[48]. По мере выполнения планов социалистического строительства сфера товарного производства неуклонно сужалась. С победой же социализма, означавшей превращение всей экономики в единый кооператив, в единую монополию, но обращенную на пользу всего народа, в непосредственно общественное планомерно организованное хозяйство, товарная организация производства на основе закона стоимости как таковая была уничтожена и заменена планомерной организацией на основе закона потребительной стоимости непосредственно общественного хозяйства.
Капитализм, будучи товарным хозяйством на том этапе его развития, когда и рабочая сила становится товаром, строится «на основе закона стоимости, который поэтому является основным экономическим законом капиталистического способа производства» [49]. Ф. Энгельс указывал в «Анти-Дюринге», что «закон стоимости — основной закон как раз товарного производства, следовательно, также и высшей его формы — капиталистического производства» [50]. И.К. Смирнову принадлежит разъяснение того, что понимаемый как закон товарного производства закон стоимости не может быть законом общественного хозяйства, прямо противоположного товарному производству.
В политико-экономическом смысле непосредственно общественный труд, затраченный на производство продуктов, не проявляется как стоимость этих продуктов, а если нет явления, то нет и его закона. Когда же говорят о законе стоимости при социализме, то, как правило, имеют в виду, что «по уничтожении капиталистического способа производства, но при сохранении общественного производства определение стоимости остается господствующим в том смысле, что регулирование рабочего времени и распределение общественного труда между различными группами производства, наконец, охватывающая все это бухгалтерия становятся важнее, чем когда бы то ни было» [51]. Только так можно было правильно толковать суждения о законе стоимости при социализме. Речь, следовательно, идет не о действительной стоимости во всем богатстве ее определений, которое она получает лишь в товарном хозяйстве, а об определении стоимости рабочим временем, о том, что планомерное регулирование рабочего времени в непосредственно общественном хозяйстве не только не исчезло, но явилось господствующим, и закон экономии рабочего времени получил адекватную форму своего выражения и полный простор для своего действия. Основной экономический закон социализма — это закон потребительной стоимости, и, соответственно, критерий экономии труда у потребителей применяется с тем, чтобы обеспечить их полное благосостояние и свободное всестороннее развитие.
Эти выводы, являющиеся теоретической основой строительства и развития социализма, вытекают не из специфики социализма как первой, низшей фазы коммунизма, а из того, что и в своей низшей фазе коммунизм является коммунизмом, что социализм и коммунизм не представляют собой двух различных способов производства, а коммунистическое производство, возникая как отрицание капиталистического товарного хозяйства, является производством непосредственно общественным.
Итак, если исходить из коммунистической природы социализма, он должен быть охарактеризован как непосредственно общественное хозяйство, сознательно, планомерно регулируемое на основе закона потребительной стоимости. Это понимание социалистического производства как целого, выражающее коммунистическую природу социализма. Но именно поэтому оно является лишь правильным, достоверным, но также и односторонним, следовательно, еще не вполне истинным пониманием социалистического производства. Должен быть учтен, принят во внимание и отрицательный момент — товарность. Она проявляла себя и в переходный период, и в период социалистического развития, так что дискуссия о товарности при социализме требует отдельного самостоятельного рассмотрения.
2. Дискуссия о товарности при социализме в СССР
Как следует из предыдущего параграфа, коммунистическая природа социализма выражается в непосредственно общественном характере социалистического производства. Однако в принятой XXVII съездом Программе КПСС (новая редакция) подчеркивалось, что только «на высшей фазе коммунистической формации полностью утвердится непосредственно общественный характер труда и производства» [52]. При этом непосредственно общественный характер социалистического производства Программой замалчивался, что открывало дорогу ревизионизму.
