ноги и уточнил у всех присутствующих, скоро ли они нас покинут.
Дальнейшие события я запомнила урывками.
Вот Макс спорит с капитаном, настаивая, что все необходимое они уже сделали и могут закончить позднее. Или в крайнем случае могут отпустить хозяйку квартиры. Вот я натягиваю куртку, а Макс, присев на корточки, помогает мне обуться. Вот мы сидим в пролетке извозчика, и я, уткнувшись лицом в его плечо, рыдаю. Безудержно, с подвываниями и успокаиваюсь, лишь когда экипаж останавливается и Макс помогает мне выйти. Вот я сижу на диване в просторной, хорошо освещенной гостиной, а надо мной стоит госпожа Эдора. Крутит мою голову, осматривает зрачки, щупает запястья, попутно выговаривая сыну. У меня в руках — высокий холодный стакан с водой, с резким запахом валериановых капель. Я пью, и зубы стучат о его край. А я уже успокоилась настолько, что мне от этого звука неловко, и я переживаю, что вот сейчас его случайно разобью… И Макс. Он рядом все время. И от этого мне становится легче, чем от успокоительных капель и целительской магии его матушки. Кажется, все вместе это наконец-то дает эффект, потому что я слышу слова госпожи Эдоры: «Макс, проводи Нинон в зеленую спальню!»
И дальше — снова провал.
В себя я пришла уже в выделенной мне спальне, причем очнулась настолько, что сил хватило на препирательства с Максом. Довольно, кстати, бессмысленные, но бодрые. Суть их заключалась в том, что Макс действительно поселил меня в гостевой комнате.
Кто-нибудь, объясните мне, чем меня это не устроило.
— Ну, не при матушке же мне было тащить тебя в свою постель! — веселился Макс.
Я кротко смотрела на него, сидя на кровати, на роскошном покрывале в этой самой «зеленой» спальне его дома. Макс раздевался. Не спеша, со вкусом. Медленно расстегнул ворот. Большой палец скользнул по белому льну. Следующая пуговица. Кисти — темные на белом фоне. Движения — привычные, уверенные. Ме-е-едленные.
— А что ты вообще тогда здесь делаешь? Это гостевая комната! Иди отсюда — у тебя своя есть! — фальшиво и насквозь неубедительно возмутилась я, оторвавшись от притягательного зрелища.
Он только ухмыльнулся. Ворот рубашки разошелся, открывая узкий клин загорелой кожи груди. Мужчина расстегнул рукава. Левый. Неспешно, вальяжно. Правый. Так же уверенно-неторопливо. Щелкнул фигурной пряжкой ремня. Расстегнул. И снова вернулся к полам рубашки. Я чуть не застонала и только после этого сообразила, что замерла столбиком, зверьком-сусликом и завороженно наблюдаю за предложенным зрелищем. Которое, собственно, для того и было предложено. Кажется, сейчас на меня вовсю производили впечатление!