А я пошла, прикрываясь, как могла, своим кривеньким щитом. Его хватало лишь на то, чтобы не сгореть и не загнуться от жары. Воздух плыл раскаленной текущей лавой, и я пробиралась вперед и вперед, пока не заметила светло-лазурное пятно, показавшееся для глаз свежим глотком посреди этого раскаленной преисподней. Я бросилась вперед — откуда только силы взялись… — и застыла, едва не подвывая от увиденной картины.
Дракон лежал на земле, укрыв себя крыльями будто шатром. Крылья эти, хвост, бока его покрылись страшными, обугленными ожогами… Плотная гладкая кожа ящера была обезображена лопнувшими волдырями, и из трещин сочилась, тут же испаряясь, сукровица. Самые любимые на свете глаза были закрыты. Я уже готова была предположить самое худшее, но дракон дышал… Тяжело, неровно, хрипло…
«Эрх! Да что же это!» — я заметалась, пытаясь придумать, как же быть. Да, Фрай сдержит огонь. Но этого тоже мало…
Создатели… Ну, пожалуйста… Хотя бы раз в жизни услышьте меня… Клянусь, я не попрошу больше ничего и никогда. Пусть он будет не мой и не рядом, пусть мы вообще больше никогда не увидимся, но пусть он просто будет жив…
— Мы продержимся, слышишь? — пообещала я ему. — У нас получится. Обещаю.
И, как смогла, кривовато и косовато, но поставила вокруг нас огненный щит и активировала внутри охлаждающие атрефакты. Под щитом они хоть сколько-то, но проработают. Я, конечно, не боевик, и прекрасно знаю, что моего третьего уровня хватит ненадолго. Но если я очень сосредоточусь и лягу рядом… и почти не буду шевелиться… то немного дольше.
— Не смей уходить. Я люблю тебя, слышишь! — шепнула я ему, осторожно касаясь лазурной чешуи. — Люблю…
Я долго лежала, смотря то на него, то на купол над нами, над которым неистовствовали языки желтого и оранжевого пламени. Мне даже стало казаться, что танец их замедляется, становится немного спокойнее. Стало заметно прохладнее. То ли из-за артефактов, то ли силы уже начали покидать меня. Еще через некоторое время меня зазнобило, а в ушах зазвенело, предупреждая о том, что силы уже на исходе. Но я лишь отмахнулась от этого предупреждения. Только нащупала пальцами цепочку с подаренным Эрхом камнями, рванула ее и обвила ей зачем-то драконьи пальцы. Мысли путались, время от времени я уплывала в забытие, но тут же возвращалась, боясь, как бы щит не упал.
— Прости, — шепнула, почти отключаясь. — Кажется, я уже все…
Сквозь неясное марево — реальность плыла перед глазами — я увидела, как дракон распахнул веки — и окончательно упала в свое прохладное нежно-голубое небо…
Оказывается, там, в небытие, довольно приятно, не слишком темно и тоже мелькают странные видения… Мне чудится, что горячая драконья кожа под моей щекой исчезает и я медленно опускаюсь вниз… Потом я вижу Экхарта — он лежит на искореженной земле точно такой же, каким я его и запомнила — нечеловечески прекрасный, только брови его слегка опалены, на щегольском сюртуке кое-где зияют прожженные дыры, а светло-голубые глаза недвижно устремлены вверх.
Я рвусь к нему, я так хочу обнять его своими невидимыми руками, прильнуть к его груди, расцеловать, объяснить, что не надо бояться, что там нет ничего страшного, что я всегда буду его любить… Но ничего не выходит…
Потом — должно быть, я окончательно утрачиваю разум — фантазия моя порождает совсем уж невероятную картину — склонившийся над Эрхом огромный светло-голубой, сверкающий в солнечных лучах, дракон — я узнала бы его даже во сне. Он внимательно вглядывается я в застывшие глаза мужчины своими, удивительно похожими на драгоценные камни, и разделяет на двоих свое дыхание. Яркая, ослепительная вспышка — я растворяюсь в ней, становлюсь чистым светом и окончательно перестаю себя осознавать…
Я медленно открыла глаза и долго-долго разглядывала потолок — белую ровную плоскость с едва заметной трещинкой вон там, справа… Чуть позже пришли слова. По-то-лок… смешно звучит, правда? Губы растянулись в улыбке — и вернулись ощущения: сухость губ и языка, покалывание на кончиках пальцев и выше. Затекшее тело…
Я попыталась сказать: «Эй!», но голос не пожелал слушаться и из груди вырвался какой-то очень жалостливый хрип, а горло начало саднить.
— Госпожа Хоуп, Джулия! Вы проснулись? Как замечательно, — ко мне бросилась приятная женщина средних лет в белой целительской мантии. — Как вы себя чувствуете? Нет-нет, не стоит делать резких движений, у вас третья степень магического истощения.
Я хотела было ответить, но другой, мужской голос где-то на фоне быстро-быстро говорил что-то таким тоном, которым обычно отдают распоряжения и я разбирала только отдельные слова: очнулась… просили известить… да. да… лорд Алирийский… тотчас..
Воспоминания обрушились на меня так резко, что в груди запекло, а дыхание сбилось. Все мысли выдуло из моей головы напрочь, кроме одной..
— Что с ним? — дернулась я, упрямо хватая за руку целительницу и пытаясь хоть как-нибудь да сесть. Голова кружилась, слабость накатывала волнами, но все было не важно. — Алирийский… Эрх… где он?
