Другое дело, когда у него нет собственности на средства производства. Тогда ему ничего не остается, как продавать свою рабочую силу, ибо без этой продажи способность к труду, а следовательно, и собственность на нее — ничто, рабочему она не нужна, ибо ничего без ее продажи не дает. Собственнику своей рабочей силы ничего другого не остается, как «добровольно» искать нанимателя и столь же «добровольно» вступить с ним в отношение трудового договора (найма), то есть реализовать «добровольно» право продать свою рабочую силу.
Но этого не сделать без наличия нанимателя. Им, однако, не может быть человек, обладающий только собственностью на свою рабочую силу, или просто другой человек, без которого невозможно, например, осуществить самостоятельно воспроизводство человеческого рода. Работодатель должен иметь в собственности не свои руки, он должен быть хозяином того, без чего нельзя жить: хозяином средств и продукта производства. Собственность рабочего лишь на свою рабочую силу неизбежно предполагает, что его труд — наемный.
Чтобы рабочему стать собственником чего-нибудь другого, кроме своей рабочей силы и обмениваемых на нее жизненных средств, нужно законом дать ему право собственности на средства производства. Если же рабочий имел бы такую же собственность, как и наниматель, то ему не надо было бы с ним вступать в отношения найма.
Почему, спрашивается, государство специальным законом определяет правовое отношение рабочего к его же рабочей силе, то есть к его собственным рукам, ногам, голове? Ведь силы его рук, ног, головы являются его силами от природы? Обычно грамотные законодатели не доходят до цинизма, то есть официально не предоставляют от имени закона право собственника на то, что принадлежит человеку как таковому и без всякого государства. Они ограничиваются декларированием права человека быть свободным, свободно распоряжаться собой и на этом ставят точку.
Наши буржуазные законодатели не соблюдали это правило. Они публично объявили, что гражданину, не имеющему в собственности ничего из средств производства, законом разрешается иметь собственность на свою рабочую силу: на способность с помощью рук, ног и головы совершать трудовые функции. Этим у нас юридически оформляется наемный труд и его носитель — наемный работник, а также право собственника средств производства нанимать такого работника, заключать с ним договор об использовании его труда. Если у нанимателей было бы лишь такое же право распоряжаться своими способностями к труду и не было бы права собственности на средства производства, то они не могли бы заключать договор о найме, об использовании чужого труда.
Прежние наши законы о собственности юридически не допускали в качестве одной из форм частной собственности гражданина собственность на способности его рук, ног и головы, то есть на его же рабочую силу. Право вообще не распространялось на способности человека, пока они не реализованы в вещно-товарных формах, не приобрели вид вещных условий труда или иной жизнедеятельности.
Но это не значит, что экономически товарно-денежные механизмы распределения предметов потребления и услуг не превращали способности человека к труду в товарную форму, в предмет купли- продажи. Экономически этого не могло бы быть, если бы декретированная общественная собственность на средства производства и землю была бы вполне доведена до состояния реального обобществления — до индивидуальной собственности каждого на общие условия производства, то есть были бы достаточны непосредственно присваиваемые каждым человеком общественные фонды потребления (на образование, здравоохранение, жилье и др.), получили бы развитие формы присвоения трудового пая от коллективно используемых средств производства на предприятиях, в совхозах и другие методы индивидуального присвоения общего богатства. Пока, например, услуга врача (его способность оказывать медицинскую помощь) присваивалась каждым членом общества, она не приобретала товарную форму. Как только она перестает быть непосредственным достоянием каждого, она становится товаром.
Наемный рабочий потому и стал наемным, что в ходе движения страны к рынку он был лишен индивидуальной собственности на общие средства производства, отчужден от них. Раньше это прикрывалось декларированием общественной собственности на средства производства, роль нанимателя отводилась государственному аппарату. Теперь наряду с государством появляется и частный собственник на средства производства, а потому законодательное утверждение общественной собственности, ранее исключающее частную собственность на крупные средства производства, отменяется, или, в лучшем случае, оставляется в виде собственности государства (республики) или региона (муниципальная собственность).
