К тому, что б так нагло себя вести основания у него имелись, о них не нужно особо пояснять никому, кто хоть раз видел большие празднества Валлии, с участием оживших мертвецов. Мало какой безумец, добровольно, даже с вполне миролюбивыми намерениями, решится пойти к настоящему и могущественному некроманту в гости. Тем более, с недобрыми намерениями.
Лес Валлии не был в полном смысле первозданным. Где-то здесь располагались несколько посёлков, множество мелких хозяйств, тут жили одиночки, сумевшие сбежать из городов или сёл равнинной части и, по какой-то причине, оставленные в покое. Следы того, что здесь есть люди, арийцы встречали всю дорогу. Сломанные ветки, следы на земле, разорённые грибницы, остатки разделанных туш лесных зверей разных видов, от зайцев до оленей.
Пару раз наткнулись на силки и более серьёзные ловушки. Так Домен, лишь в последний момент остановил ногу и перенёс её в другое место, после чего осторожно убрал листву с земли – под ней обнаружился жуткого вида капкан на крупного зверя. Защёлкнувшись, он не просто зажимал или ломал кости животного, а разрывал плоть и сухожилия мелкими зазубренными зубцами.
Несколько дней пути лес изобиловал такими признаками присутствия людей, но поселений или одиноких лачуг им так и не встретилось. Лишь однажды, они наткнулись на длинный, вполне добротно сбитый дом, место под который никто не вырубал – его строили прямо вокруг деревьев, позволив им, свободно расти даже после того, как на дом настелили крышу. Внутри всё было довольно бедно, даже убого. Дощатый стол, грубо сбитые табуретки без единого гвоздя. Судя по всему, владелец дома, был слишком беден, что бы позволить себе металлические гвозди.
Рядом с домом имелись другие постройки – дровник, сарай, хлев, в общем, всё, что нужно для жизни крестьянской, не знавшей что такое меч и боевая слава.
Как и дом, все прочие постройки, почему-то выстраивались вокруг деревьев. Возможно, владельцы не могли себе позволить инструменты из металла, из-за чего с деревьями воевать не представлялось возможным. Вот и строились они прямо вокруг них, используя себе во благо то, что не могли сломать.
Людей там не оказалось, только один старый мул, десяток курей, да пара свиней. Куда пропали жители? Судя по остывшей еде на столе в доме, эти люди сбежали до их прихода и в большой спешке.
Где-то в лесу они спрятались, а еда стоит, портится – не порядок.
Арийцы устроились за столом и помогли несчастным крестьянам избежать неприятной вони от испортившейся пищи, полностью и окончательно уничтожив всё, что было на столе.
Как только с этим было покончено, арийцы поняли, что помогли бедным крестьянам недостаточно хорошо и стали искать, где они тут вино прячут и другие запасы еды.
Вина обнаружить не удалось, даже какой настойки на травах и той нет. Зато нашли заботливо завёрнутые в чистое полотно куски недавно закопчённого мяса, кувшин молока, батон мягкого хлеба немного странно пахшего и несколько клубней съедобных растений, что в Сабасе то же встречались и употреблялись в пищу в сыром виде. Собрав найденную еду, её присоединили к тому, что уже было в их заплечных мешках – за время пути из Нара, те сильно исхудали.
Искать крестьян не стали – прячутся, да и к воронам их. Они пришли не за трофеями, они пришли, что бы смыть кровью тяжкое оскорбление, смыть кровью вполне конкретного человека.
К тому же, беглого осмотра хозяйства хватило, что б убедиться, что единственным нормальным трофеем здесь, могут быть только сами обитатели дома. А таскаться с ними по лесу, не лучший вариант. Вот если бы тут был десяток воинов, которые бы их защищали, тогда другое дело – ценность крестьян как трофеев, в глазах арийцев, многократно выросла бы. Ведь тогда она бы исчислялась не только в золоте, но и в боевой славе. А так – ну их к воронам.
Убедившись, что больше взять нечего, арийцы, осушив последний нетронутый кувшин с молоком, двинулись дальше.
Ночевали они под кронами деревьев, прямо на земле, благо разгар лета, тепло, даже душно. Разве что под утро слегка холодеет спина, в остальном вполне себе здоровый сон, в самом обычном арийском походе. Кровати, одеяла и прочие излишества – это хорошо для женщин, но яд для любого мужчины. Коварный, злой яд, разъедающий силу воителя незаметно, но неотвратимо.
Соблазнишься мерзостью этой и не успеешь оглянуться, а ты уже и на земле спать не можешь, и меч у тебя из рук валится, а там и сам не поймёшь, как оно случится – зазеваешься в бою и какой-нибудь пьяный крестьянин, случайно махнув рукой, тебя обухом топора насмерть и зашибёт.
По возможности охотились при помощи своего оружия. Метко брошенный кинжал, в руке арийского короля или его спутника, был немногим хуже копья. А учитывая длину лезвия, разил наповал, даже если попадал в торс лесного зверя. Иногда и этого не требовалось – некоторые ловушки местных успели поймать свою жертву. Им оставалось лишь добить бедного зверя, из ловушки высвободить, да разжечь костёр, на котором животину можно было бы поджарить.
Владельцы ловушек, другие местные обитатели, по пути не встретились, но их присутствие, в какой-то момент, арийцы заметили – эти люди держались на большом удалении, не пытались приблизиться, но, зачем-то, следовали за ними. Причём настолько ловко, что арийцы не могли не испытать к ним некоторого уважения. В основном, из ностальгических мотивов – эти местные лесные жители, напомнили им Призраков Славного города, всю историю Тара живших в окрестных лесах.
