В межвоенный период строительство Вооруженных сил СССР осуществлялось на основе выдвинутых руководством страны установок о враждебном капиталистическом окружении и неизбежности вооруженного столкновения с мировым империализмом. Военно-политическое руководство страны поставило задачу создать армию и флот, способные отразить агрессию, с какого бы направления она ни последовала, даже если СССР подвергнется одновременному удару с запада, востока и юга. Начиная с 1929 года было выполнено два пятилетних плана военного строительства, и в 1939 году началась третья пятилетка.
К началу Второй мировой войны советские Вооруженные силы по численности личного состава и основных видов вооружения были в ряду армий ведущих стран Европы и Азии. В основе организации армии и флота страны лежала кадровая система комплектования. Всеобщая воинская обязанность граждан Советского Союза мужского пола, достигших 18-летнего возраста, обеспечивала Красную армию и Военно-морской флот многомиллионными резервами. По численному составу они уступали лишь армии Германии, а по числу танков и самолетов являлись безусловными лидерами. Однако советско-финляндская война показала, что в качественном отношении Вооруженные силы СССР во многом не соответствовали требованиям времени.
Эти проблемы обсуждались на мартовском (1940) Пленуме ЦК ВКП(б), а затем на совещании высшего командного состава в апреле того же года. Принятые на них решения были направлены на реорганизацию органов управления, видов и родов войск, изменения в подходах к обучению и воспитанию личного состава, разработку новых планов мобилизации, развертывания и применения группировок войск. Осуществлялась программа перевооружения, велись интенсивные работы по подготовке западного театра военных действий к обеспечению развертывания войск на случай войны. Однако из-за дефицита времени и средств не все намеченные материально-технические и организационные мероприятия удалось осуществить к началу войны. К тому же военно-политическое руководство СССР допустило ряд крупных просчетов, негативно сказавшихся на результатах строительства Вооруженных сил.
Передовая по своему характеру советская военная доктрина предусматривала ведение войны объединенными усилиями всех видов и родов войск, считая при этом наступление решающим видом стратегических действий. Она признавала также необходимость и закономерность обороны, но недостаточно учитывала возможность ведения длительных оборонительных действий на всем стратегическом фронте, на своей территории, с отходом армии в глубь страны.
В связи с началом Второй мировой войны и нарастанием угрозы агрессии со стороны блока стран во главе с Германией численность советских Вооруженных сил постоянно увеличивалась, о чем свидетельствуют данные таблицы 22.
Таблица 22. Рост численности Вооруженных сил СССР перед войной (тыс. чел.)[1694]
Вооруженные силы СССР накануне войны состояли из Сухопутных войск, Военно-воздушных сил, Военно-морского флота, Войск противовоздушной обороны страны. В их состав включались также пограничные и внутренние войска. Основу Красной армии составляли Сухопутные войска, Военно-воздушные силы и Войска ПВО страны.
Сухопутные войска
На Сухопутные войска в будущей войне возлагалось решение главных стратегических задач: совместно с Военно-воздушными силами, а на приморских направлениях с силами флота, обеспечить прикрытие сухопутной границы и побережья страны, отразить удары агрессоров, а затем разгромить их в ходе стратегических наступательных операций.
Высшими тактическими соединениями Сухопутных войск являлись корпуса (механизированные, стрелковые и кавалерийские). Основными соединениями считались дивизии (стрелковые, горнострелковые, мотострелковые, кавалерийские, танковые и моторизованные).
Перед войной Сухопутные войска состояли из стрелковых, танковых войск, кавалерии, артиллерии, воздушно-десантных войск, войск связи, инженерных, химических и др.
Стрелковые войска были самым массовым родом войск. Они насчитывали 62 управления стрелковых корпусов, 177 стрелковых, 19 горнострелковых и две мотострелковые дивизии. Стрелковый корпус включал две-три стрелковые дивизии, два корпусных артиллерийских полка, зенитно-артиллерийский дивизион, саперный батальон и батальон связи. При наличии в нем трех стрелковых дивизий он мог иметь более 51 тыс. человек, 306 полевых орудий, 162 противотанковые пушки, 48 зенитных орудий, 198 минометов (без 50-мм), 48 легких танков и 39 бронемашин. Советский корпус уступал германскому по количеству дивизий и личного состава, но превосходил его по огневой мощи артиллерии.
Стрелковая дивизия являлась основным тактическим соединением стрелковых войск и состояла из трех стрелковых и двух артиллерийских полков, зенитно-артиллерийского дивизиона, дивизиона противотанковой обороны, саперного батальона, батальона связи, подразделений обеспечения.
Ее штат военного времени неоднократно уточнялся (см. табл. 23).
Сравнительный анализ показывает, что такими советские дивизии должны были стать только после отмобилизования. А до самого начала войны они содержались по штатам мирного времени и имели различную организацию. Укомплектованность всех стрелковых дивизий автотранспортом была минимальной, получить его они должны были лишь при отмобилизовании. Часть корпусов и дивизий из-за недостатка артиллерии имела по одному артиллерийскому полку вместо двух, положенных по штату.
Таблица 23. Штатная численность личного состава и вооружения стрелковых (пехотных) дивизий СССР и Германии накануне войны[1695]
Для сравнения также необходимо отметить, что дивизии германской армии, развернутые на границе с СССР, были полностью укомплектованы личным составом, вооружением, транспортом и запасами материальных средств по штатам военного времени. Советская стрелковая дивизия уступала германской пехотной по числу противотанковых орудий в соотношении: 54 против 75. Перед самой войной были сняты с вооружения стрелковых подразделений противотанковые ружья, в результате чего во взводе и роте не оказалось средств борьбы с танками, а стрелковый батальон располагал всего двумя орудиями. В советской дивизии было мало и средств противовоздушной обороны. Этот недостаток значительно усугублялся тем, что перед войной большинство дивизий имело только 30–50 % положенного им по штату количества зенитных орудий.
Пехота стрелковых и танковых войск начала оснащаться современным для того времени стрелковым вооружением: ручной пулемет ДП-27, станковый пулемет ДС-39, пистолет-пулемет ППД конструкции В. А. Дегтярева, самозарядная винтовка Ф. В. Токарева (СВТ). Однако внедрение новых образцов стрелкового вооружения, особенно автоматического, осуществлялось крайне медленно[1696]. Только война с Финляндией убедила советское военное руководство в высокой эффективности пистолетов-пулеметов. До этого многие советские военачальники считали их малоэффективными в бою и пригодными только для оснащения милиции (полицейское оружие).
Вместе с тем советская военная промышленность перед войной произвела 100 тыс. автоматов. По принятым весной 1941 года штатам стрелковой дивизии военного времени полагалось иметь 1204 автомата, в то время как германская дивизия имела только 486. При штате, подобном германскому, имевшегося в СССР количества автоматов хватило бы на 200 дивизий. Ввиду того, что автоматами в первую очередь оснащались стрелковые дивизии, дислоцировавшиеся вблизи западной границы СССР, они имели в среднем по 400 пистолетов-пулеметов конструкции Дегтярева (ППД). Основными же видами стрелкового оружия в РККА оставались винтовка Мосина образца 1891/30 года и станковый пулемет системы «Максим» образца 1940 года.
