Случилось так, что товарное производство и закон стоимости, используемые в СССР, особенно после экономической реформы 1965 г., привели к восстановлению капитализма. Надежда на то, что общественная собственность и советское государство не допустят этого, не оправдалась. Не подтвердились и суждения относительно полной и окончательной победы социализма (XXII съезд партии), перехода к так называемому развитому социализму (XXIV съезд партии). На деле капитализм в лице товарного производства и рыночной экономики вытеснил социализм, эти две противоположные сущности не смогли ужиться, рыночная сущность экономики поглотила социалистическую сущность. [139]
Можно ли из этого обстоятельства сделать вывод о кризисе марксистской теории социализма, о чем не замедлили в свое время заявить многие бывшие попутчики марксизма, оправдывая свой отход от социализма и коммунизма как форм общественного устройства. Марксизм, по словам Ю.А. Красина, «и как научно-теоретическая концепция, и как идеология находится в глубочайшем кризисе». [140] В том же духе высказался Л.И. Абалкин, утверждая, что кризис марксизма и его догм — только часть общей кризисной тенденции, сложившейся в общественных науках. [141]
В действительности в данном случае претерпевает кризис мелкобуржуазный социализм, который с самого начала пытался соединить социализм с товарным производством и обменом. Так, например, будущая хозяйственная коммуна, согласно взглядам Э. Дюринга, своим основным законом сохраняет закон стоимости. В наше время мелкобуржуазный социализм рядился в одежду «рыночного социализма», «социалистического товарного производства», «социалистической теории стоимости» и т.п. Их представители приобрели название «товарников».
Что касается теории научного социализма, то она предполагала построить социалистическое общество на другой экономической основе. Основоположники марксизма-ленинизма построение социализма на его собственной основе, в отличие от переходного периода к нему, не связывали с товарным производством и законом стоимости. Наоборот, они отрицали такую возможность.
Вот их основные высказывания на этот счет:
Маркс К.: «Пожелание, чтобы, например, меновая стоимость из формы товара и денег не развивалась в форму капитала или чтобы труд, производящий меновую стоимость, не развивался в наемный труд, столь же благонамеренно, сколь и глупо». [142]
«Насколько же иллюзорны представления некоторых социалистических школ, которые воображают, что можно сокрушить капитализм, применив к нему вечные законы товарного производства». [143]
«...Не может быть ничего ошибочнее и нелепее, нежели на основе меновой стоимости и денег предполагать контроль объединенных индивидов над их совокупным производством». [144]
Энгельс Ф.: «Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство продукта над производителями». [145] Действительность показала, что как только средства производства стали продаваться и покупаться, они ушли из под контроля объединенных индивидов и плана.
Ленин В.И.: Уже в переходный к социализму период продукт производства «не есть товар в политико-экономическом смысле, во всяком случае не только товар, уже не товар, перестает быть товаром». [146] Социалистический продукт — это «продукт, идущий на общественное потребление не через рынок». [147]
В.И. Ленин в последнем случае имел в виду не переходный период, а время, когда Россия из нэповской станет социалистической. Если в переходный период при сохранении власти в руках трудящихся товарное производство могло быть использовано (НЭП), то социализм не мог базироваться на нем. В.И. Ленин был и остался принципиальным противником совмещения рыночной экономики и социализма. Судьбы социализма он связывал с организацией продуктообмена вместо стоимостного обмена. В.И. Ленин до конца своей жизни был убежден, что рыночное производство и стоимостной обмен неизбежно порождают капитализм, что без построения нового социалистического экономического фундамента (обмена продуктами, идущими на общественное потребление не через рынок) силы капитализма могут отнять все наши завоевания. Он не уставал предупреждать об опасности возрождения капитализма, которая заключается в НЭПе.
