вшейся с потолка, и содержавшей столовые приборы, соусники, шприцы и целую кучу загадочных кулинарных приспособлений.
Новые помощники Орро метались между столами, что-то яростно нарезая и смешивая. Орро пытался закончить составление меню.
— Ничего себе улучшение, — присвистнул Тони.
— Нам пришлось, — сказала я.
Два су-шефа не обратили на нас внимания. Один был юным острошипом, походившим на уменьшенную версию Орро, а вторая — туром, существом ростом в полтора метра, с золотисто-коричневым мехом, изящными конечностями, отдаленно напоминающим антилопу лицом и четырьмя рожками, венчающими ее голову. Как и острошипы, туры обладали умопомрачительным количеством вкусовых сосочков. Они эволюционировали как травоядные, которым приходилось определять ядовитые растения от неядовитых на вкус.
— Где вы их нашли? — поинтересовался Тони.
— Орро ходил повидаться со своим наставником, — сказал Шон. — По-видимому, он позвонил в какую-то модную кулинарную академию, которая быстро согласилась принять участие.
— Держу пари, — сказал мистер Родригес. — Тут чертовски большой список гостей. Любой начинающий шеф-повар хотел бы включить это в свое резюме. Я удивлен, что они не подрались.
— О, они подрались, — сказал Шон. — Как только они поняли, что есть только две вакансии, произошла захватывающая драка. Эти двое — победители.
Тура выглядела так, словно и мухи не обидит. Внешний вид может быть очень обманчив.
Шеф Адри также прислал специалиста по сервировке из своего личного ресторана, васкебьёрна, которая, в отличие от прозвища своего вида среди хранителей, совсем не походила на енота, за исключением рук. Она выглядела как диковинная, но совершенно очаровательная помесь лисицы, белки и обезьяны с коротким золотистым мехом, и ее сноровке не было равных. Ее звали Капелька, и они с Орро уже успели дважды повздорить. Он попытался запугать ее, раздувая свои иглы, а она врезала ему по носу кондитерским мешком.
Мы прошли на кухню и вышли в одну из столовых зон. Всего мы с Шоном построили их три: одну, достаточно большую, чтобы вместить всех гостей, и две пространством поменьше. Это место мы назвали Океанским обеденным залом. Это была большая прямоугольная комната. Три ее стены были из бледно-кремового камня, со вкусом украшенные резным рельефом вдоль потолка. Четвертая стена выходила на террасу, с которой открывался вид на чужеземные воды, бесконечный мелководный океан с водой цвета темно-оранжевого меда под пурпурным небом.
— Колинда? — Мистер Родригес разглядывал зазубренные серо-голубые горы на горизонте, торчащие из воды, словно плавники какого-то огромного чудовища. — Интересный выбор.
— Это напоминание, — сказал Шон. — Мы можем вышвырнуть их в это море в любой момент.
Тони заулыбался.
— Пожалуйста, присаживайтесь.
Я выбрала ближайший столик, и мы заняли места. Стул подогнулся под мое тело, приняв его вес. Так хотелось вздремнуть.
Ближайшая стена раздвинулась, и гостиница поставила на стол блюдо с маленькими разноцветными закусками, четыре стакана и кувшин чая со льдом. Орро никогда не позволил бы посетителю остаться голодным.
Тони положил себе крошечный изумрудно-зеленый пончик и принялся жевать с явным удовольствием.
— Вы здесь для того, чтобы сказать нам прекратить? — спросила я.
Мистер Родригес испустил глубокий родительский вздох.
— Нет.
Ох, хорошо.
— Если бы жизнь Уилмоса не стояла на кону, вы бы все равно провели это мероприятие? — спросил мистер Родригес.
— Нет, — выпалили мы с Шоном одновременно.
— Хорошо, — кивнул мистер Родригес.
Нам пришлось рассказать им об Уилмосе и искаженном ад-але. Я показала мистеру Родригесу запись с камер, когда запрашивала разрешения.
— Мы не пытаемся сделать себе имя, — сказала я. — Ни один здравомыслящий хранитель не захотел бы принимать у себя такое.
— Ты себе даже не представляешь, насколько ты права, — сказал мистер Родригес. — Ассамблее очень неуютно из-за всего этого.
— Это не амбиции, — сказал Шон. — Это необходимость. — Он посмотрел на Тони. — Ты сможешь выжить на Карроне?
Тони прекратил жевать и задумался.
— Возможно.
— Вот вам и ответ, — сказал Шон. — Если им так неуютно, они могут послать какого-нибудь ад-ала в Каррон, чтобы выяснить, почему их искаженные версии бегают повсюду и похищают людей.
— Ты же знаешь, что мы не можем этого сделать, — заметил мистер Родригес. — Наша сфера влияния ограничена Землёй.
Договор, гарантировавший особый статус Земли, был очень специфичным. Юрисдикция ад-ала прекращалась сразу за пределами Солнечной системы. В очень редких случаях они выслеживали преступника, но в большинстве случаев, даже если те устраивали резню в гостинице и бежали после в большую галактику, ад-алы не преследовали их. Однако, если бы преступники осмелились вернуться, спасения не было бы.
— На всем этом чувствуются отпечатки пальцев Арбитров, — сказал мистер Родригес. — Арбитр имеет к этому какое-то отношение?