Танковые войска (перед войной их называли автобронетанковыми) являлись главной ударной силой Сухопутных войск. В соответствии с теоретическими разработками глубокого боя и глубокой операции они по своему предназначению подразделялись на две самостоятельные группы. Одну из них предполагалось использовать для поддержки в бою пехоты и конницы. До осени 1939 года ее составляли отдельные танковые батальоны и роты стрелковых дивизий, танковые полки кавалерийских дивизий и танковые бригады РГК, предназначенные для усиления стрелковых и кавалерийских корпусов. В другую группу входили танковые корпуса, которые предназначались для развития тактического успеха в оперативный в составе фронтовой или армейской подвижной группы. Однако 21 ноября 1939 года на заседании Главного военного совета, на котором присутствовали И. В. Сталин и В. М. Молотов, было принято решение о ликвидации корпусов и переходе к бригадной системе[1697]. К марту 1940 года в составе автобронетанковых войск имелось 39 танковых бригад, 22 моторизованные дивизии и три мотобронебригады резерва Главного Командования (РГК), 31 танковый полк и 100 танковых батальонов стрелковых и кавалерийских соединений. На 1 апреля 1940 года в них насчитывалось 20 тыс. танков всех типов[1698].
Война с Финляндией выявила, что организационная структура танковых войск не обеспечивает их массированного применения в наступлении, а действия танковых бригад не подкрепляются достаточным количеством моторизованных частей[1699]. В то же время успешно проводимые вермахтом кампании в Европе показывали, что крупные танковые формирования в современных операциях играют важную роль. Поэтому в мае 1940 года было принято решение о создании шести танковых корпусов, а затем еще трех. С лета 1940 года их стали называть механизированными.
Механизированный корпус состоял из двух танковых и одной моторизованной дивизий, мотоциклетного полка, других частей и подразделений. Каждый корпус в своем составе должен был иметь: 36 080 человек, 1031 танк, 268 бронемашин, 358 орудий и минометов, 352 трактора и 5165 автомашин. Если провести сравнительный анализ дивизий механизированного корпуса с аналогичными соединениями вермахта (см. табл. 24), можно отметить явное количественное превосходство в бронетехнике соединений Красной армии.
Таблица 24. Штатная численность личного состава и вооружения танковых и моторизованных дивизий СССР и Германии[1700]
Еще в июне 1940 года в записке С. К. Тимошенко и Б. М. Шапошникова на имя И. В. Сталина и В. М. Молотова говорилось о том, что создаваемые девять танковых корпусов организационно будут оформлены к 1 июля 1940 года (срок был определен лично Сталиным), однако они будут иметь значительный некомплект танков, бронеавтомобилей, автомобилей и мотоциклов[1701]. Таким образом, на формирование даже девяти корпусов недоставало основных видов вооружения и техники. Несмотря на это, в феврале 1941 года началось формирование еще 20 механизированных корпусов. В результате общая потребность Красной армии в танках с учетом танковых частей кавалерийских дивизий и воздушно-десантных корпусов составила 37 895 танков. Для укомплектования создаваемых соединений требовалось более 14 тыс. танков. Заказ военной промышленности на 1941 год составлял 6 тыс. танков[1702]. При этом необходимо учитывать, что, хотя танковая промышленность работала с большим напряжением, она систематически не выполняла заказы наркомата обороны. Например, в 1938 году войска недополучили 104, в 1939 году – 292, в 1940 году – 773 танка[1703]. В последующем все это сказалось, и на учете был каждый выпускаемый танк.
Следует отметить, что политическое руководство страны и командование РККА допустили просчет при определении требуемой численности танков в каждом из корпусов и количества танковых соединений.
Остро ощущался недостаток автомобилей, средств транспортировки горючего и тракторов, предназначавшихся для буксировки орудий и подвоза материальных средств. К 22 июня 1941 года общая укомплектованность механизированных корпусов автомобилями ГАЗ-АА составляла 66 %, ЗИС-5 – 31 %, бензоцистернами – 27 %, тракторами – 47 %[1704].
Одновременное формирование большого количества танковых и моторизованных соединений без учета имеющихся промышленных возможностей и реальных сроков поставки (перераспределения) вооружения и материальных средств войскам привели к снижению уровня боевой готовности и слаженности, имевшихся ранее танковых бригад и батальонов, которые растворились в огромной массе новых формирований. На этом фоне снизилась боеспособность стрелковых и кавалерийских дивизий, из которых было изъято большое количество наиболее подготовленных солдат, сержантов и офицеров. Стрелковые дивизии лишились штатных танковых батальонов. Низкая укомплектованность соединений танками (из 20 корпусов западных приграничных округов только восемь были укомплектованы более чем на 50 %, из них лишь четыре – на 80–100 %, а 13, 17, 18, 20, 24-й мк – только на 6–25 %, при этом восемь механизированных корпусов вообще не имели танков КВ и Т-34)[1705], необеспеченность средствами тяги и транспортом подвоза снижали боеспособность и маневренность механизированных корпусов.
Некоторое сравнение тактико-технических характеристик советских и немецких танков (см. табл. 25) свидетельствует, что советские танки Т-34 и КВ значительно превосходили немецкие по основным показателям (калибру орудий, количеству пулеметов, запасу хода, мощности двигателя и бронированию). Важным положительным качеством являлось наличие у них менее пожароопасного дизельного двигателя, в то время как большинство немецких танков имело бензиновые двигатели. Лобовую броню танков КВ и Т-34 не могли пробить снаряды немецких танков. В то же время их броня пробивалась орудиями КВ и Т-34. Не уступали по основным параметрам легким танкам вермахта и советские машины Т-26 и БТ. Несколько тысяч танков БТ было оснащено дизельными моторами.
Таблица 25. Основные тактико-технические характеристики танков к началу Великой Отечественной войны
При всех положительных качествах новых образцов бронетехники необходимо отметить, что они имели целый ряд существенных конструктивных недостатков. В первую очередь это касалось моторесурса двигателей, танки не выдерживали гарантийный километраж в 2000 км и выходили из строя после 800–1200 км пробега[1706].
Исправными и имеющими необходимый запас моторесурсов считались только 14,7 тыс., из которых в западных приграничных округах находилось 8885 машин (см. табл. 26)[1707]. Там же были сосредоточены и все новые танки: КВ – 554, Т-34 – 960. Основная часть танков принимала участие в боях на Халхин-Голе и в советско-финляндской войне, а также совершила продолжительные марши в западные области Украины и Белоруссии, в Прибалтику и Бессарабию, израсходовав почти полностью моторесурс двигателей. Ходовая часть большинства этой техники была изношена и требовала ремонта.
Таблица 26. Наличие, состояние и распределение танков накануне войны[1708]
В отличие от Германии, у которой имелись оперативные объединения типа танковой группы, в Советском Союзе подобные формирования отсутствовали. Их предполагалось создавать по мере необходимости в ходе войны, что не гарантировало четкого руководства действиями подобных объединений, так как для них заблаговременно не создавались соответствующие органы управления[1709].
Незавершенность формирования новых танковых соединений, их недоукомплектованность техникой и личным составом, слабая полевая выучка подразделений, неслаженность в работе штабов и в целом соединений как боевых единиц значительно снизили боеспособность танковых войск накануне войны.
