на иноземцев с земель дальних похож. Как есть - вот будто сажей вымазался.
До самого дома Нарит всё размышлял – может, пару дальних полей продать? Или уж нарушить семейную вековую традицию и поля под скотину организовать? Пастбища из них сделать. Денег скопил порядком, а ещё капусту из лесу Ветлей продаст в Лотноре или в Драсе, что на севере на берегах океанских стоит и купит себе скотину.
Можно даже не простую, а из того же леса Ветлей. Овец, например. С леса того, они ведь как обычные овцы, уход за ними такой же, едят всё подряд, даже то, что обычные овцы стороной обходят, а вырастают вдвое быстрее и вдвое больше. Очень выгодная скотина, жаль только, что мельчает с каждым поколением, а в седьмом-десятом, уже от обычных ничем не отличаются. Зато в первом поколении окупаются с лихвой, а во втором прибыль приносят. Две у них проблемы – стоят дорого и не всегда купить можно. Заказывать надо, в очередь вставать.
В общем, мыслей полна голова, так он и дошёл до дома, не заметив, что у крыльца лошадей больше привязано, чем быть там должно. Так-то обычно одна стоит, что б жене до него в поля добраться было сподручно, ежели чего приключится. А тут подошёл – четыре их стоит.
Нарит замер на месте, удивлённо затылок почёсывая. Чего это? Аль в гости кто приехал? А кто ж мог в гости-то приехать? Положил, значит, инструменты наземь, да бороду задумчиво поглаживая, зашёл Нарит в дом свой, а там!
Баба голая, прям посреди комнаты стоит в кадке деревянной и мылит себе всякое.
-Ик. – Сказал Нарит, поправив штаны свои полотняные, что б баба та чего не подумала, чего такого, что там со штанами сейчас случилось неожиданно у него.
Повернула она голову, нахмурилась. На него смотрит.
-Я их выгнала, что б ты на меня пялился? – Проговорила девушка сердито. – А ну пшёл!
Нарит, мямля что-то невразумительное, поспешно вышел на улицу. Постоял на пороге, губами вот пожевал, потоптался – чего-то не то происходит-то. Как это пшёл значит? Это ж его дом! Что за дела такие чудные творятся? Бабы голые в доме мылят себя всякое округлое и даже всякое что с волосами тоже мылят, а где ж жена с дитями? Чего это вообще, а?
Развернулся Нарит, дверь открыл и в дом обратно. Зашёл, а она там уже намылила всё чего надо, водой из ушата себя поливает и ладошкой трёт себе всякое. Такое, всякое симпатичное…
-Ты тупой или что? – Прекратив тереть себя в местах разных, ворчит девица эта.
-Я Нарит! – Громко, но отчего-то немного пискляво, заявил собственно Нарит.
-Значит, тупой. – Кивнула девушка, потом ушат воды на себя вылила, размахнулась и ушат, сверкнув в свете дневном, что из окон падает, да и к нему и полетел. В лоб прям.
Нарит свалился ничком у порога, однако, сознание не потерял, и стоически приняв удар судьбы, попытался сесть. Раза с пятого получилось, как вот комната перед глазами плавать перестала, так и получилось. Огляделся – бабы голой нет, а вот кадка с водой мыльной на месте. И ушат, что об его лоб помятый, тоже тут. Нарит осторожно пощупал лоб пальцами – шишка. Да большая видимо будет.
Поднялся он кое-как, да через зал, мимо кадки, шумно топая по дощатому, в прошлом году крашеному полу, двинулся в большую комнату, где семейством всем они обычно обедали и еду готовили. Сейчас там, то же самое происходит – едят увлечённо, за столом сели и едят. А на столе вся снедь, какая в доме была и даже оба кувшина дорогущего вина, что он на праздник посвящённый Приве, в Драсе прикупил ещё с полгода назад. Сидят значит, за столом и жрут.
