му слову артефактики.
Макс сгрузил на пол сумки и большой пакет, из которого торчали пушистые морковные хвостики, и умчался обратно вниз, за маской. А я, поразмыслив несколько мгновений, решила, что экскурсия по квартире подождет, и, подхватив пакет с пола, отправилась на поиски кухни.
Благо далеко идти не пришлось, так что, когда мой драгоценный ко мне присоединился, вдоволь нашебуршившись где-то в квартирных глубинах, мясо уже шипело на сковородке, мелко нарезанный лук готовился к нему присоединиться, а я принялась за морковь — нож бодро стучал по доске, оставляя после себя тонкие оранжевые кругляши.
Макс сел напротив и несколько долгих мгновений почти медитативно наблюдал за движениями моих рук. Я его не торопила, хотя любопытство требовательно грызло изнутри. Что же там за новости, что сам прима-мастер Максимилиан Шантей был выбит из колеи и на редкость озадачен.
Он дождался, пока я одним широким жестом смету овощи в мясо, помешаю, накрою крышкой, и тогда позвал:
— Иди сюда.
Я обогнула стол и скользнула к нему на колени, привычно поерзала, устраиваясь, вызвав улыбку. Макс не менее привычным жестом высвободил мои волосы, дернул за кудряшку и произнес:
— Поздравляю вас, стажер Нинон Аттария. Вам довелось принять непосредственное участие в раскрытии заговора против короны.
Я не сразу уловила сказанное, недоуменно хлопнула ресницами, а Макс, прекрасно понимая, что сказанное всего лишь эффектно-красивая фраза и к ней однозначно должны прилагаться объяснения, вздохнул, погладил меня по спине и продолжил, не дожидаясь уточняющих вопросов.
— Когда ты ушла…
— Когда вы меня выставили, — вклинилась я, восстанавливая справедливость.
— Не буду рассказывать! — Макс сурово сдвинул брови к переносице.
Я помотала головой: «Молчу-молчу! Продолжай».
— Когда ты ушла, — с нажимом продолжил драгоценный, сделав выразительную паузу, но я на провокацию не поддалась и всем своим видом дала понять, что я вся концентрированное внимание. И почтение.
В конце концов, отомстить можно и позже, а мне тоже есть о чем ему рассказать. Хе-хе, то есть не рассказать!
— Лейт спросил, есть ли у меня самого идеи насчет того, кому могло понадобиться меня так подставлять. — Макс перестал дурачиться, сцепил пальцы на моем боку и пристроил подбородок на плечо. Дикция прима-мастера от этого стала слегка невнятной, а дыхание щекотно касалось кожи шеи, но я не возражала. А он продолжил, устало и задумчиво: — Идеи-то у меня на самом деле были, поэтому я и послал за О’Туллом. Веришь, Нинон, мне все время упорно казалось, что бесовщина, которая здесь творится последние месяца три, имеет один источник. Просто так, без оснований.
— Это называется — интуиция! — назидательно проговорила я, прижавшись щекой к его макушке.
Ну, нравилось мне его, такого взрослого и умного, поучать. Имеет же девушка право на свои маленькие слабости? Макс строго дунул мне в шею, я пискнула, показательно устыдилась, мимоходом поцеловала русый ежик. Символические извинения были приняты, и мастер продолжил:
— У О’Тулла была мысль, что это связано с охранными амулетами для визита короля, помнишь?
— Помню! Нас из-за этой мысли на другой край королевства выслали! — откликнулась я и потянулась помешать наш ужин, томящийся на огне.
Для этого надо было бы встать, но покидать уютные, насиженные колени не хотелось. Я привстала, пытаясь сдвинуть крышку сковороды деревянной лопаткой, и преуспела больше, чем хотелось бы — чугунная крышка с грохотом упала на пол. Я виновато плюхнулась на место, пугливо сжавшись в комочек. По кухне поплыл дивный аромат тушеного мяса. Как-то вдруг сразу вспомнилось, что я сегодня только завтракала, да и то как-то несерьезно, и, между прочим, ужасно проголодалась. Макс вздохнул, покачал головой, и я точно знала, что сейчас он сцеживает улыбку мне в свитер. Вот прямо ключицей ее сквозь ткань ощущала. А мастер встал вместе со мной на руках, пересадил меня на свое место и прошел к месту побоища. Подобрал крышку, ополоснул, отобрал у меня лопаточку, которую я так и зажала в руке, и принялся стоя помешивать содержимое сковороды. Я сосредоточенно наблюдала за ним, постепенно забывая и про еду, и про беседу…
Какая спина!
Э… О чем это я?
Макс сам вернул меня к предмету разговора:
— Лепрекон, конечно, имел все основания так считать. Вот только, когда мастерскую пытались подставить, заказ на королевские амулеты был уже сдан Гильдии. Тем не менее эта попытка означала одно — нас хотят избавить от госзаказов. Если это не охранные артефакты, значит, что-то другое. А если вспомнить, что два происшествия из этой череды были связаны конкретно со мной, то… у меня в работе сейчас всего один государственный заказ, Нинон. Один-единственный.
— Артефакт связи, — кивнула я, наблюдая, как он привычными, отработанными движениями перемешивает мясо, лук и морковь, томящиеся в собственном соку.