Советская артиллерия являлась главной огневой силой Сухопутных войск. Организационно она состояла из войсковой артиллерии и артиллерии резерва Главного Командования (РГК). Части и подразделения войсковой артиллерии имелись во всех войсковых структурах Сухопутных войск от корпуса до роты. Стрелковые корпуса и дивизии имели по два артиллерийских полка, дивизии других родов войск – по одному[1710].
Артиллерия РГК предназначалась для усиления армий и корпусов и состояла из 14 пушечных и 60 гаубичных полков, 15 дивизионов большой мощности (БМ), двух отдельных батарей особой мощности (ОМ) и 12 отдельных минометных батальонов. В состав артиллерии РГК накануне воины входили десять артиллерийских противотанковых бригад, формирование которых началось в апреле 1941 года и к началу войны также не было завершено.
Удельный вес артиллерии РГК в общем количестве наземной артиллерии составлял 6,3 %, чего, как показал последующий боевой опыт, было крайне недостаточно.
Артиллерия оснащалась вполне современными для того времени артиллерийскими системами, значительная часть которых не уступала основным системам вермахта (см. табл. 27). В том числе были разработаны системы полевой реактивной артиллерии. Однако, несмотря на то, что еще в середине тридцатых годов на вооружение были приняты реактивные снаряды, внедрение наземных систем для их применения осуществлялось медленно. К началу войны было создано только семь боевых машин. Германия к этому времени уже имела четыре полка реактивной артиллерии, оснащенных 442 реактивными установками.
Для борьбы с танками противника единственным орудием противотанковой артиллерии являлась 45-мм пушка. Также для борьбы с ними предполагалось использовать 76-мм полковые и дивизионные орудия. Однако 76-мм орудие, состоявшее на вооружении стрелковых полков, обладало слишком низкой начальной скоростью полета снаряда для эффективной борьбы с немецкими танками. Перед самой войной ошибочно было прекращено производство 45-мм и 76-мм пушек, а также снятие с вооружения противотанковых ружей.
Таблица 27. Тактико-технические данные основных образцов артиллерийского вооружения Красной армии и вермахта к началу Великой Отечественной войны
Советско-финляндская война заставила военное руководство страны серьезно заняться производством минометов. Если на 1 января 1939 года в Красной армии имелось всего 3,2 тыс. минометов, то к 22 июня 1941 года их насчитывалось 56,9 тыс. Однако в производстве минометов наблюдалось чрезмерное увлечение малоэффективными, как показал последующий опыт боевых действий, 50-мм системами. К началу Великой Отечественной войны в Красной армии насчитывалось 36,8 тыс. таких минометов, а в вермахте только 16 тыс.
Самым слабым местом советской артиллерии являлись средства тяги. В стрелковой дивизии все артиллерийские системы, за исключением орудий гаубичного полка, имели конную тягу. Вся остальная артиллерия была оснащена тихоходными сельскохозяйственными тракторами. Были разработаны образцы специальных артиллерийских тягачей, однако промышленность не успела обеспечить ими войска. Укомплектованность тракторами составляла 37,8 %.
Всего на 22 июня 1941 года в Красной армии насчитывалось 115 900 орудий и минометов. Около 2,3 тыс. орудий и минометов (без 50-мм) находилось на вооружении частей береговой обороны и 4,5 тыс. составляли зенитные орудия Войск ПВО страны. Таким образом, войсковая артиллерия сухопутных войск и артиллерия РГК насчитывали свыше 72 тыс. орудий и минометов (без учета 50-мм минометов), 46,8 тыс. из которых находилось в составе войск западных приграничных военных округов[1711].
В целом накануне войны советская артиллерия уступала германской в подвижности, в реактивных системах и в оснащенности средствами артиллерийской разведки. Каждая дивизия вермахта имела довольно современный штатный дивизион артиллерийской инструментальной разведки. В Красной армии подобными дивизионами располагали только артиллерийские полки РГК.
Кроме того, ввиду незавершенности формирования артиллерийских противотанковых бригад в Красной армии, в отличие от вермахта, практически не было противотанковых средств РГК.
Значительная роль отводилась кавалерии. Считалось, что конница может успешно действовать совместно с танковыми соединениями в составе армейских и фронтовых подвижных групп.
В связи с формированием механизированных корпусов число кавалерийских дивизий с лета 1940 года до начала войны сократилось с 25 до 13[1712]. В кавалерии осталось четыре корпусных управления. Каждый корпус имел, как правило, две дивизии. Дивизия включала четыре кавалерийских и один танковый полк, конно-артиллерийский и зенитный дивизионы, а также подразделения обеспечения и обслуживания. Кавалерийские дивизии, объединенные в кавалерийские корпуса, в соответствии с теорией глубокой наступательной операции должны были наряду с механизированными корпусами составлять конно-механизированную армию (группу) фронта, предназначавшуюся для развития успеха во фронтовой наступательной операции.
СССР являлся пионером создания воздушно-десантных войск. Первой советской воздушно-десантной частью стал созданный в марте 1931 года по инициативе М. Н. Тухачевского опытный воздушно-десантный отряд. 5 января 1932 года РВС СССР принял решение о создании четырех авиамотоотрядов[1713]. Через два года в маневрах участвовало 600 парашютистов. В 1935 году на Киевских, а 1936 году на Белорусских маневрах десантировалось до 3 тыс. парашютистов, а 8 тыс. человек с артиллерией, легкими танками и другой боевой техникой высаживались посадочным способом.
В соответствии с разработанной теорией глубокой наступательной операции воздушно-десантные части и соединения должны были высаживаться в тылу противника в интересах фронта, армии, корпуса или дивизии. Предполагалось, что таким образом они будут воздействовать на оборону противника по всей ее глубине.
Всего в РККА к лету 1940 года имелось шесть воздушно-десантных бригад. Однако их боевые возможности были невысоки, и бригады не могли эффективно решать возложенные на них задачи. Поэтому в конце апреля 1941 года началось формирование пяти воздушно-десантных корпусов. Каждый корпус должен был состоять из трех воздушно-десантных бригад, танкового батальона и других подразделений. На их комплектование было обращено несколько стрелковых дивизий. Однако время, отпущенное на реорганизацию воздушно-десантных войск, не позволило к началу войны сформировать и подготовить соединения к выполнению задач по предназначению.
Следует отметить, что в Красной армии не было специальной военно-транспортной авиации, а предназначавшиеся для транспортировки десантов бомбардировщики ТБ-3 представляли собой устаревшие, тихоходные машины. Только 5 июня 1941 года было принято решение о формировании при каждом воздушно-десантном корпусе двух десантно-бомбардировочных полков. Однако до начала войны эти полки не удалось обучить транспортировке и выброске воздушных десантов.
Следовательно, воздушно-десантные войска, которым в теории глубокой операции отводилась весьма существенная роль, накануне войны были еще в стадии формирования.
Специальные войска, выполняющие важнейшую задачу по обеспечению боевых действий, также находились в процессе реорганизации и технической перестройки.
