Поучаствовали в этом мероприятии представители Минобороны и Генштаба ВС Украины. Выстроился и почетный караул, который занимался возложением цветов к Вечному огню. Помимо этого были две минуты молчания (у англичан так принято) в честь погибших, богослужения, которые отправляли представители разных конфессий, ну и еще г-н посол толкнул речь. Но что-то не позволяет вещать об этом торжественно, потому что теплая компания (иначе не скажешь) явилась в мемориальный комплекс, посвященный героям Великой Отечественной войны для того, чтобы помянуть солдат… Антанты.
Сайт Министерства обороны Украины описал всё на полном серьезе, а многие жители и журналисты возмущались, хотя и не думали говорить ничего дурного об участниках Первой мировой войны, были готовы склонить голову перед их памятью. Но вот к господам дипломатам стран, входивших в Антанту, возникли вопросы и претензии. Случившееся можно назвать недоразумением, но в нём, пожалуй, кристально ясно отражается пренебрежительное отношение европейских «старших партнеров» к Украине. Это и прежде особенно не скрывалось, однако так по-хамски, так цинично относиться к памяти наших героев европейские дипломаты, пожалуй, себе еще не позволяли. Получается, что им совершенно наплевать, солдаты, какой войны похоронены в Парке славы – Первой мировой или Великой Отечественной. Причем разобраться в этом вопросе было совсем просто – загляни в любой путеводитель, зайди на сайт, спроси у вменяемого гражданина.
И уж, конечно, нет никакого повода для гордости украинских военных: они первыми должны были указать на это, мягко говоря, несоответствие. Но господа-товарищи офицеры и генералы невозмутимо отстояли церемонию, будто бы так и надо. А вот представьте себе, если бы вдруг посольство Украины или России решило почтить память наших «афганцев» и устроило бы это у монумента… британским артиллеристам, погибшим в 1914–1918 гг. (есть такой в лондонском Гайд-парке) Чем бы все кончилось? Над этими дипломатами потешались бы вовсю, а СМИ отыгрались бы по полной!
В.И. Чапаев. Фотография 1917 г.
Конечно, в Киеве-столице, как и во многих городах самых памятных сражений, нет мемориалов в честь Первой мировой. А вот в Венгрии, особенно в бывшей Трансильвании, каждый городок такой памятник обихаживает. В Будапеште их несколько. Ещё в начале февраля 1917 года в Венгерском парламенте – одном из красивейших в мире – обсуждался законопроект об увековечении памяти героев войны, по которому выступал известный деятель Михай Каройи. Но зато в Киеве на Лукьяновском кладбище, имеющем, между прочим, статус заповедника, немало могил офицеров той войны. Среди них есть и такие легендарные личности, как лётчик Петр Нестеров – основоположник высшего пилотажа, автор знаменитой петли, первым применивший воздушный таран. Он родился в Нижнем Новгороде, а погиб в 1914 году над просторами Галиции, протянув ещё одну нить общности. В 1914 году на месте гибели Петра Нестерова у городка Жолква (с 1951 по 1992 – г. Нестеров) был сооружён монумент. Позднее, в 1980 году, здесь был построен мемориал памяти героя-авиатора: памятник с мёртвой петлёй, заканчивающейся символическим взлётом вверх реактивного самолёта и небольшой музей. Мемориал был расположен на дороге Жолква – Рава-Русская в населённом пункте Воля-Высоцкая. В 1990-е годы имя лётчика у городка отняли, а музей по воле националистов был заброшен и разграблен. Об этом написала с горечью русская галичанка, член Союза писателей России Светлана Демченко, приложив потрясающие фотографии небрежения и запустения… Но в Киеве-то могила осталась – неужели нельзя было отдать почести здесь? Рядом с Нестеровым покоится другой наш ас – Евграф Крутень, повышавший свое мастерство во Франции, удостоенный Военного креста этой страны. Ее офицеров было бы логично увидеть у могилы капитана Крутеня. Или общерусские реальные герои той войны не нужны – был бы вечный огонь да парадный монумент. А в честь каких солдат и кем он возведён? – наплевать с днепровских круч!
Главу эту хочется закончить словами Александра Блока: «Куликовская битва принадлежит к символическим событиям русской истории… Разгадка их еще впереди». Думаю, что то же самое можно сказать и о Брусиловском прорыве. Он ещё аукнется и даст силы для нового рывка. Куда – посмотрим. В Луцке я пришёл на автобусную станцию, чтобы поехать в Цумань, о которой мне рассказал директор Музея боевой техники Игорь Пасюк. Перед этим был в городском управлении культуры, представился как русский писатель и журналист, но никто мне, конечно, помочь с транспортом не предложил. Ладно, мы люди не гордые – тем более, что в дороге случаются запоминающиеся встречи. Взял билет до Цумани, сел в буфете чаю выпить, вдруг подошла скромная женщина и говорит: «Я за вами стояла, слышала, что до Цумани. Доберитесь обязательно до рощи, где остатки брусиловских траншей. Мы там в детстве всегда бегали и слышали вечером голоса над окопами».
– А вы кто – учительница, краевед?