Иных позиций по этому вопросу стал придерживаться И.В. Сталин. Он передвинул возможность преодоления товарного производства с социалистической стадии на коммунизм, полагая, что сохраняющееся при социализме товарное производство «никак не может развиться в капиталистическое производство и ему суждено обслуживать совместно с его «денежным хозяйством» дело развития и укрепления социалистического производства». [148]
Он не согласился с Ф. Энгельсом относительно устранения товарного производства, сославшись на неопределенность его формулы о владении обществом средствами производства как условии преодоления товарного производства, а также на возможность использования простого, не капиталистического товарного производства, аналогию с которым неоднократно проводил К. Маркс. При этом И.В. Сталин положение трудящегося человека, присвоение им средств к жизни посредством распределения по труду рассматривал не как социалистическое, а как стоимостное отношение. «Пока оплата по труду, — говорил он, — действует закон стоимости... Вот когда мы станем распределять по потребностям, а не по труду, тогда будет преодолен закон стоимости. Сейчас же мы еще вертимся, находимся в пределах закона стоимости. Мы хотим выйти из этого закона, преодолеть его, но еще не вышли, не преодолели». [149] Там, где есть товары и товарное производство, действует и закон стоимости.
Товарное производство, как оказалось, не только не устранялось, а наоборот, начиная с 1965 года, все больше расширялось и превратилось во время перестройки в основу экономической стратегии страны. Категории «прибыль», «себестоимость», «прибавочная стоимость», «стоимость рабочей силы как товара», «наемный труд», «капитал», «необходимый и прибавочный труд» и т.п. превратились в реально используемые понятия, отражающие расширение рыночной сферы экономики. Это относилось и к ранее используемому в производстве показателю «себестоимости», снижение которой считалось признаком социалистического, а не товарного производства. Но ведь если прибыль не входила в издержки производства и предприятию «себе» ничего не стоила, то это не значило, что она ничего не стоила рабочему. Она ему стоила прибавочного, неоплачиваемого труда. Обычно охотно признавались и принимались результаты производства в форме прибыли, но упорно отрицались предпосылки и условия получения этих результатов: необходимый труд как труд, полагаемый посредством прибавочного труда и ради него.
Имело место явное преувеличение положительных сторон товарного производства и закона стоимости и недооценка их отрицательных последствий. Вроде бы без закона стоимости нельзя было наладить ни хозяйственный расчет, ни рентабельность, ни воспитывать хозяйственников в духе рационального ведения производства и т.п. Что же касается основного экономического закона, выражающего движение потребительной стоимости и направляющего производство на лучшее удовлетворение потребностей трудящихся, то его требования декларировали и чаще относили к высшей фазе коммунизма, чем применяли на практике в первой его фазе.
Использование товарных форм производства и закона стоимости, приведшее к восстановлению капитализма, заставляет пересмотреть распространенный тезис о сохранении товарного производства при социализме и с учетом этого обновить экономическую теорию социализма. Это тем более важно в условиях, когда все то, что не имеет товарной природы, превращается в товар, в ложную стоимость, обнажая античеловечную сущность товарного мира.
Вопрос, однако, в следующем: чем заменить теорию стоимости и что на ее место предложить в качестве экономической теоретической базы построения и развития социализма, в его собственном, аутентичном смысле? Известна ли экономической науке эта база?
К сожалению, политическая экономия социализма товарному производству могла противопоставить лишь непосредственно общественное производство, рынку — план. На вопрос же о том, что приходит на место стоимости и ее исходного закона, она не отвечала. Между тем противоположность стоимости составляла и составляет потребительная стоимость и только последняя может заменить первую. Это противоречие не было понято в политической экономии социализма, не была должным образом оценена роль потребительной стоимости, хотя на практике развитие производительных сил, научно-технический прогресс, рост производительности труда происходили не по закону стоимости, а по закону потребительной стоимости. «Все развитие производительных сил касается потребительной стоимости, но не меновой стоимости». [150]
Эта практика в политической экономии не была возведена в ранг основной теоретической концепции, на основе которой строился оценочный критерий эффективности социалистического производства и всей экономки. В теоретическом плане лишь Р.И. Косолапов призвал к созданию экономики потребительной стоимости. [151]
Объяснительная сила трудовой теории потребительной стоимости в качестве новой парадигмы обоснована и получила возможные на сегодня доказательства в работах В.Я. Ельмеева («Воспроизводство общества и человека». М., 1988; «К новой парадигме социально-экономического развития и познания общества» СПб., 1999), В.Г. Долгова («Упра