Организационно инженерные войска РККА состояли из войсковых и армейских частей и подразделений, а также частей резерва Главного Командования. Стрелковый полк имел саперную роту, стрелковая дивизия – саперный батальон двухротного состава, стрелковый корпус – инженерно-саперный батальон трехротного состава. В танковой дивизии имелся моторизованный саперный батальон, в штате армий находились инженерные батальоны и отдельные специальные роты. Инженерные части резерва Главного Командования были представлены отдельными инженерными и понтонно-мостовыми батальонами. В феврале-марте 1941 года на их основе было сформировано 18 инженерных и 14 понтонно-мостовых полков РГК численностью до 1000 человек каждый[1714]. Накануне войны почти все дивизионные и корпусные саперные батальоны и девять из десяти инженерных полков западных приграничных округов выполняли задачи инженерного оборудования местности и строительства оборонительных сооружений в назначенных районах. Практически это означало, что соединения и объединения приграничных округов оставались без сил и средств инженерного обеспечения боевых действий, что в итоге привело к значительному снижению и без того невысокого уровня боеспособности войск этих округов.
Накануне войны войска связи состояли из частей и подразделений связи, организационно входивших в состав соединений и частей различных родов войск и частей связи резерва Главнокомандования (РГК), к которым относились все части центрального, окружного и армейского подчинения. В составе батальонов имелись взводы, полков – роты, дивизий и корпусов – батальоны связи. Окружные и армейские части связи насчитывали 19 отдельных полков (14 окружных и пять армейских), 25 отдельных батальонов (23 отдельных батальона связи и два отдельных линейных батальона связи) и 16 радиодивизионов.
Однако перед войной в них не хватало современных средств связи, фактически отсутствовали мобилизационные и неприкосновенные запасы имущества связи. Радиосеть Генштаба была обеспечена радиостанциями типа PAT только на 39 %, а радиостанциями типа РАФ и заменяющими их 11-АК и другими – на 60 %, зарядными агрегатами – на 45 %. Приграничный Западный военный округ располагал радиостанциями только на 27 %, Киевский военный округ – на 30 %, Прибалтийский военный округ – на 52 %. Примерно так же обстояло дело и с другими средствами радио– и проводной связи. Подземной кабельной сети, необходимой для обслуживания оперативных и стратегических инстанций, не было вообще.
Выступая в конце мая 1941 года на расширенном заседании Политбюро ЦК ВКП(б), начальник Генштаба Красной армии генерал армии Г. К. Жуков сказал, что «крайне слабым нашим местом являются войска связи», на что И. В. Сталин ответил ему: «Это действительно наша ахиллесова пята. Но думаю, что здесь едва ли можно быстро сделать что-нибудь серьезное, сейчас же устранить имеющиеся в этой области недостатки. Придется какое-то время исходить из того, что есть»[1715].
В связи с резким увеличением количества стрелковых, бронетанковых, артиллерийских, воздушно-десантных и других соединений и частей потребность в средствах связи быстро возрастала. Поэтому, например, связь в ВВС и танковых войсках скорее была обозначена, чем имелась. В Московском военном округе на 1 января 1940 года радиостанции стояли только на 43 самолетах из 583. До начала войны для бронетанковых войск выпускалось в месяц около 400 радиостанций 71-ТК и 5–10 радиостанций РСМК. Учитывая, что радиостанции устанавливались лишь на танке командира танковой роты (то есть было радиофицировано только 10–20 % от общего выпуска танков), такое количество радиостанций удовлетворяло потребности танкистов в мирное, но не в военное время[1716].
Среди командного состава и в общевойсковых штабах имела место недооценка радио как основного средства связи в современной войне. Данный недостаток был отмечен даже в приказе народного комиссара обороны от 15 февраля 1941 года. В частности, там было подчеркнуто, что некоторые командиры частей, соединений и их начальники штабов не принимают надлежащих мер к овладению искусством управления войсками по радио.
Безусловно, недостаток средств связи, неумение многих командиров использовать радиосредства резко ограничивали способность войск действовать в условиях быстро меняющейся обстановки, в отрыве от главных сил, характерных для начала войны. В мирное время войска связи содержались в сокращенном виде, что не обеспечивало их быстрое развертывание с началом войны[1717]. В результате таких действий для фронтовых и армейских полевых управлений недоставало: 18 отдельных полков связи – 48,6 % общей потребности; 73 отдельных линейных батальона связи – 74,4 %; 162 отдельных командно-штабных рот – 100 %; 84 отдельных телеграфно-строительных роты – 97,7 %; отдельных телеграфно-эксплуатационных рот – 96 % и трех отдельных радиодивизионов, или 50 %[1718].
Перед войной химические войска располагали техническими средствами для индивидуальной защиты, ведения химической разведки, дегазации местности, а также огнеметными установками, аппаратами для дымопуска и другой специальной техникой.
Они состояли из отдельных батальонов противохимической обороны и отдельных дегазационных батальонов центрального и окружного подчинения. В объединениях и соединениях имелись дегазационные роты. В каждом полку создавались взводы противохимической обороны и огнеметные команды. В танковые соединения включались батальоны и роты огнеметных танков.
В целом анализ состояния Сухопутных войск Красной армии и их боеспособности накануне Великой Отечественной войны показывает, что ее начало застало все рода войск в стадии реорганизации и крупных преобразований, направленных на резкое усиление их огневой мощи и маневренности, в первую очередь за счет создания большого количества механизированных и воздушно-десантных корпусов, других соединений и частей. Реорганизация нарушила сложившиеся организационно-штатные структуры, а создать новые и осуществить их боевое слаживание к началу войны не удалось. Особенно низким был уровень боеспособности в воздушно-десантных и танковых войсках. Наиболее слабыми местами Сухопутных войск Красной армии являлись: содержание соединений в штатах мирного времени, низкий уровень их укомплектованности транспортом, недостаток средств противотанковой и противовоздушной обороны и низкая обеспеченность войск радиосредствами.
По характеру выполняемых задач к сухопутным войскам приближались пограничные и внутренние войска.
К началу войны численность пограничных войск составляла 165 тыс. человек[1719]. Основная их часть находилась на западной и дальневосточной границах. В состав пограничных войск, охранявших западную границу от Баренцева до Черного морей, входило восемь пограничных округов, имевших 49 пограничных отрядов, десять отдельных пограничных комендатур, семь отрядов пограничных судов, восемь окружных школ младшего начсостава, другие части подразделения специального назначения, а также 11 полков оперативных войск. Общая численность пограничных войск, охранявших западную границу, составляла около 100 тыс. человек[1720], или 60 % общей численности пограничных войск[1721].
Пограничные отряды имели в основном однотипную организацию и вооружение. Пограничный отряд состоял из четырех-пяти пограничных комендатур, каждая из которых имела четыре линейные пограничные заставы (42–64 чел.), резервную заставу (42 чел.) и управление пограничной комендатуры; маневренной группы (150–250 чел.), состоявшей из трех-пяти застав (по 50 чел.) и управления маневренной группы; школы сержантского состава (70–100 чел.). Всего пограничный отряд имел: личного состава – 1400–2000 человек, ротных минометов (РМ-50) – 20–30; станковых пулеметов системы «Максим» – 48–60, ручных пулеметов – 80–122, винтовок —1200–1800, автомашин разных – 25–30, лошадей – 200–300, служебных собак – 120–160[1722].
В силу специфических задач по охране границы командование и личный состав пограничных войск не имели навыков в организации и ведении боевых действий в полевых условиях. Этот недостаток в подготовке командного состава погранвойск, особенно старшего, можно было устранить путем их привлечения к участию в войсковых и командно-штабных учениях соединений и объединений военных округов. К сожалению, такая форма подготовки старших командиров погранвойск в предвоенные годы почти не применялась.