В то же время социализм — это неполный коммунизм, это коммунизм с отрицанием его в себе, связанным с выхождением из старого строя. Социалистическое непосредственно общественное производство, являвшееся отрицанием товарного производства, не могло не нести отпечатка своего выхождения из этого производства. В результате переходного периода, который есть становление социализма, непосредственно общественное производство стало в СССР наличным бытием, а «наличное бытие есть вообще по своему становлению бытие с некоторым небытием, так что это небытие принято в простое единство с бытием. Небытие, принятое в бытие таким образом, что конкретное целое имеет форму бытия, непосредственности, составляет определенность как таковую» [53]. Вышедшее из товарного хозяйства непосредственно общественное производство содержало в себе отрицание самого себя, которое, будучи небытием непосредственно общественного производства в нем самом, может быть названо поэтому товарностью, составляющей определенность и одновременно противоположность непосредственно общественного производства на социалистической стадии его развития. Товарность — это отрицание непосредственно общественного производства как момент, связанный с выхождением из товарного хозяйства.
Отрицание непосредственно общественного характера социалистического производства, выражающегося в планомерном подчинении его общественным интересам, состояло в отрицании этого планомерного подчинения. Следовательно, товарность — это момент подчинения производства каким-либо иным, не общественным интересам, когда удовлетворение общественных интересов выступало не как цель, а лишь как средство для удовлетворения каких- либо иных интересов. Товарность — это момент производства для обмена в непосредственно общественном производстве, находящийся с ним в отношении противоположности.
Действие, для которого удовлетворение общественных интересов есть лишь средство удовлетворения каких-либо иных интересов, противоположно действию, непосредственно направленному на осуществление общественных интересов. Следовательно, из различия в экономических интересах, которое имело место в первой фазе коммунизма, вытекала противоположность в действиях, соответствующих непосредственно общественному характеру производства, с одной стороны, и товарности, — с другой. На этой же почве возникала и противоположность теоретических позиций, выражающих противоположные стороны неразвитого коммунистического производства. К. Маркс указывал: «Только в том случае, если вместо противоречащих друг другу догм рассматривать противоречащие друг другу факты и действительные противоречия, являющиеся скрытой подоплекой этих догм, только в этом случае политическую экономию можно превратить в положительную науку» [54].
Авторы, отстаивавшие товарное понимание социализма (рыночники, товарники), такие как Я.А. Кронрод, Е.Г. Либерман, Я.Г. Либерман, Н.Я. Петраков, Б.В. Ракитский, Д.А. Смолдырев и др., нередко утверждали, что для принятия их точки зрения достаточно просто взглянуть на факты действительности. При этом они вольно или невольно делали две серьезные ошибки. Первая заключалась в отождествлении являющихся форм, нередко превращенных, с сущностью явлений, познание которой составляет истинную задачу науки. Вторая ошибка — забвение того, что сами факты действительности противоречат друг другу. Г.В. Плеханов писал: «Когда метафизик слышит, что общественный деятель должен опираться на действительность, он думает, что ему советуют мириться с нею. Он не знает, что во всякой экономической действительности существуют противоположные элементы и что помириться с действительностью значило бы помириться лишь с одним из ее элементов» [55]. Марксистский же критерий практики означает опору не на всякую практику, а именно на такую, которая обеспечивает прогрессивное развитие.
Если бы производство в СССР в целом характеризовалось как опосредствованно общественное, как производство для обмена, оно должно было бы быть названо товарным производством. Но при социализме мы имели дело с товарностью не как с целым, не как с каким-либо укладом (если говорить об общественном производстве, совершающемся в пределах общественной собственности), а лишь как с отрицанием непосредственно общественного производства в нем самом, то есть с его противоположностью. Поэтому применительно к периоду социализма в отличие от периода социалистического строительства и следует говорить не о товарном производстве в СССР, а лишь о товарности как противоположности непосредственно общественного производства, отрицающем это производство в нем самом.
Производство товаров вполне правомерно связывать с экономической обособленностью производителей. Товаропроизводитель «является изолированным, обособленным производителем» [56]. Разделение труда создает обособленных производителей именно «в обстановке товарного хозяйства», на что специально указывал В.И. Ленин [57]. Но с начала 30-х годов в СССР этого условия уже не было, производители не могли уже считаться обособленными. Нельзя было социалистических производителей называть и относительно обособленными. Таковыми являются производители при капитализме, которые в силу общественного характера капиталистического производства обособлены друг от друга уже не абсолютно.