Её уже видно. Он не ошибся с направлением. Но то, как он это направление выбрал, его пугало, хотя скорее не так – он просто не понимал, что именно испытывает. Воспоминание – слово, брошенное кем-то из воинов, много лет назад, когда он проходил мимо. Часть разговора, который он услышал в таверне. Куплеты боевой песни. И тому подобные обрывки старых, забытых воспоминаний.
Стоило ему подумать о том, куда двигаться и он всё это вспомнил в одно мгновение. А что бы сделать вывод, на основе всех этих обрывков ему потребовалось ещё меньше времени.
От этого за версту пахло магией.
Но ему это нравилось. Он ощущал удовольствие от того, что теперь помнит буквально всё, да так ярко и отчётливо, как никогда прежде. Магия, отравившая его тело и душу, нравится ему, потому что сделала его сильнее. Магия. Не он сам, не его упорство и доблесть, а проклятая магия, поганых колдунов. Вот за что? Мало того, что его лишили самой доблестной смерти, какая у него могла бы быть, забрали у него возможность отправиться к новому, могучему телу и новым подвигам, к славе, какой он никогда не знал, так ещё и эти унизительные способности в довесок.
Память стала лучше, тело сильнее, реакция быстрее – что говорить? День пути позади. Весь день в седле. И что же? Он полон сил и хоть сейчас готов идти в бой. Спать не хочется вообще. Он понимает, что поспать должен и сколько себя помнил, умел спать тогда, когда нужно, а не тогда, когда хочется. Но теперь…, а может ему просто не нужно больше столько сна, сколько нужно было прежде?
Как бы там ни было, важно сейчас другое. Колдуна он найдёт и отрубит ему башку, но что бы его найти, к сожалению, как он понял за время пути, скорее всего, ему потребуется помощь другого колдуна. А такой есть только в Наре, точнее неизвестно где этот колдун вообще находится, но Домен может её вызвать…, Арагон поморщился от этой мысли.
Подруга Домена – мерзкая ведьма, отравленная магией насквозь. Странно, что она приносит пользу Нару. Не её заслуга конечно, не магии тем более – магия может нести только Зло. Всё дело в душе Тара, возродившегося в теле Нара. Именно это обстоятельство и делает магию Оталы полезной – Тар велик, его слава гремит в веках, на клинках сотен и тысяч его сынов…
Её видно даже отсюда. А ведь скакать ещё минимум целый день, а её видно.
Низкая серая тень на горизонте – Великая Стена Вестфаллии. Неодолимый барьер, забравший жизни сотен сынов Славного города Тара. Там им не пройти. Но есть другой путь – у северной части стены широкий пролив, по берегам коего стоят крепости и небольшие селения крестьян.
С одной стороны замки Вестфаллии, с другой - замки Северных королевств.
Там тоже немало сынов Тара полегло, но там они погибали славной смертью, погибали с честью и их тела они могли забрать, дабы предать их огню погребальных костров.
Своим спутникам он не рассказал, что их ждёт. Не стоит им пока это знать…, почему они так слепо следуют за ним? Командиром постоянно называют. Что-то здесь не так. Теперь вот задумались зачем-то. Или всё же погрузились в воспоминания и все их слова об утрате памяти, ложь? Может быть, они теперь служат колдуну? Тогда каковы их задачи?
Арагон проглотил прожёванный кусок и несколько расстроено покачал головой – он думает уже много долгих минут, а голова не болит. Даже лёгкой усталости и той нет.
Странно, очень странно изуродовал и унизил его этот поганый колдун…
Он задумался о том, что видел, пока добирался сюда.
Эта часть Вестфаллии представляла собой обширные, плодородные равнины, давно утратившие свой первозданный вид. Даже сложно сказать, каким он был, этот первозданный вид. Повсюду бесконечные поля и пастбища полные толстыми турами, гораздо больше похожими на нормальных туров, чем такая же живность Катхена. Однако характером они точь-в-точь туры с равнин империи Пиренеи или Сабаса. И все такие же разноцветные. Впрочем, серые и чёрные преобладали, как будто намекая, что они ещё недавно были дикими, злобными тварями, с жёстким мясом и отвратительным характером, коих прекрасно знал любой житель Арии.
Никаких хищников или диких животных, исключая птиц, Арагон в пути не заметил. Толи их давно вывели абсолютно всех, толи остались лишь мелкие представители фауны, которые никому особо не мешали и в основном прятались в густой траве.
По равнинам, среди полей и пастбищ, проложены удобные каменные дороги, которые Арагон старался избегать – неразумно с одной стороны. На этой дороге следов почти не остаётся, тогда как, на мягкой почве след от копыт прочтёт и слепой. С другой стороны, дороги Вестфаллии оказались весьма людным местом. Он же, скрипя сердцем и терзаясь муками душевными, пришёл к выводу, что пока Вестфаллия не останется позади, лучше не привлекать к себе излишнее внимание. Разум победил, и каждый час Арагон испытывал острый приступ стыда. Дороги полны не праздно шатавшимися оборванцами, хотя и такие персонажи там часто попадались. По этим дорогам двигались кареты с богатыми вельможами, гружёные добром или пустые телеги крестьян и торговцев, всадники всех мастей, от тех же крестьян, до знатных вельмож в золочёных доспехах.