Вооружение и организация подразделений пограничных войск позволяли им вести борьбу преимущественно с одиночными нарушителями границы и небольшими разведывательно-диверсионными группами.
Внутренние войска охраняли правительственные учреждения, наиболее важные промышленные предприятия и другие объекты оборонного значения. На них возлагались также охрана железнодорожных сооружений, сопровождение воинских и особо ценных грузов, конвоирование лиц, содержащихся под стражей, обслуживание судебных учреждений, наружной охраны тюрем. Кроме того, они привлекались и для охраны общественного порядка.
По составу вооружения, техническому оснащению внутренние войска не предназначались для ведения боевых действий с крупными силами противника.
Войска НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений состояли из семи дивизий и пяти бригад; по охране особо важных предприятий промышленности – из пяти бригад, двух отдельных полков и девяти батальонов. Конвойные войска – из десяти бригад и двух отдельных полков.
С марта 1941 года в составе НКВД начало функционировать Управление оперативных войск, которому подчинялись части оперативного назначения и военно-учебные заведения. Ему были подчинены 11 оперативных полков, находившихся на территории приграничных округов, дивизия имени Ф. Э. Дзержинского, дислоцировавшаяся в Москве, и другие части[1723].
На территории Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов из находившихся там оперативных полков накануне войны были сформированы 21, 22 и 23-я мотострелковые дивизии. Однако к началу войны они не были полностью укомплектованы. Всего в оперативных войсках (вместе с военно-учебными заведениями) насчитывалось около 41,5 тыс. человек, из них около 16 тыс. находилось вблизи западной границы[1724].
С начала 1941 года все пограничные железные дороги полностью принимаются под охрану войсками НКВД (было дополнительно принято 117 объектов), охрана организуется по гарнизонному принципу. В ротах вместо взводов вводилось шесть типов гарнизонов (в зависимости от размера охраняемых мостов и других сооружений). Накануне войны войска охраняли 1697 объектов, их штатная численность составляла 62 157 человек.
Постановлением СНК СССР от 7 октября 1940 года все вопросы, относящиеся к местной противовоздушной обороне (МПВО), охватывающие мероприятия по подготовке городов, населенных пунктов и объектов народного хозяйства при нападении противника с воздуха, возлагались на Наркомат внутренних дел[1725].
28 октября 1940 года в составе НКВД было образовано Главное управление местной противовоздушной обороны. На него возлагались следующие задачи: организация МПВО населенных пунктов, предприятий, железнодорожных узлов и других объектов в угрожаемой зоне; руководство подготовкой местных советских и общественных организаций и гражданских наркоматов к противовоздушной обороне, строительством убежищ, укрытий и эвакуацией населения в угрожаемых зонах; разработка мероприятий по светомаскировке и ликвидации последствий воздушного нападения.
Накануне Великой Отечественной войны в МПВО входило три инженерно-противохимических полка (Москва, Ленинград, Баку) и четыре инженерно-противохимических батальона.
Система МПВО находилась в стадии организации. В большинстве городов формирования существовали лишь на бумаге, не все население успело получить необходимые знания и навыки.
Не меньшее значение имела охрана государственных оборонных объектов. Росло число режимных предприятий, а сил войсковой охраны не хватало.
Накануне Великой Отечественной войны войска НКВД охраняли 145 объектов. Штатная численность охраны составляла 29,9 тыс. человек.
Конвойные части обслуживали 156 судебных учреждений, несли службу на 176 железнодорожных маршрутах. В военное время на эти части возлагались конвоирование военнопленных от пунктов приема до лагерей для военнопленных и охрана последних. Численность конвойных войск увеличилась к июню 1941 года до 38 311 человек. Они состояли из двух дивизий и семи бригад.
За два предвоенных года общая численность внутренних войск увеличилась на 26,7 тыс. человек, в том числе оперативных – на 16,4 тыс., железнодорожных – на 12 тыс., конвойных – на 9,5 тыс. Промышленные войска сократились на 11,2 тыс. человек. Общая численность войск накануне войны составляла 171,9 тыс. человек[1726].
Из общего состава оперативных войск одна треть располагалась в приграничных районах (три мотострелковые дивизии и отдельный мотострелковый полк), во внутренних округах дислоцировались одна дивизия, семь полков, три отдельных батальона.
Перед войной в железнодорожных войсках имелось девять дивизий, пять бригад, в промышленных – дивизия и пять бригад. Характерной особенностью войск была их дислокационная разбросанность и раздробленность. Они обучались действиям при обороне объектов, но оставались неотработанными вопросы взаимодействия друг с другом, частями РККА, порядок снятия с охраны, стягивания и сосредоточения гарнизонов и др.
Что касается задачи охраны прифронтовой полосы, то здесь нерешенных вопросов было еще больше. Напряженность обстановки в приграничных районах нарастала, требуя от руководства войск, командиров всех степеней принятия мер по усилению несения службы, повышению боеготовности. Однако своевременно все это сделать не удалось.
Реорганизация ВВС, ПВО, ВМФ
Авиационная боевая техника наряду с танками и артиллерией считалась приоритетной в советском военном строительстве. Особенно интенсивно она развивалась накануне войны. В 1940 году ассигнования на развитие авиационной промышленности составляли 40 % всего военного бюджета страны[1727]. Началось производство более совершенных машин типа МиГ-3, ЛаГГ-3, Ил-2, Пе-2 и др. По своим тактико-техническим характеристикам они не уступали аналогичным самолетам германских ВВС, а таких штурмовиков, как Ил-2, не имела ни одна армия в мире. Однако накануне войны производство новых самолетов только развертывалось, а основную массу боевых машин составляли самолеты старых образцов, уступавших немецким по всем важнейшим показателям (см. табл. 28).
К 22 июня 1941 года в составе ВВС имелось 266 полков, 19,1 тыс. боевых самолетов, из которых исправными считались 16,9 тыс.[1728]
Таблица 28. Тактико-технические данные основных типов самолетов к началу Великой Отечественной войны[1729]
Опыт применения авиации в советско-финляндской войне был изучен советским военным руководством. В условиях, когда главная задача сухопутных войск состояла в прорыве мощной укрепленной обороны противника на небольших участках фронта, требовалось сосредоточить усилия авиации главным образом в интересах общевойсковых армий. Истребительной авиации и ПВО отражать массированные налеты авиации противника в той войне не приходилось.
С началом Второй мировой войны на Западе совершенно в другой обстановке действовала германская авиация, применяя мощные массированные удары, особенно при действиях по войсковым и авиационным группировкам. Для этого противник имел крупные, централизованно управляемые объединения (воздушные флоты). Опыт первого периода Второй мировой войны не был достаточно учтен советским командованием. Одни и те же по своему составу полки – истребительной, бомбардировочной и штурмовой авиации – были равномерно распределены между фронтовой и армейской группами авиации, а часть соединений дальнебомбардировочной авиации (ДБА) отдана в оперативное подчинение командующим войсками округов. Такими организационными мероприятиями были созданы условия, ограничивающие возможности массированного, централизованного использования ВВС для отражения воздушного нападения крупных сил авиации противника и сосредоточения своих ударных сил для разгрома его основных авиационных и войсковых группировок.
