23 июля Токио добился от французского марионеточного правительства Виши соглашения о размещении японских войск в Южном Индокитае, которое было немедленно реализовано. Это создавало прямую угрозу интересам США и Великобритании в Малайе, Сингапуре, голландской Индии и на Филиппинах. Черчилль требовал от Вашингтона резких ответных мер, и 26 июля США объявили о замораживании японских активов и установлении контроля над финансовыми, экспортными и торговыми операциями с Японией.
При этом ожидания советско-японской войны в Вашингтоне только усилились с приходом 18 октября на пост премьера воинственно настроенного генерала Тодзио. 19 ноября в Госдепе подготовили проект временного соглашения с Японией: в обмен на вывод войск из Южного Индокитая США разморозят японские активы. Когда 22 ноября государственный секретарь Корделл Хэлл передал проект дружественным державам, решительнейший протест последовал от Чан Кайши. Тем не менее «нота Хэлла» была вручена японскому правительству.
Попытки Вашингтона избежать войны с Японией путем урегулирования разногласий, с том числе за счет интересов третьих стран, ничего не дали. «Умиротворение» агрессора и здесь, на Тихом океане, потерпело фиаско. Из двух возможных и ожидаемых направлений главного удара – на Север или на Юг – Япония выбрала третье – на Восток, против Соединенных Штатов.
На ключевой Императорской конференции 6 сентября 1941 года, когда было принято официальное решение о начале войны с США, Хирохито молча наблюдал за ее работой. Как это было и всегда. Но в этот раз император неожиданно развернул лист бумаги и прочитал краткий стих, написанный его дедом императором Мэйдзи:
«Взглянув на мир,
Словно на своих родных братьев,
Как я могу допустить, что его спокойствие
Будет так необдуманно нарушено?»
– Эти слова запали мне в душу, – сказал император. – Это чувствует мое сердце, и мой дед выразил в этом стихе свою великую любовь к миру.
Но Хирохито не выступил против войны.
Японское авианосное соединение под командованием адмирала Тюити Нагумо 26 ноября покинуло пункт сосредоточения в заливе Хитокаппу (ныне – залив Касатка) острова Итуруп (Курильские острова) и направилось окольными путями к Гавайским островам. В ночь с 7 на 8 декабря 1941 года японские военно-воздушные и военно-морские силы атаковали базу американского флота Пёрл-Харбор на Гавайях, уничтожив и выведя из строя 8 линкоров, 6 крейсеров, эсминец и 272 самолета. В тот же день корабли японского авианосного соединения, базировавшегося на Тайване, атаковали американские аэродромы на Филиппинах, британские аэродромы в Малайе и Сингапуре, высадили десанты на севере Малайи и в Южном Таиланде. 8 декабря конгресс США принял резолюцию об объявлении войны Японии. В тот же день в Токио был обнародован императорский рескрипт об объявлении войны Соединенным Штатам и Великобритании. 11 декабря войну США объявили Германия и Италия. Началась война на Тихом океане, в Японии названная «войной за Великую Восточную Азию» («дайтоа сэнсо»).
Как Япония решилась на войну с США – против страны, чье население вдвое превышало ее собственное, а экономика – в десять раз? Правящая верхушка Токио руководствовалась несколькими соображениями. События в Европе доказывали правильность выбора Германии как союзника, немцы, полагали японцы, близки к победе над СССР. Великобритания уже перенапрягла свои ресурсы и не будет серьезным фактором на Тихом океане, где японское превосходство над войсками англичан и их союзников из доминионов было пятьдесят к одному. США не смогут развернуть свои силы до 1943 года. А к тому времени – после поражения СССР и Великобритании – они будут изолированы, а их флот потоплен.
Но Америка Франклина Рузвельта оказалась достойным противником. И она искала союзников, прежде всего в лице Советского Союза и Китая.
Рузвельт, принимая 8 декабря нового советского посла Литвинова, высказал пожелание, чтобы СССР вступил в войну с Японией и предоставил США возможность использовать советские аэродромы для нанесения ударов по Японским островам. Ответ пришел в телеграмме Молотова 10 декабря: «Мы не считаем возможным объявить в данный момент состояние войны с Японией и вынуждены держаться нейтралитета, поскольку Япония будет соблюдать советско-японский пакт о нейтралитете. Мотивы: Первое. Советско-японский пакт обязывает нас к нейтралитету, и мы не имеем пока основания не выполнять свое обязательство по этому пакту… Второе. В настоящий момент, когда мы ведем тяжелую войну с Германией и почти все наши силы сосредоточены против Германии, включая сюда половину войск с Дальнего Востока, мы считали бы неразумным и опасным для СССР объявить теперь состояние войны с Японией и вести войну на два фронта… Мы думаем, что главным нашим общим врагом является все же гитлеровская Германия, ввиду чего ослабление сопротивления СССР германской агрессии привело бы к усилению держав „оси“ в ущерб СССР и всем нашим союзникам». Выразив сожаление, президент заметил Литвинову, что на месте СССР поступил бы так же. Но при этом просил Москву не объявлять публично о сохранении нейтралитета, чтобы создать ощущение неопределенности в этом вопросе с целью привязать побольше японских войск к советской границе.
