жнего и Среднего Востока. В докладе директора Центральной разведки Хойта Ванденберга «Внешняя и военная политика СССР», секретном меморандуме начальника управления Ближнего Востока и Африки госдепартамента Лоя Хендерсона, меморандуме Дина Ачесона говорилось о необходимости предотвратить «любые советские планы силой или угрозой применения силы добиться своего в отношении Дарданелл и Турции». Отсюда необходимость оказать Турции всю возможную дипломатическую, моральную, экономическую и даже военную поддержку.
США и Великобритания предпочли пока не обострять ситуацию и в ноябре в нотах турецкому правительству напомнили решения Потсдамской конференции: проливы должны быть открыты для торговых судов, военные корабли черноморских стран должны иметь свободу прохода через проливы, а всех остальных стран – только с согласия черноморских государств и в ограниченном тоннаже.
Четвертого декабря в Стамбуле молодежные группировки устроили демонстрацию, закончившуюся при полном попустительстве полиции погромами редакций газет, где после победы над фашизмом стали публиковаться статьи левого содержания, принадлежавшее советскому гражданину издательство «Беррак» (Ясность) и магазин советской книги. Такие же выступления прошли в Измире и Бурсе. Правительство СССР заявило протест, обвинив в причастности к погромам турецкие власти. Что было чистой правдой: эти акции, антикоммунистическая и русофобская пропаганда были организованы единственной легальной в Турции Народно-республиканской партией (НРП).
Депутат парламента отставной генерал Кязым Карабекир 20 декабря под бурные аплодисменты коллег-законодателей заявил:
– Проливы – это поистине дыхательное горло нашей нации (слово «богаз» в турецком означает и «пролив», и «горло» – В.Н.). Мы не позволим протянуть к нему чужие руки. А долина Карса – наш становой хребет: позволив его сломать, мы погибнем.
Вскоре Карабекира изберут спикером парламента. В декабре были амнистированы и освобождены из тюремного заключения все пантюркисты, которым вновь разрешили издавать свои печатные органы.
К концу 1945 года отношения между Москвой и Анкарой были окончательно испорчены. Турция в поисках защиты от «угрозы с севера» бросилась в объятья Запада, прежде всего – Соединенных Штатов, предлагая себя на роль бастиона, противостоящего Советскому Союзу на фронте холодной войны. Вскоре там появятся американские военные базы и западные разведывательные центры.
Ким Филби подтверждал: «В то время Стамбул был главной южной базой, откуда велась работа против Советского Союза и социалистических стран, расположенных на Балканах и в Восточной Европе».
В разраставшемся списке разногласий между СССР и западными странами все более важное место занимал Иран. Напомню, в Потсдаме Молотов обещал вывод советских войск из этой страны в течение шести месяцев, но Вашингтон и Лондон торопили. Присутствие там английских войск их не смущало.
Молотов 17 августа информировал британского посла Керра: «В ответ на Ваше письмо от 10 августа сообщаю, что 9 августа советский посол в Иране информировал иранское правительство относительно решения Берлинской конференции глав трех союзных держав о немедленном выводе союзных войск из Тегерана. Что же касается вопроса о деталях отвода указанных войск, то необходимые указания будут даны в ближайшее время Советским военным командованием».
Одновременно СССР продолжал попытки укрепить свое влияние в Иране через поддержку национальных движений. В начале августа в Северном Иране (Иранском Азербайджане) начались массовые беспорядки. Отказавшись от идеи революционизации всей страны, Кремль сузил первоначальные планы, ограничившись лишь поддержкой сепаратизма в Южном Азербайджане и Северном Курдистане, что было зафиксировано в решении Политбюро 8 октября, за день до отъезда Сталина в отпуск.
Еще 6 сентября не без советского участия была образована Демократическая партия Азербайджана на основе региональных отделений партии Туде и рабочих союзов. Попытки иранских властей подавить или хотя бы локализовать сепаратистские выступления встречали тихое, но решительное противодействие командования советского военного контингента.
Шестого ноября НКИД направил Тегерану ноту, в которой угрожал, что отправка дополнительных иранских контингентов в северную часть страны заставит СССР «ввести в Иран свои дополнительные войска в целях охраны порядка и обеспечения безопасности своих гарнизонов». Одновременно было разрешено принимать на советской территории азербайджанцев, преследуемых иранскими войсками.
В ноябре Всенародное собрание азербайджанцев заявило о желании добиться самоуправления и объявило о выборах в собственный меджлис. На нем лидер ДПА Сеид Пишевари объявил список сформированного им кабинета министров. Одновременно посланцы из Баку организовали съезд демократической партии Иранского Курдистана, на котором было создано народное правительство курдов во главе с Мохаммедом Гази.