В 1941 году удельный вес бомбардировщиков и штурмовиков составлял 41,4 %, истребителей – 53,4 %, а разведывательной авиации – всего 3,2 %. Учитывая, что главная угроза СССР исходила от Германии, основная группировка советских ВВС располагалась на Западе (см. табл. 29). Здесь было сосредоточено до 70 % дальнебомбардировочной и свыше 50 % фронтовой и армейской авиации. На Востоке находилось до 16 % ДБА и 2,3 % фронтовой и армейской авиации. Остальные силы располагались во внутренних округах и на юге. Свыше 3000 самолетов внутренних военных округов входили в резерв, предназначенный для восполнения потерь на любом из театров войны.
В целом такое решение на стратегическую группировку ВВС страны соответствовало складывавшейся в 1941 году военно-политической обстановке.
Таблица 29. Наличие, состояние и распределение боевых самолетов ВВС Красной армии накануне войны
Весьма медленно происходило перевооружение и переучивание экипажей на новую авиационную технику. 15 из 35 перевооружаемых полков имели менее 50 % самолетов от штатной численности.
Тыловые органы ВВС к началу войны находились в стадии реорганизации – переходе к системе районов авиационного базирования. В каждом районе планировалось иметь авиабазу, состоящую из четырех-пяти батальонов аэродромного обслуживания. Реорганизация должна была обеспечить свободу маневрирования авиации, избавив боевые авиачасти от тыловых органов (авиапарков). К 22 июня 1941 года переформирование тыловых органов не было завершено. Из десяти районов только восемь были частично сформированы. К тому же обеспеченность тыловых частей техническими средствами была в пределах 30–40 % штатной потребности частей военного времени. Незавершенность перестройки тыла не давала возможности осуществлять межфронтовой маневр авиации.
Управление авиацией было децентрализовано. Находясь в оперативном подчинении командующих войсками военных округов и армиями, соединения фронтовой и армейской авиации в то же время в вопросах всестороннего обеспечения полностью зависели от начальника ВВС. Подобная ситуация сложилась и в отношении соединений дальнебомбардировочной авиации, которые оперативно подчинялись командующим военными округами. Таким образом, было допущено ослабление контроля за боеготовностью ВВС. Не было принято надлежащих мер к обеспечению их качественного превосходства над немецкой авиацией.
Слабо развитая аэродромная сеть привела к скученному базированию авиации. Система связи и тыла ВВС оказалась к началу войны неподготовленной для обеспечения боевых действий ВВС.
В целом советские ВВС к 22 июня 1941 года не были в полной мере подготовлены к отражению внезапного нападения вооруженных сил Германии.
Военно-теоретическая мысль в СССР верно определила тенденции в развитии военно-воздушных сил потенциальных противников и связанную с этим угрозу воздушного нападения на крупные административно-политические центры, важные военно-экономические районы и другие стратегические объекты тыла СССР, а также значение противовоздушной обороны (ПВО) страны в общем комплексе задач вооруженных сил. ПВО отводилась важная роль в обеспечении нормальной работы тыла страны, его высокой эффективности, способности снабжать фронт всем необходимым для ведения напряженных и длительных боевых действий против сильного противника в условиях массового применения авиации. С началом войны под ее прикрытием должно было проводиться беспрепятственное развертывание вооруженных сил и оборонной промышленности.
Приведение в соответствие органов руководства, технического оснащения и организационной структуры войск ПВО возложенным задачам потребовало соответствующей перестройки всей системы ПВО.
Техническую основу войск ПВО страны перед войной составляли самолеты-истребители, зенитная артиллерия, зенитные пулеметы, прожекторы, аэростаты заграждения, оптические и акустические средства разведки воздушного противника.
Образцы зенитной артиллерии, стоявшие на вооружении войск ПВО, представлены в таблице 30. Из приведенных данных видно, что советские зенитные пушки обладали характеристиками, не уступавшими лучшим образцам немецких пушек.
Таблица 30. Сравнение тактико-технических характеристик зенитных орудий РККА и вермахта к началу Великой Отечественной войны[1730]
Одновременно войска ПВО оснащались приборами управления артиллерийским зенитным огнем (ПУАЗО), решавшими задачу расчета точки встречи снаряда с целью, стратегическими дальномерами, предназначавшимися для визуального определения координат воздушных целей. Части аэростатов воздушного заграждения в военный период получили на вооружение аэростаты отечественного производства. Зенитные прожекторные части имели советские зенитные прожекторы с дальностью действия светового луча 7–9 км. Основой службы воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) в межвоенный период являлись визуальные наблюдательные посты, вооруженные оптическими средствами наблюдения и телефонными средствами связи. Координаты воздушных целей (дальность, высота, азимут, курс) определялись этими постами с большими погрешностями только в условиях хорошей видимости днем.
Положение начало улучшаться с внедрением в войска ПВО радиолокационных станций РУС-1 (радиоуловитель самолетов). Станция фиксировала полет самолетов на участке фронта протяженностью 80–100 км. Ее боевое использование было впервые осуществлено во время советско-финляндской войны 1939–1940 годов. В войсках ПВО страны имелось 45 комплектов РУС-1, затем их производство было прекращено, так как осенью 1939 года прошла испытания более свершенная РЛС обнаружения самолетов «Редут», которая в июле 1940 года была принята на вооружение под названием РУС-2. Эта станция позволяла обнаруживать воздушные цели в зоне радиусом 100–120 км и на высотах до 7000 м, а также определять азимут цели и дальность до нее.
Одновременно с ростом технической оснащенности войск ПВО совершенствовалась и их организация. Основной тенденцией в организационном совершенствовании войск ПВО являлось укрупнение тактических единиц. Вместо отдельных подразделений (батарей, отрядов, дивизионов) формируются части и соединения зенитной артиллерии и истребительной авиации.
В феврале 1941 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли совместное постановление «Об усилении противовоздушной обороны страны», в соответствии с которым началась реорганизация системы ПВО. Руководство войсками ПВО возлагалось: в центре – на Главное управление ПВО территории СССР, в военном округе – на заместителя командующего войсками округа по ПВО, который и являлся командующим зоной ПВО, в районе – на командиров корпусов, дивизий или бригад.
Территория приграничных и наиболее важных внутренних европейских районов страны на глубину до 1200 км от государственной границы была разделена на 13 зон ПВО (Северная, Северо-Западная, Западная, Киевская, Южная, Северо-Кавказская, Закавказская, Средне-Азиатская, Забайкальская, Дальневосточная, Московская, Орловская, Харьковская)[1731], границы которых совпадали с границами военных округов.
Территория военного округа, представлявшая собой зону ПВО, делилась на районы, а районы – на пункты ПВО. В состав зоны ПВО входили все силы и средства противовоздушной обороны, выполнявшие задачи ПВО пунктов и объектов, расположенных на территории данной зоны. Управление истребительной авиацией осуществлял командующий военно-воздушными силами военного округа. По своему боевому составу зоны ПВО представляли, по существу, оперативные объединения войск противовоздушной обороны.
В основу созданной к началу войны системы ПВО страны был положен принцип массирования сил и средств для обороны наиболее важных центров и объектов. Главная задача противовоздушной обороны страны заключалась в обеспечении нормальной жизнедеятельности тыловых объектов страны в условиях активных наступательных действий авиации противника. Основные усилия противовоздушной обороны сосредоточивались на глубину 500–600 км от государственной границы на западе и 200–250 км на Кавказе. В этой зоне было сосредоточено до 90 % всей имеющейся в то время в войсках ПВО зенитной артиллерии среднего калибра (основного огневого средства ПВО), причем на оборону трех важнейших центров страны – Москвы, Ленинграда, Баку – было поставлено 42,4 % всех батарей и до 50 % истребительных авиационных полков[1732].
