— Начать поиск, — приказала я. — Объект — человек. Имя — Ярослав Белинский. Возраст — десять лет.
— Выполнено.
Кристалл демонстрировал мне внутреннее убранство какого-то плохо освещенного помещения. Нет, скорее пещеры. Стены из потемневшего ракушечника были увешаны огромными картинами, изображавшими парусники с гордо воздетыми к небесам бушпритами. Меж картин, как спящие удавы, пристроились просмоленные корабельные канаты.
Я поманила мужа: присоединяйся к просмотру! Он так и прикипел взглядом к кристаллу.
— Слу-ушай, — восхищенно протянул Авдей. — Вон там, на картине — клипер «Флайинг клауд»! Точно! А вон модель римской триремы!
— Меня в данный момент не интересуют эти шедевры, — напряженно сказала я, хотя была страстной поклонницей всего парусно-корабельного. — Где наш сын?
— Похоже, бродит среди этого… музея. Потому как что это, если не музей? Кладбище забытых кораблей? — рассеянно говорил супруг. — О, а вот и Яська! Ты смотри, экспонат с витрины тягает!
В самом деле, мой сынок, опасливо оглядевшись по сторонам, приподнял крышку стеклянной витрины и вытянул лежавшую там на бархатной подушке медную подзорную трубу, по виду — весьма старинную.
— Оболтус, — покачала головой я. — А если он ее раскокает?.. Тьфу, о чем я. Сейчас же его смотрители растерзают!
Но мои опасения не оправдались. Похоже, мой сын находился в этом странном хранилище морской и корабельной экзотики в совершенном одиночестве. И это снова заставило меня трястись от волнения.
Я накрыла тряпкой кристалл и ни с того ни с сего разрыдалась.
— Вика, да что с тобой?! Мы сейчас поедем в этот музей и притащим Славку в гостиницу за уши!
— Понимаешь… Тут что-то не так. Я чувствую.
— Магия?
— Нет. Не могу понять. И объяснить. Но кто-то всерьез заинтересовался судьбой нашего сына. И это может плохо кончиться.
С таким настроением мы выскочили на плавящиеся от жары улицы Одессы.
Я не спорю, это удивительный город. Вечерами мы втроем бродили по причалу, смотрели на россыпи огней в море, дышали пропитанным йодом воздухом, наслаждались колоритным жизнелюбивым одесским юмором, которого уже давно не сыскать в суетной и вечно депрессивной Москве…
Но сейчас нам было не до юмора.
— Где находится музей парусников? — поминутно спрашивали мы у прохожих, те в ответ только плечами пожимали. Некоторые снисходили до пояснений:
— Да у нас такого музея сроду не было!
Тогда что мы увидели в магическом кристалле?!
Часам к семи вечера, вымотанные бесконечной ходьбой, голодные и несчастные, мы уселись на скамейку возле статуи Лаокоона. Я посочувствовала этому мраморному страдальцу, сражающемуся с гадом ради своих чад. Где же наше чадо, а?
— Все-таки придется заявлять в милицию, — обреченно сказал Авдей.
— Ты прав. — Я чувствовала себя так, словно меня только что хитро обманули. Обвели вокруг пальца.
— Возвращаемся в гостиницу. — Авдей решительно подхватил меня под руку. — Что толку здесь сидеть?
Я не возражала.
Проходя мимо дежурного администратора, я молча выложила на стойку обещанные двадцать долларов и вслед за мужем поднялась в номер.
И вслед за ним застыла у распахнутой двери.
В номере на ковре сидел наш сын и как ни в чем не бывало раскладывал свой любимый паззл, изображавший фрегат «Паллада».
— Привет, — сказал нам сын. — А где вы были? Я есть хочу.
— Нет, это ты где шлялся весь день?!
— Авдей, не кричи на ребенка!
— Этот ребенок вытворяет черт-те что! Мать с ног сбилась, тебя искала! И я, кстати, тоже!
— Где ты был?!
Ярослав посмотрел на нас укоризненным взглядом несправедливо обвиненного человека.
— Я сначала гулял по Приморскому бульвару. А потом был в Приюте Забытых Капитанов.
— Где?! Это что, какой-нибудь музей?
— Я же говорю — приют.
— Такого места в Одессе нет!
— Есть. Просто о нем не всякий знает. Там так здорово!
— Мы видели… — сказала было я и осеклась. Сыну я не говорила о своей магической спецтехнике. Иначе он обязательно использовал бы кристалл в своих шалостях.
— Ладно. Мой руки и идем в ресторан. Ужинаем и спать! Послезавтра у отца конференция, а ты тут нам приключения устраиваешь.
— Ничего я не устраиваю, — проворчал сынок, опасливо глядя на меня.
Но я уже не сердилась. Я была счастлива. Сын нашелся!
Только где-то очень глубоко в душе осталось, как заноза в пятке, ощущение, что я пропустила нечто весьма важное. И что проблемы с нашим отпрыском только начались…
Всю ночь я не спала, сидела в шезлонге на балконе, прислушивалась к доносившемуся из номера похрапыванию мужа и сопению сына, смотрела на яркие южные созвездия, и было мне отчего-то тоскливо и тревожно.
Неужели лимит спокойной жизни так быстро исчерпан?