На вступлении СССР в войну с Японией настаивал и Чан Кайши, который через три дня после Пёрл-Харбора официально объявил войну Японии, Германии и Италии. Сталин, отвечая ему 12 декабря, заявил, что «антияпонский фронт на Тихом океане, а равно и антияпонская борьба в Китае является частью общего фронта против стран „оси“… Победа СССР на антигерманском фронте будет означать победу Англии, США, Китая против государства „оси“».
Император Хирохито, обращаясь после Пёрл-Харбора к своим божественным предкам, объявил, что он начал войну с варварами и начал ее успешно. Японцы ошеломили американцев своей мобильностью, упорством, самопожертвованием, технической мощью. Японская авиация поначалу господствовала над воздушным пространством Азиатско-Тихоокеанского региона. Более сотни американских самолетов были уничтожены во время налета на филиппинские базы. Основные аэродромы американцев и англичан либо были разбомблены, либо находились под постоянным прицелом.
10 декабря 400 японских солдат морской пехоты десантировались на побережье американского острова Гуам (Марианские острова). А через несколько часов элитные части японцев высадились на севере главного острова американской колонии Филиппин – Лусоне. Американцы предпочли без боя отступить на юг. В южном Таиланде генерал «тигр» Ямасита быстро продвигался к дороге, соединяющей Бангкок с Сингапуром.
15-16 декабря пали два британских протектората – Саравак и Бруней; 18 декабря под прикрытием дыма от горящих нефтехранилищ японцы форсировали пролив и ворвались в Гонконг. 23–25 декабря японцы высадили массированный десант на Лусоне, произвели бомбардировку Рангуна в Бирме и двинулись к голландскому Борнео. Положение американцев на Филиппинах было отчаянным. Генерал Макартур избежал плена, ретировавшись в Австралию.
В январе 1942 года японские десантные части захватили нефтяные месторождения Борнео. Они высадились и в Новой Гвинее, находившейся под австралийской юрисдикцией. 14 февраля бриллиант в короне Британской империи – крепость Сингапур – капитулировала. 60-тысячная японская армия захватила в плен 130-тысячную английскую группировку. Это было величайшее унижение в истории Великобритании.
И временем величайшего триумфа Японии. По всей стране шли сумасшедшие торжества. После каждой новой яркой победы Хирохито в военной форме и на коне появлялся на мосту, с которого открывался вид на широкую площадь рядом с Императорским дворцом. И лихо гарцевал под ликующие крики «Банзай!» тысяч восторженных подданных. И победы не прекращались.
16 февраля остров Суматра, по площади больше Калифорнии и с вдвое большим населением, был захвачен десятью тысячами японцев. Через три дня воздушной бомбардировке подвергся австралийский порт Дарвин.
И тут же 20 тысяч британских солдат сдались японцам в Бирме. 25 февраля фельдмаршал сэр Арчибальд Уэйвелл, командующий союзными войсками в Индонезии, покинул свою штаб-квартиру и ретировался в Индию. Англо-американская эскадра была потоплена в Яванском море. Япония приступила к подготовке высадки войск в Австралии. Президент США приказал Макартуру возглавить оборону Австралии.
Рузвельт 19 февраля подписал указ о выселении всех американцев японского происхождения в концентрационные лагеря, рассматривая это как военную необходимость. Более ста тысяч японцев оказались вначале на стадионах, а затем и в быстро построенных в глубине страны бараках.
Рузвельт в сложившейся ситуации решил сделать большую ставку на Китай. «Стремясь максимально использовать людской потенциал Китая в борьбе против Японии, а по окончании войны превратить Китай в опору для защиты американских интересов в этом регионе мира, правительство США начало подыгрывать китайскому национализму, – писал академик Владимир Степанович Мясников. – Американская дипломатия выдвинула тезис о том, что Китай является одной из великих держав, что он должен играть роль великой державы». Это было вполне созвучно устремлениям Чан Кайши и его окружения.
Идейным обоснованием альянса США и Китая становилось противостояние Японии и коммунизму. Но при этом между двумя странами существовал очевидный цивилизационный разрыв. И не только из-за пренебрежительного отношения к китайцам в США. Индийского посла Паниккара поражал антиамериканизм чанкайшистской верхушки: «Для Гоминьдана, который наследовал мантию Сына Неба, Америка – не более чем огромная варварская страна».
Как бы то ни было, уже в декабре 1941 года Рузвельт благосклонно откликнулся на просьбу Чан Кайши об оказании финансовой и военной помощи. На конференции «Аркадия» он сумел убедить Черчилля, который был настроен куда более скептически в отношении Китая, сделать Чана верховным главнокомандующим союзных сил в Китае, Таиланде и Индокитае, создать единый союзный планирующий орган в гоминьдановской столице Чунцине и установить связи между ним и союзными штабами в Индии и юго-западной части Тихого океана. Президент назначил генерала Джозефа Стилуэлла командующим американскими войсками в Китае, Индии, Бирме, и одновременно – начальником штаба при Чан Кайши. «Опереться в Азии на величайшую страну, сорвать динамизм Японии, создать противовес СССР в Евразии – таков был замысел Рузвельта, когда он с энтузиазмом говорил о китайском потенциале», – писал Анатолий Иванович Уткин.