Начиная с июня 1941 года войска ПВО стали обеспечиваться орудиями среднего калибра (76 и 85 мм) на 84 %, зенитными пулеметами – на 55,7 %. Части и соединения ПВО западных приграничных зон получили новую материальную часть в несколько большем количестве. Зенитными орудиями они были оснащены на 90–95 %, пулеметами – на 70,6 %[1733].
К началу войны в составе Войск ПВО страны имелось три корпуса, две дивизии, девять отдельных бригад, а также 28 отдельных зенитных артиллерийских полков, 109 отдельных зенитных артиллерийских дивизионов, 28 отдельных зенитных пулеметных рот, шесть полков, 35 отдельных батальонов, пять отдельных рот и четыре радиобатальона ВНОС[1734]. В них насчитывалось: личного состава – 182 тыс. человек, зенитных орудий среднего калибра – 3329, малого калибра – 330, зенитных пулеметов – 650, прожекторов – 1500, аэростатов заграждения – 850, радиолокационных станций обнаружения – до 45. Выделенные из состава ВВС 40 истребительных авиационных полков насчитывали около 1500 самолетов[1735].
Средства ПВО имелись и в общевойсковых соединениях. В стрелковых дивизиях и корпусах для противовоздушной обороны штатами предусматривались зенитные дивизионы, на вооружение которых должны были поступить 76-мм и 37-мм пушки. Однако к началу 1941 года орудий калибра 37 мм насчитывалось всего 1382 при штатной потребности более 4,9 тыс.[1736] Основная масса танковых, моторизованных и стрелковых дивизий имела по 4–8 орудий вместо 12, положенных по штату.
Основными недостатками в состоянии войск ПВО к началу войны являлись: неукомплектованность ряда частей и соединений ПВО материальной частью; незавершенность перевооружения войск ПВО новейшими средствами разведки и управления; недостаточная подготовка и оснащение частей ПВО к действиям ночью; несоответствие укомплектованности частей ПВО в мирное время требованиям их полной готовности к отражению внезапных ударов с воздуха, что потребовало отмобилизования и развертывания соединений и частей ПВО страны на общих основаниях с началом войны[1737].
Распределение сил и средств ПВО по зонам фактически означало их распыление, что в конечном счете привело к ослаблению противовоздушной обороны на главных операционных направлениях. Если зенитно-артиллерийские средства полностью подчинялись помощнику командующего войсками округа по ПВО, то истребительные соединения и части оставались в двойном подчинении: командующему ВВС округа и помощнику командующего войсками округа по ПВО. Такая система управления средствами ПВО, как показал последующий опыт, затрудняла централизованное использование всех сил и средств ПВО для решения стоящих перед ними задач.
К недостатку можно также отнести отсутствие в Красной армии формирований ПВО РГК, предназначенных для усиления фронтов и армий. В вермахте эту роль играли части ПВО, переданные в подчинение командования групп армий из состава ВВС Германии.
В предвоенные годы интенсивно развивалась боевая техника и вооружение Военно-морского флота, совершенствовалась его организационная структура. Продолжала реализовываться программа третьей пятилетки. С 1936 года осуществлялась программа строительства «Большого океанского флота». Однако в связи с нарастающей военной угрозой 19 октября 1940 года было принято решение прекратить строительство кораблей с большим сроком постройки[1738]. Только за 11 месяцев 1940 года было введено в строй сто различных боевых кораблей, главным образом эскадренных миноносцев, подводных лодок, тральщиков, торпедных катеров[1739].
В предвоенный период подводные лодки рассматривались как основной род сил для действий на морских сообщениях и для борьбы с боевыми кораблями противника. Для действий у своих берегов предназначались малые подводные лодки типа «М». Их можно было транспортировать по железным дорогам. Еще в начале 1930-х годов для действий в открытом море началась серийная постройка средних подводных лодок типа «Щ» и «С». Строились и большие подводные лодки типа «Л», которые кроме мощного торпедного вооружения имели устройства для постановки мин. Это были первые подводные минные заградители советской постройки. В 1936 году началось строительство крейсерских подводных лодок типа «К», которые были одними из самых сильных лодок в мире по вооружению и быстроходности. Большую часть вступивших в строй подводных лодок составляли малые и средние.
Надводные корабли, находящиеся в строю, рассматривались как основной род сил ВМФ. Наряду с кораблями советской постройки в составе флота оставалось довольно много кораблей постройки до 1917 года[1740]. Они обладали большой скоростью, хорошей мореходностью, достаточно мощным вооружением.
Значительное внимание уделялось авиации ВМФ. Лишь за один 1940 год авиация флота выросла на 39 %, хотя и рассматривалась перед войной как обеспечивающий род сил[1741]. Самолетный парк авиации включал самолеты различных типов, но в своем большинстве (87,5 %) это были машины старой конструкции.
В предвоенном строительстве ВМФ по объективным, в принципе, причинам выявился и ряд недостатков, повлиявших на его боеспособность. Это прежде всего незавершенность его строительства. Верный по существу в предвоенные годы курс на развитие подводного флота не учитывал до конца технические возможности подводных лодок, а также возможности их базирования.
На всех флотах не хватало малых боевых кораблей и катеров для несения дозорной службы на подходах к базам, для поиска и уничтожения подводных лодок противника, для охранения транспортов и крупных надводных кораблей в море. Количество тральщиков, имевшихся на флотах, не соответствовало потенциальной минной опасности, возникавшей в прибрежных водах в случае начала войны. Военно-морская академия и Военный совет Краснознаменного Балтийского флота в свое время обращали на это внимание военно-политического руководства страны. По предварительным подсчетам, на Балтике необходимо было иметь до 200 современных тральщиков[1742].
Но это предложение в силу экономических возможностей государства не могло быть вовремя реализовано. По этой же причине флоты и флотилии были слабо обеспечены вспомогательными судами и транспортными средствами для организации тылового обеспечения. Отсутствовали на флотах и десантные суда специальной постройки.
Малая скорость, ограниченная дальность полета и небольшая грузоподъемность самолетов морской авиации не могли не сказаться на решении авиацией поставленных задач на море и приморских направлениях в начале войны. Истребительная авиация не могла надежно прикрыть с воздуха надводные корабли в силу ограниченного радиуса действия, слабого вооружения и малой продолжительности пребывания в воздухе[1743]. Гидросамолеты составляли около 40 % всех самолетов ВМФ[1744]. В большинстве это были машины еще более устаревшие, чем сухопутная колесная авиация. В целом морская авиация пополнялась самолетами по остаточному принципу.
Силы и средства противовоздушной обороны флота в количественном и качественном отношениях требовали дальнейшего совершенствования. Не хватало зенитных средств на Северном флоте. Достаточно сказать, что такой важный незамерзающий порт, как Мурманск, прикрывался всего одной зенитной батареей. Корабли флота также имели слабое зенитное вооружение.
