Охранник говорил тихо, без всякого надрыва. Убаюкивающим его голос не назовешь. Но Родиону захотелось спать. Он не терял сознания, не уходил в отключку – просто засыпал.
На границе между сном и явью он увидел Наташу. Короткий до невозможности халатик, длинные ноги, белые чулки с подвязками, туфельки на шпильках. Она была повернута к нему левым боком, смотрела на, него. И медленно пригибалась к земле. На губах распутная улыбка. В глазах шаловливый блеск. Под халатом у нее ничего нет. И Родион вот-вот должен был увидеть что-то очень до неприличия интересное.
И не только увидеть… В конце концов, он мужчина. И при этом совершенно свободный. Давно уже некому хранить верность. Лады уже нет. Зато теперь есть Наташа. Что в этом плохого?
Родион не мог смотреть за колонией. За него это делал смотрящий по первому отряду. Авторитетный пацан – молодой, но с богатой биографией. Его слушались, за ним шли.
Но, кроме него, был еще и Патент, этакий серый кардинал.
Он лучше всех знал, какая опасность грозит Родиону с воли. И в башке у него не сгнившая солома. По уму охрану организовал. Мимо ни одна мышь пока не прошмыгнула.
Патент был первым, кого допустили к Родиону.
– Так это Игореха на тебя лапу поднял? – скупо удивился он. – А я думал, это чисто Грибок. А этот Игореха, гад… Он же чуть харакири себе не сделал. Типа, убивался, что за тобой не уследил. Я и не думал, что это он. Думал, вы с Грибком друг друга заделали… Если б я знал, что это Игореха… Надо срочно маляву на волю дать. Надо, чтобы нашли эту суку…
– Дохлый номер, – усмехнулся Родион. – Он же профи, а потом, за ним целая мокрушная контора…
– Да слышал я про эту контору, – кивнул Патент.
– От кого?
– Да люди тут одни были. Деньги привозили…
– Что за люди?
– Ну, сказали, что их твои друзья послали. А кто именно, не говорили. Я спросил, а они молчат. Типа ты сам обо всем догадаешься. Если ты, конечно, выживешь. А они мне четкую установку дали, чтобы ты выжил. Сказали, что какой-то синдикат есть. Киллеры там. Очень профессиональный, говорят, народ. Сказали, что Грибка мог этот синдикат подкупить. Короче, они меня техникой подогрели – видеокамеры, мониторы, все такое прочее. И бабок дали. Двести тысяч баксов. На лечение и на охрану. Сказали, что еще столько же дадут. Мне лично. Если с тобой ничего не случится…
– Давно они были?
– Да где-то через неделю, после того как тебя подрезали…
– Я слышал, ко мне из Москвы врачей привозили.
– Это Полыханов подсуетился. У тебя же в Москве «Пирамида». Он с директором связался. Тот все организовал. На «вертушках» профессоров пригнали, с техникой, все как положено. И бабками из Москвы их конкретно подмазали…
А те, которые про синдикат терли, это уже другие. Не знаю кто, но не из «Пирамиды». Хотя кто его знает. Шифровались они, ничего не поймешь…
– А ты не ломай голову. Это мой ребус. Ты думай, куда бабки девать будешь, которыми чисто тебя подогреют.
– Да ну! – обиженно протянул Патент. – Я ж разве за бабки за тобой смотрю?…
– Не в службу, а в дружбу, базара нет. Но бабки тебе все равно не помешают. Или нет?
– Да нет, не помешают. Только рано об этом еще говорить…
– Ты за меня не переживай. Я живучий. Всех еще переживу…
– Лепила сказал, что со здоровьем у тебя все путем, тьфу, тьфу Скоро, говорит, на ноги встанешь…
– На ноги… На третьей ноге я уже стою…
Родион улыбнулся. Зато Патент остался серьезным.
– Понял, про какую ногу базар, – сказал он. – Уже просек, что ты на Наташку запал… Только не нравится мне это…
– Чего тебе не нравится?
– Что-то не то в этой телке.
– Она не телка, – нахмурился Родион.
– Извини, я не хотел ее обидеть… Видишь, ты уже запал на Наташку. Девчонка она видная, не вопрос. Даже очень… Это мне и не нравится.
– Ты ее проверял?
– Проверял. По биографии все чисто и стерильное как в аптеке. Это и напрягает…
– Что конкретно тебя напрягает?
– Не знаю, – пожал плечами Патент. – Но глаз я за ней конкретно поставил…
– Вдруг она киллерша, да?
– Все может быть.
– Зона – режимный объект. И нужно очень постараться, чтобы заслать сюда киллершу. К тому же среди мужиков женщина – слишком заметная фигура. Много проблем и еще больше риска. Не думаю, что Наташу заслали…
– Ты так думаешь. И я могу так думать. И чья-то хитрая голова решила на этом сыграть… А это, Игореха, который мог бы тебя где-нибудь в темном углу фугануть. Так нет, сначала в доверие к тебе втерся. Сам все усложнил. И ведь не зря. Выгадал момент…
– Так-то оно так. И все равно, мне кажется, что ты перестраховываешься.
– Кажется… Иногда кажется, иногда нет…
Патент грозно нахмурился. В голосе зазвучали стальные нотки.
– Я за твою безопасность отвечаю. Может, я где-то и перегибаю палку, но это чисто мои проблемы. И ты мне предъяву не выставляй…
– Все, сдаюсь! – шутливо испугался Родион.