Если трудящимся не удалось, овладев государственной властью, утвердить себя хозяевами производства на основе общей собственности, то может быть они смогли бы стать собственниками средств производства на основе своего труда? Ведь все из материальных благ, что произведено в обществе, сделано их руками, и они вправе претендовать на продукт своего труде как на свою собственность. К тому же союзный парламент в «Декларации прав и свобод человека» громогласно объявил: «Каждый человек имеет право на труд и его результаты...» (ст. 23). Правда, в перечне включенных в содержание этого права пунктов оно низводится опять-таки до возможности распоряжаться своими способностями к труду, то есть до права на рабочую силу своих рук и головы, до права свободно выбирать работу или отказаться от нее, претендовать из результатов и условий труда лишь на минимум оплаты труда и на защиту от результатов уже возникшей безработицы, а не от самой безработицы. Ясно, что от права на труд и на его результаты ничего не остается, если речь не идет о праве собственности на средства производства, превращаемые в продукт, если не гарантируется право на труд, а говорится лишь о защите оставшихся без труда граждан.
Так почему же по отношению к результатам своего труда рабочие не смогли стать хозяевами, собственниками?
Это зависит не только от собственности на средства производства, но и от характера самого труда, от тех экономических законов и механизмов, которым подчиняются труд и присвоение его результатов. Если в обществе производство объявляется товарным, и его основным законом становится закон стоимости, то труд рабочих неизбежно оказывается наемным. Отдавая себя в наем, рабочий тем самым продает свою рабочую силу, свою способность к труду. В этих условиях он может претендовать лишь на эквивалент стоимости своей рабочей силы, то есть на предметы потребления, которые нужны для воспроизводства своей рабочей силы и которые по стоимости равны стоимости продаваемой и расходуемой им рабочей силы.
Хотя продукт труда рабочего по стоимости всегда больше, чем стоимость его рабочей силы, рабочий не может на основе труда претендовать на этот дополнительный продукт. Почему? Во-первых, потому, что стоимость получаемого им эквивалента за продажу рабочей силы определяется вовсе не тем трудом, который выполняет сам рабочий, а общественно необходимым трудом других работников, который затрачивается на воспроизводство его рабочей силы. Во-вторых, продукт является реализованным живым трудом и превращенной формой средств (предмета) труда, а рабочий получает лишь за проданную способность к труду, за возможность труда, а не за сам реальный труд. Таковы условия товарного производства и его закона — закона стоимости.
Стоимостные, товарно-денежные и рыночные механизмы, примененные к труду, не позволяют рабочему присвоить продукт согласно принципу, известному как распределение по труду. Поскольку рабочая сила в этих условиях остается товаром, то и присвоение происходит по стоимости рабочей силы, а не по реальному труду.
Принцип распределения по труду на основе стоимостного эквивалентного обмена труда на продукт лишь кажется присвоением посредством труда, то есть как будто труд дает рабочему право претендовать на свой продукт. В действительности обмен труда одной формы на труд другой формы (овеществленный в продукте) предполагает разрыв между трудом и собственностью, отсутствие собственности у рабочего, а потому и присвоение части его труда без эквивалента. Если производство основано на меновой стоимости, свободный и равный обмен эквивалентами в основе своей есть обмен овеществленного труда как меновой стоимости на живой труд как потребительную стоимость. Это есть отношение труда к его объективным условиям, а потому и к создаваемым самим трудом результатам, как отношение к чужой собственности.
Если речь не идет о товарном производстве мелких производителей, то отношение стоимости есть по существу отношение присвоения чужого труда. Оно заложено в самой социальной природе наемного труда, поскольку в последнем всегда заключен прибавочный труд, продукт которого наемному рабочему не достается. Это отношение стоимости неизбежно закрепляется в соответствующих формах собственности: а) в частной собственности рабочего на свою рабочую силу; б) в частной собственности нанимателя на средства производства, будь этим нанимателем государство в лице своего аппарата, администрация государственного предприятия или кооператива, частный предприниматель или арендодатель. Нанимателю нет нужды в собственности на свои способности к труду, на свою рабочую силу, он их не продаст. Ему нужна собственность на средства производства. Рабочий же отчужден от собственности на эти средства. Отсюда отношение рабочего к такой собственности как к краже, ибо тот, кто нанимает рабочего (имеющего в своем достоянии лишь свою рабочую силу и предметы для ее воспроизводства), тот неизбежно получает право собственности на часть продукта труда рабочего. Отношение стоимости при обмене труда на продукт выступает по существу отношением эксплуатации.
Если рабочая сила остается товаром, а труд — наемным, то рабочий, отдавая свой труд в наем, не может претендовать на большую долю, чем стоимость своей сдаваемой в наем рабочей силы. Но реализуемая им в труде рабочая сила по причине своей производительности (потребительной стоимости) доставляет труда больше, чем необходимо рабочему для собственного воспроиз