После чего, Арагон выплюнул нос и кусочки хрящей поверженного врага и издал громовой рёв, вызванный не только яростью битвы, но и тем вопиющим, на редкость подлым фактом, что его спутники тоже сражались с вестфаллицами, катастрофически быстро сокращая их поголовье.
Он с кем драться будет, если они тут всех убьют? Что за низость с их стороны?!
Впрочем, он напрасно оскорбился - в тот же миг, Кхнек получил от кого-то плечом в грудь, пошатнулся и, не успев упасть, был пронзён насквозь сразу тремя клинками. Парень свалился наземь, уже будучи мёртв – тут никаких сомнений, с таким ранами не живут даже арийцы. Бедняге одновременно проткнули сердце, лёгкие и печень.
Алая продолжила сражаться, как и прежде – выверенными, отточенными движениями, двигаясь по полю боя в какой-то странной стойке. Она лавировала между своими врагами, стараясь не допускать, что бы кто-то зашёл ей за спину, и не наносила удар, если не была уверена в том, что он убьёт противника. С холодной головой, почти без эмоций, она наносила раны своим врагам, иногда раны смертельные и продолжала танцевать – именно так, Алая не сражалась, она исполняла какой-то танец, может быть танец смерти. Прекрасный, особо не сущий смерть, просто холодный бездушный танец…
Сражаться так, это всё равно, что плюнуть в клинок собственного меча, годами служившего тебе верой и правдой. Алая, она хоть и Алая, а всё равно ведь баба. Но ей можно, ей не нужны доказательства силы – она сама по себе является доказательством силы.
Её действия не отнимали у него слишком много боевой славы. Пусть сражается, раз так хочется, может быть, ей даже повезёт пасть в этом бою и отправиться на поиски приличного, мужского, тела.
Несколько воинов бросились в атаку на арийца, один опередил прочих, грамотно и ловко размахивая клинком прямо перед собой – он создал такой вихрь из острой стали, что и Арагон не смог бы пробить его, не рискуя получить резаную рану на руке или шее.
Так зачем пробивать этот стальной вихрь? Ариец зарычал и с силой пнул в колено – стойки стойками, а битва это тебе не тренировочный плац, тут у врага твоего задача только одна, тебя убить.
Удар достиг цели, ариец занёс меч для отточенного десятками лет сражений удара и нанёс его – по воздуху. Воин, за спиной коего были сотни битв и множество доказательств силы, промахнулся!
Но не совсем. В его промахе, в сущности не было его вины – это всё проклятый колдун.
Дело в том, что после такого удара в колено человек испытывает резкую боль, вскрикивает и падает вперёд. Особенно если в этот момент двигался вперёд. Так было бы и сейчас, но Арагон стал намного сильнее. Вместо крайне болезненной травмы колена, какую должен был вызвать его пинок, колено его противника сломалось как сухая тростинка. Наголенник выгнуло дугой, ногу согнуло в обратную сторону под резким углом, солдат рухнул вперёд, куда и должен был, но с большей скоростью и не так далеко вперёд, как это должно было быть. В итоге, удар мечом, призванный разрубить шею искалеченного противника, прошёл выше, не задев даже шлем истошно воющего бедняги, ногу коего, уже вряд ли можно будет излечить – такое ни один костоправ на место не поставит. Разве что к колдунам обратиться.
Из-за своего промаха и вызванного этим мимолётного удивления, ариец не успел отступить в сторону, когда один из солдат, двигавшийся за павшим собратом, ловким выпадом меча, сумел достать его. Лезвие клинка распороло рубашку и оставило на плече глубокий, длинный порез.
Арагон тут же отпрыгнул в сторону и попытался унять свои эмоции – он должен контролировать свою силу, он должен…, всё исчезло мгновенно. Разум холоден, как лёд и чист как слеза младенца.
От новой вспышки удивления ариец не сумел отразить поток обрушившихся на него ударов, и вынужден был отступить ещё дальше, теперь уже с тремя длинными глубокими порезами на теле.
Такое непотребство вызвало в нём толику страха и целую прорву гнева на колдуна, на себя, на вестфаллийцев и весь этот мир. Спустя мгновение, бешено ревя, словно взрослый бык только что заполучивший новенькое клеймо на филейную часть, Арагон ринулся в бой с удвоенной энергией, больше не пытаясь гасить своего боевого безумия и контролировать свою силу. В итоге, оружие он потерял спустя пару секунд, но не отчаялся, проломил кулаком чьё-то лицо, подхватил меч упавший наземь, после третьего удара потерял и его – лезвие распороло противника от плеча до таза, где и застряло. Весь в крови, ревущий безумно, арийский воитель, впервые за многие десятки лет, сражался на землях благословенной империи и проливал кровь её благочестивых граждан.
В конце концов, живых врагов не осталось.
Лежит среди изрубленных тел Кхнек, мечи из него торчат как иголки из ежа. Тиала стоит на краю поля, залитого кровью, бесстрастная, спокойная, с единственной раной в плече.
И ариец, весь в порезах и крови, стоит в самом центре усыпанного трупами поля. Сокрушённо качая головой, смотрит он на мёртвых воинов Вестфаллии. Сокрушается он по поводу множества собственноручно изуродованных доспехов и поломанных мечей и кинжалов.