Иранское правительство Ибрагима Хакими направило в мятежную провинцию Тебризскую дивизию генерала Дорошкани. Однако части нашего 15-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Глинского блокировали ее в Казвине и не пропустили в Тебриз.
Западные столицы, выступая против сепаратизма азербайджанцев и курдов, требовали ускорить вывод из Ирана советских войск. Ответ СССР содержался в письме Молотова Гарриману от 29 ноября: «События, имевшие место в последние дни в Северном Иране, не только не являются вооруженным восстанием, но и не направлены против шахиншахского правительства Ирана. Теперь, когда опубликована декларация Народного Собрания Северного Ирана, видно, что здесь дело идет о пожеланиях относительно обеспечения демократических прав азербайджанского населения Северного Ирана, стремящегося к национальной автономии в пределах Иранского государства и имеющего свой особый язык, отличный от персидского языка… Что касается советского военного командования, то оно не препятствовало и не препятствует передвижению иранских воинских частей и жандармско-полицейских отрядов, находящихся в районах Северного Ирана… В этих районах Ирана находится один пехотный полк, две пехотные бригады, два полка жандармерии и полицейские части, наличие которых может обеспечить порядок и спокойствие в этих местах. К посылке новых иранских войск в северные районы Ирана советское правительство отнеслось отрицательно и сообщило иранскому правительству о том, что посылка дополнительных иранских войск в Северный Иран могла бы вызвать не прекращение, а усиление беспорядков, а также усиление кровопролития, что заставило бы советское правительство ввести в Иран свои дополнительные войска в целях охраны порядка и обеспечения безопасности советских гарнизонов».
Оснований для ускорения вывода войск Молотов не усматривал.
Тем временем после проведения выборов в Азербайджанский меджлис его сессия открылась 12 декабря. При прямой поддержке Москвы была провозглашена Демократическая Республика Азербайджан, а лидер демократической партии Джафар Пишевари назначен главой правительства.
Стоит ли говорить, что советско-иранские отношения резко обострились, последовал обмен жесткими дипломатическими нотами. Москва прямо дала понять, что попытка иранцев бросить войска против новой республики лишь усилит беспорядки, «может привести к кровопролитию» и вынудит СССР ввести в Иран новые части «для охраны порядка и обеспечения безопасности своих границ».
На Ближнем Востоке продолжали кипеть страсти вокруг Леванта и Палестины.
«После майского кризиса в соответствии с моими директивами франко-британские отношения были заморожены, – писал возмущенный де Голль. – В Сирии и Ливане наши слабые силы и крупные доставленные туда английские соединения оставались на занятых ранее позициях; политиканство местных руководителей продолжало провоцировать беспорядки; правительства Дамаска и Бейрута рассылали многочисленные ноты и послания с требованием вывода всех иностранных войск; соседние арабские государства – Египет, Ирак, Трансиордания, Палестина – дружно вторили „своим угнетаемым братьям“, прекрасно приспособившись при этом к британской опеке и оккупации».
Независимость Сирии и Ливана была признана де-факто, когда 24 октября 1945 года эти два арабских государства на равных основаниях с Францией стали странами – основателями Организации Объединенных Наций.
По хорошему, Франции оставалось только вывести свои войска из Леванта. Но де Голль не мог уйти просто так.
В начале декабря ему был представлен проект соглашения о выводе войск, подготовленный английским правительством и французским посольством в Лондоне. Де Голля он не удовлетворил. «Судя по тексту проекта, французам и англичанам надлежало одновременно покинуть сирийскую территорию, причем французам предлагалось сконцентрироваться в Ливане, но ничего конкретного не требовалось от англичан…
Зная, на какие проделки способно Министерство иностранных дел Великобритании, и видя, какое угнетающее бессилие проявляет наша дипломатия в отношениях с Великобританией, я сразу же усомнился в добропорядочности представленного мне проекта. Но поскольку Кэ д'Орсэ в Париже и наше посольство в Лондоне заверили меня в безосновательности моих подозрений, я дал добро на заключение соглашения. 13 декабря г-да Бевин и Массигли подписали в Уайтхолле два документа: о передислокации войск и о совместных консультациях по предотвращению инцидентов на Востоке.
Вскоре, однако, стало очевидным, что наша дипломатия и английская по-разному толкуют подписанные документы… Англичане признавали, что Сирию покидают все войска, но при этом наши части – 7 тысяч человек – и английские соединения – 35 тысяч человек – перебираются в Ливан, который британцы не покинут, пока не покинем его мы. Короче говоря, суть „соглашения“ сводилась к тому, что Франция уходит со Среднего Востока, поскольку пароходы с нашими войсками могли следовать из Бейрута лишь в Алжир, Бизерту или Марсель, в то время как Британия перебазирует свои силы в Каир, Багдад, Амман и Иерусалим, то есть становится хозяйкой здешних мест».