Размеры занятой москвичами территории вырисовываются из письма Ольгерда константинопольскому патриарху 1371 г., где литовский князь перечисляет захваченные москвичами административные центры, в том числе главным образом Ржевского княжества[375]. Этот перечень свидетельствует, что была занята вся тянувшая к Ржеве территория, а также центры двух соседних с Ржевским крошечных княжеств Смоленской земли – Фоминского и Березуйского.
Они располагались к юго-востоку от Ржевы, на р. Вазузе, т. е. на пути в Ржеву из московских пределов, и управлялись представителями одной из ветвей смоленского княжеского дома[376]. Фоминские и березуйские князья в конце XIV в. упоминаются как служащие Москве: в 1370 г. князь Василий Иванович Березуйский погиб при обороне Волока от войск Ольгерда; Иван Толбуга, племянник фоминского князя Федора Красного, пал на Куликовом поле (упоминается уже без княжеского титула)[377]. Однако отчинные владения фоминских и березуйских князей какое-то время, видимо, сохранялись за ними. В договоре 1449 г. Василия II с Казимиром IV, королем польским и великим князем литовским, говорится: «А Федора Блудова, а Олексанъдрова Борысова сына Хлепенъского, и князя Романова Фоминского, и их братьи, и братаничов отчыны, земли и воды, все мое, великого князя Васильеве Тако же Юрьева доля Ромеиковича и княжа Федорова места Святославичъ вся за мною, за великимъ княземъ за Васильемъ»[378]. Хлепень – городок на р. Вазузе рядом с Фоминым и Березуем, поэтому Александра Борисовича следует считать, как и Романа Фоминского, одним из представителей фоминско-березуйского княжеского дома[379]. Указание в договоре на принадлежность отчин этих князей, а также их братьев и «братаничей»[380] Василию II говорит в пользу относительно недавнего (во всяком случае, при Василии II) непосредственного присоединения их к Москве. Вероятно, до этого часть местных князей, служа князьям московским, сохраняла права на свои владения. По-видимому, Фоминское и Березуйское княжества были захвачены Литвой в конце 50-х гг. вместе со Ржевой. Местные князья ушли после этого на московскую службу, а когда в конце 60-х гг. москвичи отняли территории их бывших владений у Литвы, Дмитрий Иванович вернул их представителям фоминско-березуйского дома, но уже на правах князей служебных.
Что касается территории Ржевского княжества, то она в 1368 г. перешла под непосредственную власть Москвы. В московско-литовском договоре 1372 г. содержится указание на московских наместников в Ржеве; по обоснованному мнению В. А. Кучкина, более ранний (1371 г.) договор предусматривал возвращение Ржевы Литве (в обмен на брак дочери Ольгерда с Владимиром Андреевичем); к лету 1372 г. это не было исполнено, но вскоре после договора июля 1372 г. Ржева вновь стала литовской[381].
В 1376 г. Владимир Андреевич три недели осаждал Ржеву, но безуспешно[382]. Однако в 1386 г. Ржева вновь выступает как московское владение: в походе Дмитрия Донского на Новгород зимой 1386/1387 гг. участвует «ржевская рать»[383]. Возвращение Ржевы под московскую власть следует связывать, как показал В. А. Кучкин, с соглашением между Дмитрием и занимавшим в 1381 – первой половине 1382 г. литовский престол Кейстутом[384].
В начале 1390 г. Василий I передал Ржеву своему двоюродному дяде Владимиру Андреевичу[385].
Однако вскоре Ржева оказалась под властью соседнего с ней Тверского княжества. В завещании тверского князя Михаила Александровича (1399 г.), донесенном в летописном пересказе, говорится о передаче Ржевы сыну Ивану и его детям Александру и Ивану[386]. По мнению В. А. Кучкина, Ржеву Василий I отдал Михаилу Тверскому при заключении с ним договора в том же 1399 г., в обмен на отход от союза с Литвой[387]. А. Г. Тюльпин склонился к датировке 1393–1395 гг., основываясь на предположении об использовании летописцем более раннего завещания, составленного до 1395 г.[388]. Это предположение исходит из упоминания в летописном пересказе сына Михаила Александровича Бориса, умершего 19 июля 1395 г. Однако его имя в числе наследников, которым передавались Кашин и Кснятин («а Василью и Борисоу и его сыну Иваноу Кашинъ, Кснятин»), могло быть вставлено составителем свода конца 10-х гг. XV в. (в летописях, восходящих к которому, передан текст духовной грамоты), знавшим, что Борис княжил в Кашине при жизни отца. Более вероятным остается предположение о передаче Ржевы Тверскому княжеству по договору 1399 г.