Один из них, с гребнем на лысине своей, голову повернул. Холодные глаза обратили взор к Нариту. От взгляда этого, он вздрогнул всем телом – отчего-то ощутил он себя бычком соседским, во времена осенние, во времена, когда на мясо сосед их того…, не хорошее ощущение надо признать.
-Вкусно. – Заявил жуткий человек с гребнем на лысой голове. Откусил от окорочка куриного, что в пальцах держал, прожевал и добавил. – Арагон доволен. На. – Запустил руку в карман и бросил ему что-то. Нарит, несмотря на гнев великий, его так и не охвативший, несмотря на страх, как раз таки его охвативший, ловко поймал брошенный предмет. Ладонь раскрыл, глянул. А там монета золотая блестит. Вон оно как! Так ведь это уже совсем другое дело, совсем другой разговор…, а где ж жена, дети? А есть ещё у них золотые? Может ещё заплатят? Но…, Нарит прищурился – одёжа! Ведь на всех троих одежда из шкафов, что у него в доме стоят. Вот рубашка белая, прям в пору этому Арагону, а вот второй, помоложе и лицом не такой жуткий – на нём камзол его, да самый лучший. А баба вот сидит, на ней, почему-то, опять же из его шкафов одежда. И рубашка, ей она большая, так она её в штаны заправила и завернула на боку. Да ещё штаны эти – негоже бабе, да в штанах-то.
-Так это, ну, того, как бы. – Решился и заговорил Нарит.
Жена это да, дети там, оно тоже важное всё, но золото – золото-то на дороге не валяется!
Арагон на него посмотрел снова, теперь сердито, словно не понимая, почему Нарит всё ещё тут и с ним говорит. Взгляд совсем у него нехороший. Нарита пот прошиб, но – золото, это такой предмет!
-Добавить надо бы. – Заявил он, голос дрожащим и руку протянул.
-Хорошо. – Согласно кивает Арагон.
Нарит радостно улыбнулся, приготовился монету поймать, а гость его незваный, вдруг рукой двинул, словно бы вот молния – вообще ничего не видно. А потом раз! Что-то с грозным свистом мимо уха пронеслось, и за спиной раздался страшный треск. Нарит медленно повернул туда голову, а Арагон продолжил трапезу, как будто начисто забыв о Нарите.
Икнув громко, чудом сознание не потеряв, Нарит прошёл в двери. Там он с другой стороны на дровину, что рамой дверной была, глянул. Торчит. Кинжал, что в раму вонзился по самую рукоять и с обратной стороны острием вышел. А это ж рама, ну, она же из крепкого дерева, её ж…, а это ведь нож, а если б лезвие не в косяк дверной, а вот в лоб ему? Нарит пощупал лоб, где уже почти сформировалась мощная шишка. Вряд ли его лоб твёрже толстого дерева и уж тем более, кинжала.
Да и трое их, с оружием все. И непонятно кто ж такие, толи вельможи какие обнаглевшие, толи бандиты армией Великой Империи не изловленные – сколько их ловят, всё переловить не могут. Вот бандиты если, так это надо в замок бежать. День туда ходу, на лошади если. Приедет, сообщит, а их уже и след простыл. А если вельможи – так ещё вилами на воде писано, кого в тюрьму посадят, иль штраф какой влепят. Ему и влепят тот штраф…
Нарит, так-то, человек смелый, даже очень, почти даже храбрый. Это да, но здоровье оно всё-таки дороже, чем ответственность социальная – ежели бандиты, ведь сообщить надобно. Но…
Дороже здоровье всё ж. Тут уже и не поспоришь никак.
Этажей у него в доме два, так что ничего страшного – не будет он мешать этим достойным господам, авось, скоро они выметутся из его дома и забудет он их как страшный сон…
Что ж с женой-то, с детьми что ж? Нарит двинулся по лестнице на второй этаж, тиская монету в кармане своём. Эх…, не сильно-то успокаивает. А если случилось чего? Если…
В первой же комнате, что у самой лестницы и построена была, да на пороге комнаты той, они и сидят. Жена его и дочка малая, а младенец тот в глубине комнаты в люльке спит.