Дороги Вестфаллии наполнены густым концентратом из трофеев, более чем достойных арийского меча и боевой славой сконцентрированной в самых разных воинах этой земли – не в них самих конечно, а в том, что они могли. Всего неделя битв на любой вестфаллийской дороге и он бы покрыл своё имя неувядающей боевой славой, а трофеев набрал бы столько, что мог бы в Наре целую улицу купить себе в личное владение. Да ещё бы и сдача осталась…, однако, не всё так просто и разум арийца, ныне куда более острый, чем когда-либо, на это обратил особое внимание. На тех дорогах встречались и другие персонажи, в коих нет ни славы, ни чести, с которых нормального трофея не снять, не потому что их там нет, а потому что не стоит так поступать – колдуны.
На самом деле, колдуна он увидел всего одного, после чего от дорог и стали держаться подальше, а до того момента, двигались так же в полях, но дорогу из вида не выпускали. Потом, когда колдун проследовал по каменным плитам, Арагон увёл свой крошечный отряд дальше в поля – к этому моменту он увидел достаточно, можно было двигаться в другом направлении.
Арагон не просто возвращался домой, он изучал местность, оценивал её и в том видел небольшое, но всё же утешение. Пусть он избегает сражений, словно жалкий трусливый мечник с озера Норх, но он и не идиот – нет с ним сотни крепких сынов Тара, нет при нём арийского жилета и доброй арийской стали, в разы превосходящей тот клинок, что теперь покоится на его боку. Не разумно искать боевой славы там, где ты заведомо проиграешь битву. И не найти здесь битвы, что сможет превзойти ту, где он достойно пал, сражённый мечом и колдовством могущественного воина и колдуна, сумев в предсмертной агонии, убить и его. Смерть в битве менее достойной, ныне не приемлема.
Более того – теперь, такая смерть будет для него позорной.
Но кроме этого, был и другой важный момент, который обычно, сыны Тара осуществляли в составе сотни или двух сотен воинов. В процессе, естественно, сражаясь с кем попало и, грабя всех подряд. Такие походы совершали с несколькими целями – конечно же, боевая слава, естественно, боевые трофеи, как без этого? И менее важное, для самих воинов, но весьма значимое для всего Славного города Тара - они запоминали, где были, что видели, как туда прийти и каковы воины, живущие в той земле. Часто из таких походов никто не возвращался…, сейчас Арагон подумал, что, видимо, как раз по этой причине. Сложно вести разведку малыми силами и остаться в живых, да домой вернуться с огромным обозом добычи, если ты всю дорогу воюешь, неся потери, и постоянно ищешь возможности вступить в очередную битву с первым встречным отрядом или селением.
Если бы отряды сынов Тара были меньше и поступали так же недостойно, как сейчас поступает он…, проклятье…, в общем, если бы они делали так же, то Славный город знал бы куда больше о мире вокруг и мог бы значительно расширить возможности своих боевых походов.
Эти мысли смущали его. В основном тем, что они казались очень разумными и логически верными, так и нужно было действовать, но…, разве это не слабость? Если подумать, то это просто разумное поведение. Хм…, разумное поведение – есть слабость? Арагон ощутил, как у него пульсируют виски, чуть-чуть начинает болеть где-то слева в голове. Он улыбнулся – почти знакомое ощущение. Ещё немного подумать, ещё больше напрячься и у него начнёт болеть голова, и он поймёт, как вредны и бесполезны такие мысли. Сила не в пустых размышлениях, сила – она в твоих руках, на лезвии твоего меча, сила она…, голова не заболела сильнее, пульсация в висках исчезла, мысли текли спокойной, безмятежной рекой. Он точно знал, какая тактика в разведке местности была наиболее эффективной и правильной. Он точно знал, что хитрость, даже допущенная лишь в некоторых случаях, приносит больше трофеев, больше побед, чем постоянные атаки на всё подряд.
Но ведь не в одной победе заключена боевая слава. Хитрость не является доказательством силы.
Доказательством силы, может быть только сила.
А, кроме силы, иных аргументов нет и быть не может.
Потому что сильный остаётся в веках, его имя помнят и чтят, имена сильных запечатлены в боевых песнях. А что бывает со слабыми?
Они рождаются. Они умирают. Всё.
Арагон постарался выбросить эти мысли прочь – разум вступал в противоречия с тем, во что он всегда верил, что было основной жизни всего Славного города и всех его сынов.
Лучше подумать о том, что он видел ещё за этот длинный день, проведённый в седле.
Множество селений – не маленьких деревень с развалюшками и покосившимися заборами, а крупные посёлки с добротными, богато украшенными домами. Самая маленькая из увиденных деревень, могла бы сойти за преуспевающий богатый посёлок империи Пиренеи. Что уж говорить о городе Лотноре, который давно остался далеко позади. Там и вовсе, от одного взгляда слюнки наворачиваются, да руки чешутся обнажить меч и пойти в бой.