Во всяком случае, под тверской властью Ржева находилась недолго: в договоре Василия I с Владимиром Андреевичем Серпуховским первой половины 1404 г. она вновь фигурирует как московское владение, причем Василий I не возвратил Ржеву Владимиру Андреевичу, а включил в число собственных земель[389]. В Никоновской летописи имеется уникальное известие о заключении в 1401 г. тройственного договора Москвы, Твери и Литвы[390]. В Тверском сборнике под 1404 г. упоминается, что Василий I «рядъ имѣа со отцемъ своимъ Витовтомъ», по которому Москва обязывалась не вмешиваться в смоленские дела[391]. «Отцом» Василий I называет Витовта в своем договоре с ним, предположительно датируемым 1407 г.[392]; позже, в своих духовных грамотах начала 20-х гг., московский князь именует литовского «братом и тестем»[393]. Если действительно в 1401 г. имел место договор между Москвой, Тверью и Литвой, то можно полагать, что в обмен на нейтралитет в «смоленском вопросе» (который Василий I соблюдал в последующие годы) Витовт содействовал возвращению Ржевы под московскую власть.
В 1446 г. Василий II, борясь за возвращение себе великокняжеского престола, захваченного Дмитрием Шемякой, отдал Ржеву Борису Александровичу Тверскому, ставшему его союзником; тверичам пришлось брать город силой, поскольку в нем находились сторонники Шемяки[394]. В январе 1448 г. Ржева была захвачена литовскими войсками[395]. Последовавшие военные действия между Литвой и Тверью привели к заключению (скорее всего, в марте 1449 г.) мира, по которому Ржева возвращалась в состав тверских владений[396]. Но уже согласно договору Василия II с Казимиром IV от 31 августа 1449 г. Ржева закреплялась за Москвой[397]. Очевидно, летом 1449 г. московский и тверской князья (сохранявшие союзнические отношения) пришли к соглашению о возвращении Ржевы Москве.
Молога
Моложское княжество выделилось из состава Ярославского в третьей четверти XIV в.[398]. Князь Федор Михайлович Моложский упоминается среди участников похода великого князя Дмитрия Ивановича на Тверь 1375 г.[399]. Позднее, в 1411,1414–1415 и 1445 гг., фиксируется участие в военных походах московских князей представителей ярославского княжеского дома, наряду с князьями «суздальскими» и «ростовскими»[400], т. е. представителями подчиненных в то время Москве княжеств. Как показал В. Д. Назаров, это были (во всяком случае по преимуществу) князья именно Моложского княжества[401]. Поэтому можно полагать, что оно до начала XV в. оказалось зависимым от Москвы, а его князья перешли на положение служебных. Не исключено, что это случилось еще до 1375 г., поскольку в летописном перечне участников похода на Тверь 1375 г. моложский князь упомянут между князьями Северо-Восточной Руси, подчиненными к тому времени Москве, – белозерским и стародубским[402].
Каков был способ подчинения Мологи великокняжеской власти, остается неясным.
«Места татарские и мордовские»
В московско-рязанском договоре 1381 г. записано: «А что Татарская мѣста отоимал князь великий Дмитрии Иванович за себя от татаръ до сего до нашего докончанья, та мѣста князю великому Дмитрию. А что князь великий Олегъ отоимал Татарская от татаръ дотоле же, а то князю великому Олгу та мѣста»[403]. В договоре Василия I с Федором Ольговичем Рязанским 1402 г. данная статья сформулирована иначе: «А что будет отець наш, князь великы Дмитреи Иванович, оттаимал Татарьская мѣста и Мордовска мѣста, а ци переменит Богъ татаръ, и та мѣста мнѣ, князю великому Василею Дмитреевичю. А что будет отнял отець твои, князь великы Олегъ Иванович Татарьския мѣста и Моръдовския, а та тобѣ и есть»[404]. Таким образом, к этому времени «места», названные на сей раз «татарскими и мордовскими», Москве принадлежать перестали (в отличие от аналогичных «мест», захваченных Олегом Рязанским – они оставались за Рязанью), но московский князь надеялся вновь их получить в случае «перемены» в Орде.