— Успокойтесь, Джулия, вам нельзя волноваться, — принялась уговаривать меня женщина. — Ваш дар…
— К хрущам мой дар, — просипела я. — Где он?
И, не смотря на протестующий вопли целительницы, вознамерилась идти искать того, кто может дать мне вразумительный ответ — свесила вниз ноги и, кое-как, опираясь на спинку кровати, смогла встать. На этом силы мои кончились.
— Далеко собралась? — этот голос заставил меня замереть на месте. Очень медленно, до дрожи в пальцах боясь, что мне почудилось, обернулась — и, прислонившись к стене спиной, едва не съехала по ней вниз от облегчения.
— Живой… — слезы полились, совершенно размывая картинку, — Слава Создателям, живой…
Бело-голубой силуэт приблизился, и меня подхватили самый желанные на свете руки.
— Добегалась тут одна, — продолжал отчитывать меня голос, звучащий для меня прекраснейшей музыкой… Я слушала, я вдыхала его запах и больше всего на свете боялась сейчас проснуться. — Надо же такое устроить… Всех на уши поставила. Буду сидеть тут и лично следить, чтобы ты больше никуда не сбежала. Поняла?
— Ага, — кивала я согласно, обнимая его сильнее, — следи, пожалуйста. Что хочешь делай, только не умирай больше.
— Ты тоже, Огонек. Ты тоже, — он усадил меня на колени и прижал к себе так осторожно и вместе с тем крепко, что я безо всяких слов поняла, как сильно он за меня переживал.
— Сколько меня не было? — спросила, прильнув щекой к его груди, обвивая его шею руками, запуская пальцы в шелк его волос.
Что-то в этом все было неправильным, не таким, как обычно, но я отмахнулась от этих тревожных мыслей.
— Три дня, — шепнул он мне на ухо. — И я понял одну вещь, Ли: это непростительно много. Больше, чем на день я тебя теперь не отпущу. И то — исключительно по уважительной причине.
— Подожди, — я даже зажмурилась на всякий случай… — я же неустойчивая…
— О, еще какая, — ехидно подтвердил он. — Стоит только отвернуться — то в пекло лезешь, то по стенке сползаешь.
— Тогда я не могу…
— Нет, родная. Ты просто еще не осознала, — прервал он меня. — Это раньше у тебя выбор был. Незавидный, но все же: быть со мной или остаться в здравом уме. А вот сейчас, поверь, ни малейшего.
Я в изумлении подняла на него взгляд. Сердце мое напрочь сбилось с ритма, а мысли испарились, истаяли, растворились: на меня с почти невыносимой нежностью смотрели голубые, светлые до прозрачности, с легкими золотистыми крапинками, совершенно человеческие глаза.
И вся «неправильность» тут же получила свое объяснение — и короткие волосы на затылке — ни намека на драконий хвост — и странный, не типичный для дракона покрой его костюма.
— Ты больше не…? — начала я неуверенно…
— Я больше не, — согласился он легко и добавил иронично: — Можешь считать, что я вышел на заслуженный отдых.
— Как же ты теперь?
— Я думаю, просто отлично, — картинно принялся размышлять бывший, как только что выяснилось, ящер. — Тут, правда, возможны некоторые варианты… Загвоздка в том, что для любого из них мне нужна ты: здоровая и полная сил. Так что придется тебе поднапрячься.
— Не жалеешь? — спросила очень осторожно, все еще боясь поверить.
— Хм… похоже, ты все-таки сошла с ума от счастья, — укоризненно покачал он головой и улыбнувшись с извечной своей хитринкой, все же пояснил тихо и очень серьезно: — Ни мгновения.
Чуть позже он вернул меня на кровать и присел рядом. Я тут же обвилась вокруг него, устраивая голову на его коленях — не могла найти в себе сил, чтобы отпустить даже на минуту.
— Тебе нужно отдохнуть, Огонек, — тоном «и попробуй только со мной поспорить» произнес Экхарт. — А то набьются сюда потом твои друзья-приятели. И будет тут проходной двор, а не лазарет.
— Создатели… — я даже хлопнула себя рукой по лбу. — Я же всех подвела: испытания не состоялись, а «Детку» после такого даже сказочный колдун не восстановит…
— Перестань изводить себя по пустякам, — строго велел уже-не-чешуйчатый тиран и прежде, чем я начала возражать, продолжил: — Да, с испытаниями вышло так себе. Райхар, кстати, на тебя сердит: провела его как мальчишку. Но, в остальном, все совсем не так плохо. Во-первых, представители Академии наук твое изобретение уже видели, а во-вторых, после вашего с Фраем несостоявшегося самоубийства, «Деткой» и другие ведомства заинтересовались. Так что, как только полностью поправишься, дел у тебя будет невпроворот.
— Стой-стой… Какие еще представители Академии? — не дала я сбить себя с толку. — Когда это ты успел?
— В данном случае я про Астора, — лучезарно улыбнулся один интриган. — Видишь, у нас везде свои драконы. Удобно, что и говорить… Все, родная, теперь отдыхать.
— Ты ведь не уйдешь больше? — спросила, почти проваливаясь в сон, но все еще держа его за руку
— Даже не надейся, — сквозь дрему донесся его хрипловатый тихий голос.
Выписали меня через десять дней. Магия ко мне возвращаться пока не спешила, но целители хором убеждали, что это лишь вопрос времени, а в остальном я совершенно здорова.