Безусловно, Людвиг Честнейший был не настолько глуп и прожорлив, чтобы навести на себя подозрения по поводу того, что за ночь вполне живые бродяги становились хладными трупами. О нет! Он просто никогда не выпивал человека до конца, оставляя ему возможность прожить еще сутки и скончаться от непонятной слабости где-нибудь далеко за пределами родного отделения. Такая сдержанность, конечно, давалась ему, Мастеру московских вампиров, с трудом. Ведь для него, вампира, не вкусить смертной человеческой агонии было все равно что мужчине дойти до высшей точки и вместо оргазма испытать глубокое разочарование… Но осторожность превыше всего! Раз или два Людвиг не смог себя сдержать — и выпил до конца какого-то пьяницу, а потом до невероятия обкурившуюся анашой девицу. Он испытал огромное наслаждение, экстаз, восторг, но потом ему пришлось вместе со своими подчиненными активно выяснять, отчего в камере тихо скончались двое заключенных. Конечно, на него никто не подумал, да и как тут думать на порядочного человека, когда сразу ясно: один помер от отравления паленой водкой, а другая — от передозы. К тому же клыки Мастера вампиров никогда не оставляли следов на человеческой коже…
Мастер вспомнил, как он пил в последний раз, и его плоть содрогнулась в легкой волне экстаза. Он понял, что голоден. Конечно, он мог бы охотиться и просто на темных московских улочках, как всякий другой вампир, но у него был свой метод. Свой стиль. И даже своя идеология: ведь он выпивал жизни самых недостойных и ничтожных людишек, от которых общество отвернулось и, кстати, от которых это самое общество надо было ему, подполковнику милиции, защищать. Вот он и защищал. В какой-то мере.
Голод усилился. Это нормально. Голод обостряет чувства и способности. Голод возвещает о приближении ночи, которая дарит насыщение, умиротворение и довольство. Голод зовет к месту охоты. Точнее, к месту службы.
Людвиг посмотрел на экран. Повинуясь его мысленным требованиям, экран высвечивал то сонные лица дежурных, то пачки документов на столе, то стеллажи с папками делопроизводства. Порядок, везде порядок, как он и любит… Патрульная группа выехала прочесывать вечерние московские улицы на предмет хулиганов и прочего отребья… А в камере у нас нет ничего новенького?
Есть! Мастер вампиров даже скребнул когтями по стеклу экрана в предвкушении. Двое крепких парней, увлеченно друг другу что-то рассказывающих. Один — явный негр, другой — скрытый кавказец. Впрочем, национальность не имеет значения. Значение имеет только кровь.
Голод стал каким-то запредельным, и Мастер, отключив экран, стремительно прошел к выходу. Его сознание требовало повторения наслаждения. Ему нужна была человеческая агония… Ну что ж.
Одного из этих мальчиков он выпьет полностью. И сымитирует дело так, что тот скончался от… например, анафилактического шока.
Вампир уходил из своего логова. Свечи торопливо гасли.
Небо почему-то затянуло тучами. И серый неживой свет душного вечера не раздражал глаза Мастера вампиров. Он думал о приятных вещах. О предстоящей охоте. О том, что эта ничтожная ведьма (Белинская, кажется?) наверняка уже отправила в Главную контору факс с согласием сотрудничать. Потому что в случае ее отказа охота Мастера продлится. И жертв будет больше. Что тоже не лишено определенной приятности…
До истечения срока ультиматума, предъявленного Викке, оставалось чуть более двух часов.
Людвиг Честнейший с ясным лицом простого москвича шел на работу.
…Марья и Дарья Белинские добрались до дома, когда небо заволокло вечерними тучами и внезапно поднявшийся ветер взвихрил песок в песочнице на детской площадке и хлестнул девушек этим песком по ногам.
— Черт! — выругалась Дарья и, схватив за руку сестру, ринулась в подъезд. Ей все еще казалось, что из-за угла вот-вот вырулит милицейская машина и голосом громкоговорителя потребует, чтобы они остановились именем закона…
В квартире их ждали родители. Это нормально. А вот то, что выражения родительских лиц были такими, словно квартира заминирована и до взрыва осталось три минуты, нормальным никак назвать нельзя было.
— Мам, мы тебе все объясним, мы не могли прийти раньше, — с порога заныла Машка, по-своему истолковав мрачность Викиной физиономии.
В отличие от сестры Даша верно оценила обстановку:
— Что у вас случилось?
Вика на вопрос среагировала неадекватно:
— Где африканец?
— В милиции, — выдохнули девочки и принялись наперебой излагать родителям, как было дело.
— Вот как, значит… — проговорила Вика в пространство. — Не было печали!
— Мам, ну мы не виноваты!
— Виноваты! Вы женщины, у вас серого вещества в черепе больше на восемнадцать процентов, чем у этих балбесов! Вы понимаете, что натворили?! Вы знаете, в каком положении мы сейчас находимся?!
— М-гм?
— Мастер московских вампиров предъявил мне ультиматум, согласно которому я в полночь должна отправить ему подтверждение правоты его требований…
— А чего он от тебя хочет?