В целом к началу Великой Отечественной войны флот имел три линейных корабля, семь крейсеров (из них четыре новых типа «Киров»), 61 лидер и эскадренный миноносец, 269 торпедных катеров, 218 подводных лодок, 22 сторожевых корабля, 80 тральщиков. Находились в постройке 219 кораблей, что свидетельствует о том, что советское руководство знало об имевшихся недостатках в строительстве флота и стремилось по мере возможностей их устранить. Самолетный парк авиации ВМФ насчитывал 2824 машины различных типов[1745].
Морская артиллерия пополнилась рядом новых образцов орудий и установок. Так, на вооружение поступили: 180-мм пушки – в трехорудийных башнях; 130-мм палубные установки Б-13; 100-мм универсальные палубные установки Б-24.
Для береговой артиллерии, в дополнение к введенным в строй до 1917 года, были построены башенные батареи 180-мм и 305-мм калибра, транспортеры железнодорожной артиллерии калибром 100, 152, 180, 305 и 356 мм. Советские конструкторы разработали уникальную и сложнейшую 406-мм артиллерийскую установку.
В развитии торпедного вооружения первостепенное значение придавалось скорости и дальнобойности. Советские торпеды не уступали большинству иностранных образцов[1746].
Также флоты не располагали достаточным количеством минного оружия. Например, обеспеченность минами заграждения составила на Балтийском флоте 69,5 %, Северном – 12,5 %, минными защитниками соответственно 85 % и 9 %[1747].
Не менее серьезным недостатком в минном вооружении к началу Великой Отечественной войны явилось также недостаточное количество неконтактных мин и донных неконтактных мин, приспособленных для постановки из торпедных аппаратов подводных лодок. Отставание в создании неконтактных мин в значительной степени обусловило и отставание в разработке неконтактных тралов, а это значительно осложнило борьбу с неприятельскими минами в начале войны.
По глубинным бомбам и некоторым другим разновидностям противолодочных средств советский ВМФ значительно уступал флотам союзников СССР и в меньшей степени флоту Германии.
Значительно хуже обстояло дело со средствами гидроакустического наблюдения. Причиной этого была относительная молодость советской гидроакустической техники, которая начала развиваться только во время первых двух пятилеток. Ни один из образцов шумопеленгаторов и приборов подводной связи, которыми к 22 июня 1941 года были вооружены корабли отечественного производства, не отвечал существовавшим требованиям наблюдения за подводными лодками.
К началу войны ВМФ располагал вполне современными средствами радиосвязи, и в частности аппаратурой коротковолнового диапазона. Имелся ряд достижений в области радиолокационного наблюдения (станции РУС-1 и РУС-2) и электрооптики (теплопеленгаторы), но в целом технические средства наблюдения развивались недостаточными темпами. Более совершенные средства радиолокации, над созданием которых велись работы в течение предвоенных лет, появились только во время войны.
Советский ВМФ к началу войны организационно включал четыре высших оперативных объединения: Северный, Краснознаменный Балтийский, Черноморский и Тихоокеанский флоты, а также пять оперативных объединений: Дунайскую (входила в состав ЧФ), Каспийскую, Пинскую, Краснознаменную Амурскую и Северо-Тихоокеанскую (входила в состав ТОФ) военные флотилии. Флоты состояли из надводных и подводных сил, морской авиации, береговой обороны, служб наблюдения и связи, обеспечивающих их действия, а также тыла[1748].
В составе флотов надводные корабли организационно объединялись в эскадры (как высшее соединение надводных кораблей), бригады и отдельные дивизионы. Так, в составе наиболее мощных Балтийского и Черноморского флотов имелось по одной эскадре, в составе Тихоокеанского флота – бригада эскадренных миноносцев и в составе Северного флота – отдельный дивизион эскадренных миноносцев.
Подводные лодки объединялись в бригады (на Северном флоте – одна, на Балтийском – три, на Черноморском – две и на Тихоокеанском – четыре).
На всех флотах, кроме Северного, были организованы бригады торпедных катеров. Для действий в особых, шхерных условиях на Балтийском флоте была создана бригада шхерных кораблей.
Была разработана и введена организация охраны водного района (ОВР), объединявшая силы и средства противовоздушной, противокатерной и противолодочной обороны районов базирования флота.
Авиация флотов организационно объединялась в бригады, полки и отдельные эскадрильи. В составе Балтийского флота к началу войны имелось три авиационные бригады, два авиаполка и семь отдельных авиаэскадрилий; Черноморский флот имел две бригады, один полк, десять отдельных эскадрилий и один авиаотряд; Северный флот – два полка, одну отдельную авиаэскадрилью и звено связи.
Тыловые органы авиации флотов находились в стадии реорганизации, которая не была закончена к началу войны, что затрудняло обеспечение ее боевых действий.
В ряде случаев базирование сил флота в оперативном плане было неблагоприятным и не отвечало задачам, поставленным перед флотами в начале войны. Имевшиеся на Северном и Тихоокеанском флотах военно-морские базы не были достаточно оборудованы ремонтными средствами, причальным фронтом, складскими помещениями, рейдовыми стоянками и т. д.
Обеспеченность флота топливом к началу войны была недостаточной. Так, по мазуту она составляла 50 %, по соляру – 84 %, по углю – 69 %, по авиабензину – 38 %[1749].
Отсутствие развитой системы базирования к началу войны ограничивало возможности маневра силами на морском театре и в конечном счете приводило к тому, что флоты не могли в полной мере использовать свои достаточно мощные силы и средства для ведения активных наступательных боевых действий.
До начала войны решался вопрос и о береговой обороне. В этот период она имела на вооружении более 1 тыс. орудий калибром от 45 до 406 мм[1750]. Значительное развитие получила стационарная и подвижная (железнодорожная и на механической тяге) береговая артиллерия. В течение 1940 года общее количество батарей береговой обороны увеличилось на 43 %, а батарей ПВО – на 90 %[1751]. Строительство береговой обороны по планам предвоенных пятилеток было завершено, но в новых районах базирования, которыми стал располагать ВМФ с 1939 года, к началу войны это строительство только развернулось.
В основу организации береговой обороны было положено создание укрепленных районов и укрепленных секторов, прикрывавших основные узлы базирования сил флота и наиболее важные операционные направления.
Морские театры к началу войны не имели необходимого количества развернутых на побережье и хорошо оборудованных постов наблюдения и связи, мало было метеорологических станций.
Таким образом, накануне Великой Отечественной войны военно-морская компонента Вооруженных сил СССР находилась в стадии развернутого строительства большого флота. Общее направление в его развитии осуществлялось по линии создания мощных морского и океанского флотов. Однако оно проходило без достаточного учета характера действий Вооруженных сил в предстоящей войне. Поэтому возникла большая диспропорция между строительством крупных надводных кораблей и кораблей специального назначения. В результате флоты недостаточно были подготовлены к широкому взаимодействию с сухопутными войсками на приморских направлениях и испытывали недостаток в тральщиках, кораблях противолодочной обороны, десантных кораблях и вспомогательных судах. Противовоздушная оборона флотов и флотилий к началу войны находилась на недостаточно высоком уровне.
Наблюдалась определенная диспропорция в распределении сил флота, в результате которой большая часть военно-морских сил была сосредоточена во внутренних морях на Балтийском и Черноморском флотах. Самым слабым оказался Северный флот, на долю которого выпала значительная часть боевой нагрузки во время войны.