Нет, все-таки есть в мужчине, готовящем еду, что-то завораживающее…
А с этим артефактом изначально что-то было нечисто. Не зря он нам не понравился.
— Вольфгер, услышав о том, что с медальоном большие непонятки, в скоростном темпе организовал разрешение на вскрытие. И я его провел.
Макс помрачнел и замолк на несколько мгновений, а я затаилась и даже не стала возмущаться: «Без меня!» — ожидая продолжения.
— Как мы и предполагали, артефакт был двойной. Вторая половина скрывалась внутри медальона, который должен был открываться при нажатии на нужную комбинацию камней. У него была довольно простая, даже примитивная функция… знаешь про взрыв магических накопителей?
Я хмыкнула — что за оскорбительный вопрос… Тема программная, стыдно было бы не знать. Магические накопители — капсулы, которые маги могут наполнять свободной энергией, чтобы потом восполнить ее запасы или использовать большее количество, чем позволяет их организм. Они бывают совсем крохотные для личного пользования и огромные, способные снабжать энергией десятки и сотни волшебников. Такие обычно установлены в местах, где большое количество магов часто и подолгу колдуют: в магических университетах и академиях, в госпиталях, в некоторых учреждениях специфической направленности. Да в том же ведомстве по контролю за магическими проявлениями, где изволит служить приснопамятный мастер Алмия. Разумеется, все это верно при условии, что рядом нет природного источника силы.
А еще эти накопители применяли в горном деле. Магическая энергия остается энергией, и если ее выпустить в мир сразу всю, то она из потенциальной, как ей и положено, переходит в кинетическую и сметает все на своем пути, спеша рассеяться в пространстве, — проще говоря, взрывается. Взрыв этот более точный, чем динамитный, а при наличии мага становится вполне контролируемым и направляемым, так что разработки побогаче вовсю пользовались этими приспособлениями.
— Ну вот. — Макс вздохнул. Постучал лопаточкой по краю сковороды, скидывая прилипший к ней лук и морковь. — Наш артефакт связи оказался еще и детонатором для магического накопителя. Да не абы какого, а накопителя Лидийского университета точных магических наук.
Мой рот открылся сам собой. Университетский накопитель был вообще крупнейшим в Лидии. Следующий после него по величине находился в городской больнице и был меньше в два раза. Да если его взорвать, то в радиусе квартала, а то и двух, все будет стерто с лица земли! Кому это нужно?.. Да бес с ним — кому! Зачем?!
— Макс… — У меня перехватило горло, и голос сел, но драгоценный и не собирался тянуть кота за хвост и выдерживать эффектные паузы.
— Визит его величества с наследником в следующем месяце включает в себя в том числе осмотр одного из главных лидийских учебных заведений. Предполагается также, что его будут сопровождать все самые видные светила магических и артефакторских наук нашего времени, представители Гильдий. — Он помолчал и добавил: — Не исключена вероятность, что и мне придется поучаствовать в этом мероприятии.
Мастер прислонился спиной к кухонной тумбе, сжал пальцами столешницу. Я смотрела на него, забыв про все на свете, не в силах поверить в услышанное.
Все это время у нас в неприметной коробке в дальнем углу полки, почти что забытый и ненужный, валялся артефакт, который мог стоить жизни нескольким тысячам людей. Орудие страшного, кровавого заговора, который должен был уничтожить не только королевское семейство, но и добрую половину, если не больше, научной элиты королевства. Убить Макса!
На кухне на какое-то время зависла тишина, нарушаемая лишь негромким шипением мяса под глухой чугунной крышкой. Я беспомощно смотрела на своего мастера и не находила слов.
— Да… — Он кивнул каким-то своим мыслям. — Кто именно за этим стоит, пока неизвестно. Артефакт попал в руки городских властей из банковской ячейки прима-мастера Юлия Аттерия, скоропостижно скончавшегося в своем доме в первых числах сентября…
Я вздрогнула. В памяти сам собой всплыл тот самый первый день, когда я угодила к Максу в подмастерья. И голос Марты: «Умер!.. Он не родственник тебе?»
— Поскольку ни прямых наследников, ни завещания мастер после себя не оставил, все его имущество по закону должно быть оценено и продано с аукциона в счет государственной казны. Готовые изделия, на которые не нашлось предъявивших права заказчиков, были распределены по мастерским для предварительной проверки. Так артефакт попал к нам. Лейт предполагает, что Аттерия убили. Хотели таким образом замести следы, когда пришли за готовой работой. Но мастер заказчикам не доверял и перестраховался. — Макс немного помолчал и мрачно добавил: — Как показала практика, это не сильно помогло, но, пожалуй, туда ему и дорога.
Возмущаться — как можно такое говорить?! — я и не подумала. Какие бы мотивы ни преследовал Юлий Аттерий, он знал, что именно он создает. А значит, знал и для чего. И оправданий для подобного поступка, как по мне, не существовало.
Вместо этого я поднялась со стула и, шагнув к Максу, порывисто обняла его за пояс, прижимаясь щекой к груди, чтобы ощутить ровное биение сердца. Этот звук мне нужен был сейчас как никогда. Мужчина прижал меня теснее, обхватив за плечи; поцеловал в лоб.