Вика с ненавистью посмотрела на телефон:
— Чтобы я убила их злейшего врага. Чтобы я лишила жизни человека, уничтожившего кланы Кадушкиных и Пальцевых.
— Ну и…
— Вы что, девочки, уже забыли, что это наш гость из далекой Африки? Наш славный мальчик-колдун!
— Нет, мам, этого нельзя делать!
— Чего нельзя?
— Убивать Сото!
— Это я и без вас знаю. И не собираюсь идти навстречу требованиям каких-то ходячих мертвецов с клыками. Только это означает одно: не получив моего согласия, Мастер примется за любые подлости по отношению к нашей семье.
— Словом, вводим комендантский час и ставим по периметру квартиры защиту типа «Антивампирин». — Писатель-фантаст полез в кладовку, долго там гремел и чертыхался и, наконец, извлек на свет божий неаппетитно выглядевшую связку: — Ты этих сушеных нетопырей имела в виду, дорогая?
Вика перехватила упырей и сказала:
— Да. Только толку от них… Ох, девочки! Идите поужинайте хотя бы, не разрывайте моего сердца…
— Мам, ну что ты так переживаешь! — Даша неожиданно для себя самой подошла к матери и обняла ее. — Ты ведьма, я ведьма. Вдвоем мы любых вампиров одолеем. А еще у папы есть спортивное ружье, его можно серебряными пулями зарядить. А Машка косяки дверные чесноком натрет…
— Чеснок не поможет. — Вика сначала вздохнула, а потом притиснула к себе дочку и рассмеялась впервые за весь вечер. — Ладно, ведьмочка ты моя! Ты права, нос вешать не стоит. Только…
— Да?
— Лучше бы Сото был сейчас с нами, а не в милиции где-то у черта на куличках.
— Так давайте поедем за ними! Чего ребятам в этой дурацкой камере маяться! Они голодные небось там сидят, замерзшие…
Авдей глянул на часы.
— Сколько примерно ехать до того отделения? — спросил он.
— Не знаю, — поджала губы Марья, старательно что-то высчитывая. — Но бежали мы от него минут двадцать, а потом до дома добирались на метро часа три со всеми пересадками. И тут еще на троллейбусе до нашей остановки.
— То есть если даже мы возьмем такси, то приедем в эту ментовку не раньше полуночи. В это время там с нами никто разговаривать насчет ребят не станет — дежурные наверняка спят и не будут оформлять освобождение под залог и прочие формальности. Они предложат нам подождать до утра…
— Логично.
— А утром мы можем вернуться не в свой дом, а в его дымящиеся развалины, потому что молодчики Мастера вампиров решили показать ведьме Викке, кто в столице главный, — сказала мама-ведьма и принялась снимать со связки по сморщенному серому нетопырику и при помощи серебряных английских булавок крепить эти трупики к обоям. — В эту ночь нам из квартиры никак уходить нельзя.
— А ребята? — пискнула Даша.
— Ну не убьют же их в этой ментовке! — в сердцах воскликнула Вика. — Тем более что, судя по вашим впечатлениям, они не из тех, кто покорно даст расквасить себе физиономию. Переночуют в камере. А с первым лучом солнца, который лишит вампиров возможности действовать, мы помчимся освобождать ваших кавалеров. Кстати, для Сото пребывание в милиции будет еще одним незабываемым впечатлением о визите в Москву.
— Мам, у него ведь документов нет! Его без паспорта не выпустят.
— Это мелочи, — отмахнулась Вика. — С этим я справлюсь. Главное сейчас — пережить эту ночь.
Родители стояли как два бойца у амбразуры. Только вместо автомата у Вики в руках — связка сушеных летучих мышек.
— Мам, я хочу тебе помочь в колдовстве, — потребовала Дарья.
Вика чуть расслабилась.
— До полуночи у нас еще есть время. Хотя бы на то, чтоб поужинать. Так что сначала — ужин, а потом — все остальное.
Ужинали почти по-походному, потому что ни бутерброды, ни творог с изюмом, ни чай, ни даже булочки с вареной сгущенкой не могли изменить боевого настроения членов семейства Белинских. Вика, сосредоточенно жуя бутерброд, мысленно вспоминала все известные ей методы защиты жилища от проникновения вампиров. Методы, взятые в основном из художественной литературы, тут были бесполезны. Серебро еще куда ни шло. Но обить листами серебряной фольги всю квартиру изнутри и снаружи представлялось делом бессмысленным и невозможным. Единственное, чем серебро может защитить домашних, — так это украшениями и косметикой, от которой пошла лишаями не к ночи поминаемая Марго Блумсберри-Пальцева…
Сестрички грустно думали о том, что их кавалерам сейчас приходится совсем несладко в этой милиции, будь она неладна. Марья даже подозрительно хлюпнула носом, вспоминая про Сото. Мысль о том, что на их квартиру могут в ближайшее время напасть вампиры, казалась ей несерьезной. Маша все еще оставалась наивной девочкой, когда-то влюбленной в приличного, неагрессивного вампира Романа Кадушкина. Она даже сама какое-то время мечтала превратиться в вампира… Вампиры могут их убить?! Нет, этого просто не может быть! Разве способны столь приличные существа, которые даже стихи пишут (ведь Рома писал!), заниматься гнусным убийством?!