– Нет, простой почтальон.
Добрался до села, пришёл в контору лесного хозяйства-заповедника, и лесники меня подбросили на «Газике» до кладбища, до оплывших траншей и брустверов. Их тут – не счесть. И сегодня, когда уж «свидомые украинцы» совсем достают своими кощунственными и разрушительными действиями, мне начинает казаться, что я слышу те самые голоса над окопами.
В древнем Луцке сказал мне собрат,
Побродивший солдатскими тропами:
«Поезжайте туда, где звучат
Голоса над окопами!».
Это – Цумань и лиственный лес,
Весь покрытый волнами-траншеями,
Где вершилось одно из чудес
С марш-бросками, трофеями.
Здесь Брусиловский начат прорыв,
Упокоены русские воины,
Здесь торжественный слышен мотив
Вперемешку со стонами.
Кладовище и памятный знак
Охраняются честно лесничими,
Но в столицах – покажут кулак
Да со взглядами бычьими.
Всё листают событья назад
И считаются только с европами…
Над Волынью призывно звучат
Голоса над окопами.
Последствия и уроки на будущее
Я не гений и не пророк и будущего твердо знать не мог; действовал же я по совести, всеми силами стараясь тем или иным способом сохранить боеспособную армию. Я сделал все, что мог, но, повторяю, я не гений и не оказался в состоянии привести сразу в полный порядок поднявшуюся народную стихию, потрясенную трехлетней войной и небывалыми потерями.
Сегодня историки, политики, литераторы всё чаще обращаются к трёхлетним событиям и урокам Первой мировой войны. Причина, конечно – не только в значительном 100-летнем юбилее: как раз современная Россия умудряется объявить, например, Год русского языка и сократить уроки литературы, отменить выпускное сочинение. Или объявить Год истории, но так и не выработать единых стандартов и концепций учебника для школ. Дело – в не официозе, но более важном и злободневном. Как говорил великий историк Василий Ключевский «Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий». Последствия и события Первой мировой, ставшие прологом революции в России, Германии, Австро-Венгрии, снова предстоит осмысливать и устранять или усугублять.
Сейчас наконец-то обсуждаются подходы к созданию единой линейки учебников. Проект концепции нового учебно-методического комплекса по истории России был представлен 10 июня 2013 года. Авторы предполагают, что новый стандарт должен включать подходы к преподаванию отечественной истории с перечнем обязательных для изучения тем, а также – «принципиальные оценки ключевых событий прошлого». И еще – список «трудных событий» истории, «которые вызывают острые дискуссии в обществе». Предварительный перечень спорных вопросов включает в себя 31 пункт – начиная с истории Древней Руси и заканчивая периодом реставрации капитализма в России.
Перечень «трудных» событий, куда входят и многие вехи Первой мировой (особенно, как ни странно – в тылу!), составляется специально для учителей – для подготовки дополнительных материалов, которые позволят педагогам объяснять ученикам суть произошедшего события. Собственно, примерный список «трудностей» уже готов, но вот как трактовать тот или иной исторический факт, внесенный в него, разработчики пока не определились. Декан исторического факультета МГУ Сергей Карпов призывает «не бояться» и преподавать ту точку зрения, которая соответствует геополитическим интересам страны. Многие, особенно либеральные политологи стали возражать: мол, мир переменчив, и геополитические интересы меняются, но, похоже, они просто испугались, что у них отобьют хлеб, главную прерогативу – толковать прошедшие и текущие события как вздумается и пытаться дать прогноз. Однако при оценке грандиозных событий прошлого метод соответствия задачам страны – вполне подходит. Собственно говоря, на этом поле вспыхивают сегодня все идеологические схватки и информационные войны, которые Россия умудряется всё чаще проигрывать.
Французский писатель Этьен Рей, который родился в 1880 году и встретил Первую мировую войну в зрелом возрасте, оставил целое собрание нестареющих афоризмов. Один из них гласит: «Историческая правда состоит из молчания мертвых». Как только ушедшие начинают говорить – закрадывается агрессивное недоверие к их словам. Но кто лучше мог рассказать о Луцком прорыве и наступлении Юго-Западного фронта как не сам Брусилов? Между тем сегодня буквально начинает торжествовать концепция, что историографию прорыва начинали творить весьма заинтересованные люди – в первую очередь сам А.А. Брусилов и его начальник штаба весной-осенью 1916 год – В.Н. Клембовский. Уже, мол, в начале лихих 20-х годов многие исследователи не соглашались с заключениями Брусилова и Клембовского, явно преувеличившими и собственные заслуги, и значение действий руководимых ими войск. А кто с кем в 20-е годы соглашался? Ирония истории заключается в том, что ситуация тех сокрушительных послереволюционных лет повторяется в наше время. Прежде многие события просто замалчивались или трактовались с державных позиций, а прорывавшиеся правдивые факты обосновывались, уточнялись, становились откровениями. Сегодня нет никаких линий обороны, и взвешенные позиции просто сметены мощным орудийным огнём суждений от фонаря, разрушительных ложных посылов и выводов, как оборонительные линии под Луцком или Верденом.