– А насчет Наташки что-то нечисто. В смысле, не она сама напрягает, а эта чехарда в штатном расписании… Я не знаю, тебе говорили или нет, но штаты на кресте снова расширены. Еще одна сестренка к нам едет. Кто-то сверху этими делами заправляет. Что, если с подачи мокрушной конторы?
Наташка, может, и не при делах. А эта, которая следующая.
Может, она ампулу с цианидом везет, а?…
– Так ты же вроде всех под контролем держишь. Не даешь левые лекарства заряжать…
– А вдруг осечка? Все может быть…
Насчет новой сестры, которая только на подходе, Родион ничего не мог сказать. Но что Наташа – киллер, это смешно.
Ну никак, на его взгляд, не подходила она под эту статью…
Впрочем, все может быть. Жизнь – штука сложная и опасная, и она часто дает свои расклады.
Натали была неотразима. Как в том сумасшедшем сне, она стояла к нему левым боком. Только халат совсем не короткий, и развратных чулок с подвязками на ней нет. И загибаться перед ним она не собиралась. Распутства в ней ни на грамм. Зато в глазах озорной, шаловливый блеск. А в руках заправленный шприц.
– Руку, больной! – с улыбкой потребовала она.
Родион выставил руку, закатал рукав пижамы. Натали легко и быстро загнала иглу под кожу – он даже ничего не почувствовал. В мастерстве делать уколы ей не откажешь. А Патент еще говорит, что диплом медсестры ей могли купить.
Чушь.
– Вы так смотрите на меня, – продолжала улыбаться она. – Как будто что-то важное сказать хотите. А все молчите…
Влюбиться в нее Родион не мог. Как будто что-то умерло в нем после Лады. Натали ему просто очень нравилась. Он не пытался заигрывать с ней, не отпускал в ее адрес пошловатые комплименты. В общем, не старался казаться этаким рубахой-парнем, ухарем из гусарского полка. Но у женщин на амуры особое чутье. Они все понимают без всяких слов.
– Молчу, – кивнул Родион. – Боюсь показаться пошлым.
Натали чуть не прослезилась от умиления.
– Слова настоящего мужчины… Если бы все так думали…
– Все – это кто?
– Да есть тут…
– Сергей Данилович, да?
– Вы знаете?
– Знаю… Знаю, что он липнет к вам.
– Липнет как банный лист. Надоел…
– А еще кто липнет?
– Никто… Я, когда сюда ехала, думала, умру от страха.
Думала, что зэки – это такие монстры в полосатых робах.
А приехала, гляжу, ничего страшного. Люди как люди…
– Не пристают?
– Нет… Хотя, конечно… Взгляд у вашего брата голодный.
Так жадно на меня смотрят. Но смотрят как на человека, с душой…
– Наташа, я слышал, вам деньги предлагали?
– Пятьсот долларов за ночь! Ужас!… Знаете, с одной стороны, это льстит. Ведь это очень большие деньги. А с другой… Нет, это не по мне. Я, конечно, далеко не святая. Но и не шлюха… Я вас, наверное, утомила?
– Нет, что вы. Это я вас, наверное, задерживаю…
– Нет, что вы… – тем же тоном и его же словами ответила она.
И рассмеялась над этим забавным казусом. Родиону тоже было весело.
Хотелось, чтобы эта милая девушка всегда сидела рядом с ним. И не просто сидела… Охранник истуканом застыл у входа. Он должен понять, что Родион совсем не прочь остаться с Наташей наедине. Но, увы, никаким танком его отсюда не сдвинешь. И камера слежения не закроет свой стеклянный «глазок». Охранник в аппаратной все видит и слышит. Никуда не спрячешься.
– Хорошо тут у вас в палате, – сказала Наташа. – Светло, уютно. Я когда в городской больнице работала, у нас такие палаты были. Только за деньги. Только для богатых больных…
– Я тоже не бедный человек…
– Слышала… Говорят, что знаменитая «Пирамида» – это ваш бизнес…
– Так уж и знаменитая…
– О! Я там была однажды!… Красота! Я думала, что в сказку попала.
– С кем вы там были?
Зря Родион спросил об этом. Улыбка сошла с ее лица, глаза наполнились тоской и обидой.
– Был один человек, – печально вздохнула она. – Я его очень любила… А он… Я для него всего лишь игрушкой оказалась. По ресторанам меня водил, в Москву с собой брал, в дорогих гостиницах жили. Мне так хорошо было с ним…
А он… Он меня бросил. Взял и бросил… Ему-то что. Он себе другую нашел. А я… Плохо мне было. Очень плохо мне было.
А тут еще с работой проблема – сокращение штатов. А у нас главврач – женщина. Она меня к своему заму приревновала.
Поэтому я первая вылетела… А тут мне сюда предложили ехать. Ну, я взяла и согласилась… Думала, что здесь легче будет забыть Диму…
– Димой его звали?
– Димой… Да ну его! Не хочу вспоминать. Тошно становится…
– Знаешь, а я, кажется, большой эгоист, – улыбнулся Родион. – У тебя беда на личном фронте. А я этому только рал Потому что из-за этой беды ты здесь, со мной. И мне с тобой очень хорошо…
– Правда, хорошо?
Печали в глазах стало меньше. Но совсем она не ушла.
– Очень…
– Вы снова на меня так смотрите…
– Как?
– Жарко… Не надо на меня так смотреть.