Хорошие ведь доспехи и мечи неплохие. Всё это денег стоит, всё это могло стать хорошими трофеями, каковые можно обменять на полсотни золотых монет, а то и на целую сотню.
-Проклятый колдун. – Проворчал ариец, понимая, что если бы не проклятие мерзкой твари, посмевшей вернуть его к жизни, да что б его вороны живьём сожрали, если б не он, то сейчас тут лежало бы минимум двадцать пять, а то и все тридцать комплектов хороших доспехов. Каковые можно было бы выгодно продать. Да что там! Он бы ощущал сейчас радость победы, он бы медленно остывал от своего боевого безумия, постепенно приходя к осознанию, что битва завершилась, что он покрыл своё имя неувядающей славой. Боль от ран, напоминала бы ему и о том, что был он не слишком ловок, но ярость клокотала бы в нём и говорила бы она ему, что он сразился со множеством врагов, и победил, не важно что получил раны, важно, что он жив, а они нет…
Раны не болели. А гнев улетучился, едва он понял, что драться больше не с кем.
О! Могучий Аргхан и все его прославленные сыновья! Как же он хотел вырвать глотку того поганого колдуна, того…, стоп. А где колдун?
Ответ ариец получил, не успев мысль закончить.
Земля приподнялась, и только он вниз посмотрел, а обе его ноги уже оплетены тысячами мельчайших корешков аж до самых колен. Он рванулся одну ногу, другую, приложил все свои силы – бесполезно, даже на пол ногтя не сдвинулся. Та же участь постигла Алую.
-Командир? – Произнесла она спокойным голосом, словно не было битвы, не было этой колдовской гадости на их ногах. Стоит на него удивлённо смотрит.
-Магия. – Рыкнул ариец.
-Понятно. – Отвечает девушка, слегка скривив губы – как будто она и так не поняла.
Спустя мгновение, воздух впереди, за границей из мёртвых тел, подёрнулся дымкой и уплотнился.
Тот самый маг в балахоне, стоит там и хмуро на арийца смотрит.
-Грязные варвары. – Буркнул маг. – Я зачем всё это изображал? Что б вас в барговых псарнях вместо швабры использовали! Сволочи. – Маг ещё что-то пробурчал. Ариец в него плюнул, но далеко, не достать, так что всё чего добился – маг от гнева покраснел.
Тем плевком, выразив своё отношение, Арагон стал рубить корни мечом.
-Э нет. Этого ты делать не будешь.
Погрозил маг пальцем и в тот же миг, из почвы вырвался белесый жгут, сотканный из сотен корешков, он оплёл руку арийца, дёрнув её вниз, после чего замер.
Ариец попытался руку поднять выше, но как ни напрягал мышцы, жгут из корней не поддался, даже его нынешней не человеческой силе.
Поняв, что всё бесполезно, ариец повернулся к магу и высказался.
Про самого мага высказался, про его любовные предпочтения, про его любимых домашних животных, игравших важную роль в его любовных предпочтениях, сказать не забыл. Про балахон его сказал, про задницу Привы упомянул из которой…
В общем, любой благочестивый гражданин, жертвовавший хотя бы медяк на алтарях Крылатой Богини, такое заслышав, не мог не покраснеть от стыда и гнева, да аж до самых корней своих волос.
Маг покраснел, конечно, но говорить не стал – из его горла только хрип и гневный свист вырвались. В общем, махнул он рукой и стал магию плести. Руками машет, слова говорит, а потом замер, руки раскинул в стороны, глаза прикрыл.
-Дело не простое, но это дело – настоящее. И мне больше заплатят. – Проговорил маг и с улыбкой замолчал, а из его пальцев, к телам павших солдат, потянулись тонкие зелёные ниточки.
Ариец и Алая не понимали, что происходит, они поглядывали друг на друга, на мага, на мертвецов, к коим тянулась зеленоватого цвета магическая гадость.
Впрочем, их вполне оправданное недоумение не стало долгим.
Разрубленный надвое воин, из тела коего ещё торчал меч, туда помещённый рукой арийца, вдруг начал весь дёргаться. Кровь из него больше не течёт, а рана, удивительным образом начала закрываться. Срастаются органы, густая сукровица заполняет разруб, и сходятся половинки тела его.
Воин, чьё горло перерубил меч арийца, приподнялся, захрипел – его рана закрывается на глазах.
Арагон медленно поднял взгляд, полный удивления, страха и быстро разгорающегося гнева.
-Ты!!! – Выдохнул он, ошеломлённый открывшейся ему истиной. – Ты это сделал со мной!
-Что? – Открыв один глаз, спросил маг.
Впрочем, его вопрос потонул в хрипе солдат, возвращавшихся к жизни, так что никто его вопроса и не услышал. Кроме того, грохот выстрела перекрыл даже хрипы оживающих солдат.
Ариец быстро повернул голову – Тиала стоит в облаке белого дыма, а в её руке то же колдовское оружие, пускавшее во врагов зачарованные металлические шарики. Он повернул голову обратно.
Одна рука колдуна больше не источает магию, что поднимает мёртвых, лишая их возможности отправиться на поиск новых тел – впрочем, эти воины хоть и хороши, но всё же не достаточно, что б их души могли оскорбиться на подобное. Им вряд ли повезёт найти новое тело, хоть чуть-чуть лучше прежнего. Скорее уж они все родятся в новой жизни женщинами, а если повезёт, крестьянами.