Эти люди не беспокоили их, а арийцы не пытались найти и побеспокоить их. Поразмыслив, они решили, что это им на руку. Хотя к колдунам в Катхене относятся с большим почтением, чем в Арии, но всё же, таких как некромант, стараются избегать. То есть, с большой вероятностью, крайне осторожно следившие за ними люди, исчезнут, едва они приблизятся к вотчине колдуна. Это станет сигналом для них. Так оно и случилось, в какой-то момент, арийцы поняли, что за ними уже никто не идёт, что они остались один на один с лесом и тем злом, что таилось в его недрах.
В пути, иногда, они слышали лесных хищников – медведей, волков, да и просто местных обитателей разной наружности и степени съедобности. Но в тот день, лес вдруг стал очень тихим местом. Разнообразные звуки достигали их ушей, но издалека. Здесь, в этом месте, среди зарослей старых деревьев и низких кустарников, царила гробовая тишина.
Домен взобрался на ближайшее дерево и вскоре спустился вниз, едва не рухнув оттуда – одна из веток не выдержала веса арийского воина и сломалась. Он повис на одной руке, но не упал, вторая ветка выдержала. Вскоре он слез и поведал о том, что увидел.
Заснеженный пик впереди. На день, может два пути почти по прямой.
Они практически добрались, осталось немного и станет понятно, причастен некромант к исчезновению Арагона или нет. Что, естественно, никак не скажется на продолжительности жизни колдуна – с этим вопросом, всё уже давно решено и обсуждению не подлежит.
Остаток дня двигались в прежнем направлении. Изредка Домен забирался на дерево и всматривался вдаль. Логан так не поступал по вполне очевидной причине – ветки способные его выдержать росли слишком низко, что б с них можно было разглядеть горный пик сквозь густые кроны деревьев.
Завтра будет проще, взбираться на деревья уже не будет нужды, горы окажутся так близко, что сквозь прорехи в листве, можно будет увидеть их вершины и отсюда.
Лес, с каждым их шагом, становился всё более мрачным и пугающим, что вызывало беспокойство, тревогу, что, в свою очередь, начинало потихоньку злить арийских воинов. И во многом тому причиной было то, что они не могли понять, в чём тут дело. Звуков почти нет, лесная живность словно вымерла, это понятно и ясно – колдун, с магией своей злой, близко, вот и попрятались, да сбежали отсюда звери лесные. Но что-то было ещё. Нечто, чего они не могли увидеть, а лишь ощущали.
Впрочем, остановившись в сгущающихся сумерках, воины увидели. Их подспудные ощущения, беспокойство, напоминавшее собой самый обычный страх, не были основаны на предчувствиях и ощущениях. Они просто не замечали – всё происходило постепенно и ускользало от глаз.
Но чем дальше, тем сильнее всё менялось и сейчас, Логан понял, что его беспокоит больше, чем таинственное молчание лесных обитателей.
-Домен. – Произнёс он. Когда воин повернул голову, Логан протянул руку вверх, ухватился за ближайшую ветку и согнул её вниз. Усыпанная листвой ветка, оказалась между воинами.
Несколько секунд арийцы вместе смотрели на неё, затем Логан отпустил ветку и оба воина, медленно поворачивая головы, осмотрелись.
Листва – она была такой же зелёной, как и на всём их пути. Но здесь с ней что-то случилось.
Листья тёмные, их цвет настолько густой и тёмный, что в сумерках они начинают казаться чёрными. Деревья – с их корой тоже что-то не так. Ветви – если присмотреться, видно, что многие из них высохли, на них нет листьев.
Ночь в таком странном месте могла пройти бессонной, полной страхов и ужасов. А утром, любой здравомыслящий человек, рискнувший здесь отдыхать, отправился бы в путь полностью истощённым.
Арийцы к таким людям, конечно же, относились, но не особо хорошо.
Спали по очереди, по несколько часов. В этом, особой необходимости не было – они привыкли просыпаться от любого шороха. Естественно, будучи достаточно трезвы для этого.
Однако – в последние годы они не достаточно часто выбирались в боевые походы и предполагали, что эти их навыки, крепко вбитые в саму их суть в Малом городе и в последующие годы походов и сражений, могли ослабнуть. Так же нужно было учитывать, что вокруг них плещется незримая, злобная магия безумного колдуна. Кроме того, не ясно, каких тварей мог выпустить в этот лес безумец, чья душа истерзана и унижена колдовством. Возможно, колдун – женщина и тогда его душа почти не пострадала от дурного влияния магии, ведь она и так унижена, низость колдовства не могла изуродовать её душу ещё сильнее. Но при этом, пусть шанс и минимален, в прошлом, душа могла принадлежать воину и тогда колдун, если он женщина, он – Алая женщина. Это конечно, сомнительно, но всё же следовало проявить максимум осторожности. Опять же не известно насколько силён колдун и насколько безумен. Поэтому арийцы слегка подстраховались дежуря по очереди, в ущерб сну, и утром в путь двинулись не бодрыми, и свежими, но и не особо уставшими. В полдень, они остановились поесть и после, опять же по очереди, подремали в тени немногих пушистых древесных веток. Чем дальше, тем меньше становилось таких веток, а деревья всё больше напоминали свою искажённую копию, этакое искривлённое своё отражение. Краткой передышки и недол