Десять лет назад я лишилась своего заклятого врага, обрела истинных друзей и успокоилась на этом. Родился Яська, подрастали Машка с Дашкой, и мне, матери такого обширного и шумного семейства, было совершенно наплевать на постоянную битву Добра и Зла. Это Баронет, мамин верный супруг, — вечный воин, пожизненный маг на службе у закона, держащий руку на эфесе шпаги и пульсе всех мировых катаклизмов… Но даже его в последнее время так скрутил ревматизм, что стало не до поисков злодеев и всяческих супостатов.
Значит, кто-то решился встать на моем пути?
— И кто же тут хочет попробовать ведьмовской силы? — тихо спросила я у роскошной одесской ночи, не надеясь, впрочем, на ответ. В порту прощально прогудел теплоход. Да вездесущие цикады монотонно и бесконечно звенели, уводя меня в долгожданный сон.
Во сне я увидела, как мой сынишка идет по разноцветной гальке пляжа и море плещется у самых его ног. И вдруг посреди морской глади возникает парусный корабль и, тихо рассекая острым килем волны, идет прямо к моему мальчику. Потом я вижу, что рядом с Ярославом стоит мужчина, худой, бледный, в парике с косицей, камзоле и высоких ботфортах. Глаза этого типа горят как огни святого Эльма.
— Идем с нами, — глухо говорит мужчина моему сыну. — Наш корабль не может оставаться без капитана.
— Почему именно я? — спрашивает Яська. Резонно, между прочим, спрашивает. Я с младенческих лет внушала своему отпрыску, что не следует доверять незнакомым дядям, приглашающим сниматься в новом эпизоде «Звездных войн» или «Властелина Колец», вручающим бесплатную сигаретку с предложением научиться курить и приглашающим прокатиться на красивой машине.
— Правильно, сынок, — пытаюсь я вмешаться в ход своего сна. — Не связывайся ты с этим типом. Вид у него очень уж странный.
Однако сын меня не слышит, мужчина молча берет его за руку и ведет к кораблю. По воде. И я вижу, как мой сын вдруг оказывается на борту среди команды настоящих скелетов в тельняшках!
— «Летучий Голландец»! — вскрикивает Яська. В этом вскрике не страх, а беспредельный восторг. Еще бы! Какой мальчишка не мечтал побывать на этом снискавшем мрачую славу корабле!
— Да. И ты — наш капитан. Ты поведешь корабль к Острову, Которому Нет Описания. Это можешь только ты.
— А мои папа и мама?
— Не беспокойся. Они даже не заметят твоего отсутствия.
И тут я возмущенно кричу, что это наглая ложь и моего ребенка следует немедленно оставить в покое…
— Верните его на берег, негодяи!
Однако на берегу остаюсь я и в бессильной ярости смотрю на корму стремительно удаляющегося в открытое море корабля, увозящего моего сына. На мачтах вспухают от ветра черные паруса. Доносится с детства знакомая песня:
Йо-хо-хо и бутылка рома!..
— Ну вот. Я так и знал, что наш сын окажется пиратом. — В моем сне появляется Авдей и успокаивающе гладит мое плечо. — Ты не переживай, дорогая. Поплавает и вернется…
— Я не хочу! Почему со мной не согласовали?!
— Дети никогда ничего не согласовывают с родителями… Но если хочешь, мы можем отправиться за ними в погоню.
— У нас что, есть корабль?
— Да. — Авдей с серьезным видом указывает на полусгнившую, облепленную высохшими водорослями, засыпанную песком шлюпку.
— Ну, знаешь… Твой юмор совершенно неуместен в данном случае! — возмущенно кричу я.
На этом сон обрывается.
Я встала с шезлонга, приходя в себя. Оперлась о балконный бортик и невольно залюбовалась рассветом. Над пирамидальными тополями золотилась далекая полоска моря. Мягкий ветер шевелил веера декоративных пальм. Фонтан перед входом в гостиницу, отключаемый на ночь, теперь снова заискрился переливчатыми струйками воды…
В глубине комнаты настырно зазвенел будильник. Я усмехнулась. Авдей регулярно ставит себе будильник под самое ухо и регулярно же прихлопывает звенящего монстра подушкой и продолжает спать. И тогда за побудку приходится браться мне.
Я покинула балкон и с громким призывом: «Вставайте, сони!» — принялась расталкивать своих мужчин. В ответ они кинули в меня подушками. Я затормозила подушки в воздухе и направила их обратно — в этих лентяев.
Авдей тут же вскочил и, изобразив полное мне послушание, отправился бриться. А Ярослав…
Он аккуратно поймал подушку, застелил постель и сказал:
— Мама, можно я сегодня снова пойду в Приют?
Я села мимо кресла.
— Авдей! — завопила я. — Нашего сына подменили!
На мой вопль муж выскочил из ванной с одной намыленной щекой.
— Ты посмотри на него! — указала я пальцем на Ярослава. — Это не он!
Муж пригляделся.
— Вика, ты перегрелась на солнце. Это вполне наш сын.
— Да?! А почему он не удивился тому, как я кинула в него подушкой? Он ведь сроду не видел, чтоб подушки зависали в воздухе! И потом… Он хочет идти ТУДА!
— Ай, — отмахнулся муж. — Вечно ты придумываешь какие-то несуществующие страхи. Дай мне добриться. Не знаю, как Ярослав, а мы сегодня идем в Палаць культури морякив на встречу с читателями.
И супруг ушел, оставив меня в обществе сына (или того, кто очень похож на моего сына).
Ярослав исподлобья глянул на меня и потянулся к коробке с паззлом.