-Храни нас Прива! Живые! – Выдохнул Нарит, а жена, испуганно жавшаяся к косяку дверному, поспешно кивнула и из глаз её хлынули слёзы. По щекам текут, да в тишине текут, молчит жена – а как она говорить-то будет? Челюсть распухла, на щеке синяк, аж до самого глаза.
И дочка тоже не совсем такая, какая была с утра – шишка на лбу.
Нарит сел рядом с родными и обнял жену, та плачет, к нему прижалась.
-Мама просто спросила, кто они. – Шмыгнув носом, произнесла малютка дочь. – А тот дядя с гребнем на голове, пощёчину ей отвесил. – Потрогала лоб пальцами. – Я крикнула на него, он пальцем щёлкнул мне по лбу и вот. – Показала пальчиком себе на лоб, личико её скривилось и в слёзы тоже, да к отцу прижалась. А Нарит головой качает – ну, хоть живы и на том спасибо Приве…
Когда Нарит с семейством спустился вниз, вечером поздним, незваных гостей уже не было. Пропали и их лошади. Уехали окаянные…, а вместе с тем, пропали запасы пищи и вина. Всё сожрали, что сожрать могли. Понимая теперь, что бандиты это были, что ещё легко отделались они, Нарит добрался до камина в комнате большой и с тяжким сердцем стал открывать ящички и шкатулки, что на его верхней части обычно лежали. Уж понятно, что эти дети Барговы, грабители простые. Монету кинули, а забрали поди всё что было. И сожрали всё и…, с удивлением он обнаружил, что ни одну шкатулку или ящичек, бандиты не тронули. Шкатулка с золотыми и серебряными монетами, всё так же полна, бумаги, украшения, все, что было ценного, всё на месте.
Жене оплеуху, дочери щелбан поставили, его до полусмерти напугали, монету золотую дали, водой прихожую забрызгали, одежду украли, съестного сожрали на неделю, и уехали.
Странные какие-то бандиты…, а и Барг с ними. Главное жив остался…
В тот день Нарит решил, что нужно всё же перестать жадничать, съездить в Драс и купить себе пару мушкетов – ежели повторится такое непотребство, поплатятся негодяи те…
Что-то подсказывало ему, что конкретно эти, даже если бы у него было десять мушкетов, не пострадали бы никак, а вот ему головы бы не сносить.
С тяжким сердцем и думами грустными, засыпал в тот день простой фермер Великой Империи…
Лошадей не привязывали, не оставляли с ними никого. Арагон лично снял поводья, сёдла, всю поклажу, которой было немного, и состояла она преимущественно из скудного запаса пищи, оружия, золота и пары мехов с водой. Как только с этим было покончено, он с силой хлопнул одного из коней по крупу и грозно рявкнул что-то невнятное. Конь сорвался с места и ринулся в поля. Остальные лошади последовали за ним. Теперь пути назад нет – пешком они по этим полям не выберутся. Два дня скакали от посёлка, где удалось хорошенько отмыться и поесть. Два дня пути по этим землям и кругом бесконечные поля и пастбища, с часто встречавшимися посёлками, и небольшими хозяйствами, скорее всего, находящимися во владении какой-то одной семьи. Будь это Ария или Катхен, можно было бы подумать, что это усадьбы богатых вельмож или именитых рыцарей. Но здесь всё не так очевидно. Собственно, куда бы они ни ехали, мимо какого бы замка не проезжали, а замки встречались по одному в день, нигде не видели они воинов, достаточно похожих на рыцарей. Может, просто им не попадались. Наверное, если бы они вошли в замок или обследовали селения, то нашли бы рыцарей Вестфаллии. А может, что сомнительно, но кто знает, может быть, в Вестфаллии рыцарей нет вообще. На это намекало и то, что они видели в Лотноре. Десятки солдат с одинаковым вооружением и, в основном, одинаковыми доспехами, которыми командовали такие же солдаты.