водства, т.е. доставляет прибавочный труд и прибавочный продукт, который в стоимостном отношении выступает как прибавочная стоимость, принимающая формы прибыли, ренты, процента.
Стоимость же прибавочного продукта не входит в стоимость того необходимого продукта, который обменивается на рабочую силу. Рабочий, соответственно, не имеет права на прибавочный продукт своего же труда. Он присваивается другими, хотя и создается рабочими. Это и есть эксплуатация его труда.
Данное обстоятельство, то есть что рабочий, создавая прибавочный продукт, тем не менее, его не получает, порождает у рабочих требование покончить с частной собственностью и сделать собственность на средства производства коллективной, общей собственностью. В этом смысл социализма, призванного выполнить названное требование. И если руководители государства не идут по пути социализма, то тем самим они отказывают рабочим в их освобождении от главного социального ярма — от эксплуатации.
Это понимали и сами рабочие, когда началась пресловутая перестройка. Так, в своем обращении к народу рабочие В.И. Богатов (Тульская область), А.Е. Казазаев (Нижегородская область), а также народные депутаты РСФСР В.А. Тихонов (Красноярск), И.А. Шаш- виашвили (Кузбасс) и др. писали, что как союзный центр, так и руководство России под ширмой смешанной экономики приступили к построению общества, основанного на частной собственности на средства производства, на эксплуатации большинства народа незначительной частью граждан, причем государственная эксплуатация дополняется или заменяется частной [135].
Социализм в нашей стране за предшествующий период, обобществив собственность на крупные средства производства и землю, устранил возможность эксплуатации труда со стороны частных собственников, но сохранил небывало разросшуюся, размножившуюся бюрократию, живущую за счет труда рабочих и крестьян. Эта бюрократия возжелала присваивать результаты прибавочного труда непосредственных производителей не только потому, что узурпирует государственную и всю административную власть и через нее — государственную собственность, но и потому, что несмотря на существование общественной собственности на средства производства, распределение предметов потребления осуществлялось и ныне происходит по капиталистическому принципу — по стоимости рабочей силы для наемных работников, а для нанимателей — по стоимости прибавочного продукта, доля от которой им достается и определяется в зависимости от занимаемого места в административной иерархии должностей.
Что же касается доли зарплаты в национальном продукте, то в бывшем СССР в 1991 г., по расчетам некоторых авторов, она без учета потребления из общественных фондов составляла лишь 36%. Еще более удручающе выглядят данные, приводившиеся в печати по отдельным предприятиям. Так, в 1989 году рабочие завода им. Свердлова г. Перми с 1 рубля произведенной продукции получили всего 12 копеек, т.е. 88% стоимости их продукции изымалось. Рабочим завода им. Ленина доставалось еще меньше — 9 копеек, а рабочим завода им. Дзержинского — всего 7 копеек с одного рубля продукции.
В период так называемого развитого социализма факты эксплуатации прикрывались рассуждениями об общественной собственности, самой по себе не допускающей вроде бы эксплуатацию труда. Однако общественная собственность без соответствующего реального обобществления процессов распределения предметов потребления, без реализации в сфере распределения и потребления жизненных благ еще не приводит к преодолению эксплуатации труда, хотя и меняет ее субъект и формы. Прибавочный продукт вроде бы присваивается «общенародным» государством, то есть как бы всеми, а на практике в значительной части его бюрократическим аппаратом и разрастающейся вокруг него массой прихлебателей.
Об эксплуатации труда открыто говорили «прорабы» перестройки. Причем не для того, чтобы признать ее и призвать к ее устранению. Наоборот, для того, чтобы доказать необходимость наемного труда и его эксплуатации. Так, покойному ныне академику С. Шаталину казались «демагогией рассуждения, что нужно отменить эксплуатацию человека человеком, что наемный труд не должен существовать... Надо видеть, что капиталист, частный собственник отнюдь не вампир, выпивающий последнюю кровь у родного рабочего класса» [136]. Шаталин был очень близок к властной верхушке.
По иному отнеслись к насаждению эксплуатации рабочие. Они понимали, что государство и его аппарат нужно содержать. Но одновременно они видели все возрастающие поборы государства, увеличение прямых и косвенных государственных налогов, повышение взя- точного тарифа. Отсюда их требование — вернуть награбленное как реакция на грабеж со стороны новоявленной буржуазии, бизнесменов, представителей всякого рода посреднических фирм, теневой экономики. «В стране, — по словам шофера М. Тукалевского, — выделяется класс богачей за счет ужасающего обнищания общества в целом» [137].