— Да, — сказала я.
— Это Джордж Камарин?
— Да, — снова кивнула я.
— Этот человек представляет угрозу. — Мистер Родригес покачал головой. — Вы двое уверены, что должны это делать? Ни одна другая гостиница на Земле не захотела бы принимать у себя такой бардак. Особенно учитывая вашу постоянную гостью.
— Мы уверены, — сказал Шон.
— Доминион знает о Калдении, — добавила я. — Они не видят в этом проблемы.
— Ваши разрешения утверждены в полном объеме, — сказал мистер Родригес.
— Никто не хочет оскорблять Доминион, — сказал Шон.
Тони кивнул.
— Ты понял.
— Мы повышаем ваш рейтинг до 3.5 звёзд, — продолжил мистер Родригес.
Я рассмеялась. Просто не смогла сдержаться. Это все от нервов.
Шон глянул на меня.
— Им слишком стыдно позволить Суверену поселиться в гостинице с 2.5 звёздами, — пояснил ему Тони.
— Мы принимали у себя дрифанского льежа во время пребывания по Договору, и они не подняли наш рейтинг, — выдавила я между смешками.
— Да, но вы двое также позволили гостю и сотруднику устроить грандиозную сцену на записи телешоу и чуть не раскрыли тот факт, что ваш шеф-повар — инопланетянин ростом семь футов, покрытый шипами, — сказал мистер Родригес. — Ассамблея все принимает во внимание.
Я засмеялась громче.
— У Ассамблеи есть два условия, — продолжил мистер Родригес. — Если ты на мгновение перестанешь хихикать, я тебе их озвучу. Во-первых, Тони останется здесь в своем официальном качестве, чтобы поддерживать вас.
Тони ухмыльнулся, поднял руку и согнул ее.
— И, во-вторых, если Суверен пострадает во время этого мероприятия, ваша гостиница будет конфискована.
Весь смех сразу вышел из меня.
Мистер Родригес наклонился вперед.
— Подумайте об этом основательно. Здесь нет места для переговоров. Каждый хранитель время от времени теряет гостя, независимо от того, насколько он хорош и сколько мер предосторожности предпринимает. Вы не можете потерять этого. Вы двое даже не знаете, жив ли еще Уилмос.
Я выпрямилась на стуле. Гостиница вокруг меня заскрипела, реагируя на перемену в моем настроении. Комната слегка наклонилась, поскольку вся «Гертруда Хант» ждала, как собака, заметившая незваного гостя и ожидающая команды.
Тони прекратил жевать.
— Дело не в Уилмосе, — каждое мое слово вибрировало магией. — Гостиница — наше владение. Если мы не можем обезопасить своих гостей, мы её не заслуживаем.
Мистер Родригес улыбнулся.
— Именно такой ответ я и ожидал.
Глава 8
Когда мы в последний раз покидали гостиницу, в ней шел масштабный ремонт, были получены разрешения на принятие запрещенных видов, Ассамблея (наконец-то!) соизволила повысить рейтинг «Гертруды Хант», и наши любезные хранители готовились к инспекции.
Давайте заглянем внутрь.
Доминион Семи Звезд распространялся на девять звездных систем, в пяти из которых было более одной пригодной для жизни планеты. Доминион был могущественной силой. Их экономика была крепкой, научные исследования и разработки хорошо финансировались, а вооруженные силы были дисциплинированными, обученными и оснащенными. Если бы они когда-нибудь захватили нашу Солнечную систему, в течение трехсот лет Марс был бы терраформирован, Меркурий и Венера стояли бы в очереди за ним, а Луна стала бы огромной колонией.
Доминион включал в себя четыре основных вида существ, причем человекоподобный сислаф обладал большинством в 67 %. Сислафы были выше людей и стройнее, с квадратными лицами с широкими скулами, впалыми щеками и четко очерченными линиями подбородка. Человеческая кожа начинала терять эластичность после того, как нам исполнялось 20 лет, но эта потеря была незначительной. У нас появлялись морщины и изменение цвета кожи из — за разных факторов — воздействия солнца, загрязнения окружающей среды, употребления табака. Сислафы давным-давно преодолели этот внешний урон. Они старели медленнее и вообще не выглядели такими изношенными, как мы.
Мужчине, вышедшему из портала, вероятно, было за восемьдесят, что являлось средним возрастом для сислафа, но он мог бы также сойти и за сорокалетнего, который хорошо заботится о себе. Его полуприкрытые глаза были слишком зелеными, линия подбородка — слишком острой, а черты лица — слишком симметричными, но в целом различия между нашими двумя видами были незначительными. Если бы вы встретили его мимоходом, то подумали бы, что он знаменитость, которая немного переборщила с пластической хирургией. За исключением его кожи, которая была ровного темно-коричневого цвета со слишком большим количеством серого оттенка, чтобы позволить ему сойти за местного жителя.
Он ступил на полированный пол зала прибытия и остановился. Он был семи футов ростом и казался еще выше из-за асимметричного серого головного убора, который выступал на полфута над его левым ухом. Серо-белая мантия облегала его худощавую фигуру, стянутая на талии широким черным поясом. Его волосы были черными и коротко подстриженными.