Люди труда чувствуют, писал рабочий из Уренгоя Е. Володин, что они вроде бы и не быки, а в ярмо залезли. Они понимают, что руководящий корпус «общенародного» государства лишь играл с ними в товарищество и братство, а на самом деле господствовал над ними. Он создал и расширил слой потребителей, который достиг критической точки деградации — паразитизма, причем за счет растущей эксплуатации трудящихся. «От чего ушли семьдесят лет назад, — замечает Е. Володин, — к тому и вернулись. Тогда пролили море крови, теперь прольем столько, что океан покраснеет».
Можем вместе с писателем В. Распутиным сказать, что народ начинает разбираться, куда его втащили и какую роль для него приготовили. Вкус капитализма он однажды уже попробовал, он знает о беспощадности «Царя-голода».
2. Нужна ли рабочему собственность на средства производства
Нередко можно услышать, что рабочему нет дела до собственности на средства производства, ему безразлично, находятся ли они в собственности общества, государства, коллектива, или даже отдельных предпринимателей-частников. Рабочему вроде бы достаточно иметь собственность на продукт своего труда, тем более, что право это непосредственно основывается на его труде.
Однако чтобы быть собственником продукта своего труда, одного труда недостаточно. Надо еще быть собственником средств производства, то есть другого необходимого условия самого труда. Без собственности на материальные средства труда рабочему невозможно быть собственником и продукта своего труда. Точно так же нельзя стать предпринимателем (работодателем), не будучи собственником средств производства. Поэтому и рабочим, и их нанимателям, чтобы быть хозяевами, надо иметь собственность на условия труда — средства производства. Так что, в чьих руках собственность на средства производства,— это принципиальный вопрос. К нему не может быть безразличия.
Для рабочих необходимость в собственности на средства производства проистекает из их права на владение продуктом своего труда. Ведь в производстве продукта как потребительной стоимости участвует не только их труд, но и средства труда. Предметы и орудия труда в конечном счете перевоплощаются в продукт, то есть продукт представляет собой новую потребительную форму превращенных в него предметов и орудий труда. Поэтому, повторяем, нельзя быть собственником продукта труда, не будучи собственником средств производства.
Из этого обстоятельства следует, что рабочий должен быть собственником не только результата (продукта) своего труда, но и его предпосылок. Эти предпосылки, то есть средства и иные условия производства, могут быть и чаще всего бывают результатом не только его труда, но и труда прошлых поколений или рабочих других отраслей производства и других предприятий. В создании этого продукта рабочие данного предприятия могут и не участвовать. Но это не значит, что они не должны претендовать на долю от собственности на средства производства, созданные благодаря совместному, всеобщему труду. Наоборот, отсюда возникает необходимость для каждого трудящегося в определенном участии в собственности на средства производства, принадлежащей всему обществу в общегосударственной или муниципальной форме.
Общественная собственность в форме государственной собственности на средства производства должна реализоваться как непосредственная собственность каждого, её следует довести до индивидуальной собственности. Без этого нельзя сделать всех собственниками, обеспечить каждому право на собственность. Если же раздать общую собственность на средства производства, передать их в частные руки, то на этой основе всех собственниками не сделать, то есть в наше время все не могут быть частными собственниками на совместно применяемые средства производства, но могут быть их совладельцами и одновременно иметь индивидуальную собственность от этих средств — долю общего дохода.
В такую индивидуальную форму собственности попадают многие блага совместного потребления, первоначально существующие как общенародное достояние — общественные фонды потребления. К ним мы относили бесплатные образовательные, медицинские и другие услуги. Даже если многие из них потеряют современную форму бесплатности, общество не может не отдавать часть совместно созданного богатства в индивидуальное потребление каждому. Без индивидуальной формы присвоения такого рода общие блага не могут существовать и реализоваться. Бесплатное школьное обучение, если все дети учатся в платных частных школах, в качестве общего блага существовать не может.
Нельзя, следовательно, предполагать, что в качестве собственника общих средств производства члены общества должны выступать [138]
Раздел V К потребительностоимостной экономической теории социализма
Одно из центральных мест в экономической теории социализма, как уже отмечалось, занимает вопрос об отношении к товарному производству, рыночной экономике, закону стоимости. После разрушения социализма в СССР и в ряде других стран возникает необходимость в новой постановке и решении вопроса о том, можно ли было завершить строительство социализма в этих странах на основе использования товарного производства, рыночных механизмов и закона стоимости. Можно ли вообще в условиях XX и XXI столетий, когда абсолютно все превращается в товар, в том числе человеческая совесть, использовать товарное производство и его законы для построения социализма?