Арагон ухватился за копьё свободной рукой, не позволил его выдернуть из своего тела, но и дотянуться до копейщика мечом, он сейчас не мог – не беда. Он отразил направленный в его шею клинок, прилетевший со спины. Отразил под таким углом, что плечо захрустело от боли – это лишь добавило гнева в его и так обезумевший разум. В тот же миг, отразив удар, он швырнул меч в копейщика. Клинок вошёл в грудь бедняги, пронзив его сердце.
Ариец ухватился за копьё, мышцы захрустели от натуги, а дикий рёв в очередной раз прокатился по залитому кровью двору. Копьё переломилось возле раны. Часть древка, отломленная от копья, очутилась в его правой руке и тут же пригодилась. Оставшиеся в живых не отступали, их было ещё много, а стрелки уже взводят арбалеты для нового залпа. Уже поставлены их орудия наземь, зажато ложе арбалета сапогом и крюком натягивается скрипучая тетива – через полминуты, может раньше, они будут готовы выстрелить снова. Раненный противник, вряд ли сможет увернуться вновь.
Арагон увернулся от выпада мечом и со всей силы ударил отломленным древком, по голове северянина. С влажным хрустом, височная кость сломалась, воин рухнул как подстреленный. Это не остановило других, и ариец был вынужден, отступать под натиском множества врагов.
Шагая назад, размахивая древком копья, прочным, закалённым деревом, которое не под силу сломать руками никому из нормальных людей, да ещё когда копьё у этого человека из раны торчит, в общем, это древко было достаточно крепким, что б некоторое время отражать им удары мечей. Ему оно как раз и нужно было, всего на несколько мгновений, что б ухватиться за наконечник копья со спины и вытащить его сквозь свою рану. Когда это удалось, кровь хлынула потоком, а его лицо перекосило болью и новой вспышкой бешенства. Настолько кошмарно он сейчас выглядел, что воины, на миг, но всё же отшатнулись, а один и вовсе громко воскликнул:
-В него Барг вселился! Это демон Баргов!!! – И, судя по бледным лицам людей, они были полностью согласны со своим товарищем. Но их глаза полны решимости – это не юнцы, едва ставшие на путь воинский. Они знали, что такое битва, они уже смотрели в лицо смерти. Они будут сражаться до конца…, Арагон на это надеялся и они его надежды почти что оправдали.
Ариец, воспользовался заминкой и первым делом швырнул наконечник копья, окрашенный его кровью в красный цвет. Швырнул в сторону стены, туда, где арбалетчики деловито заряжают свои опасные орудия войны – оружие трусов и женщин, как считал Арагон, и как считали его сородичи.
Наконечник пролетел всё расстояние, словно брошенный из баллисты не отклонившись от курса ни на полсантиметра. Острие пробило горло арбалетчика, не предполагавшего такой вот опасности.
Бедняга выронил арбалет, схватился за торчавшее из горла древко руками и, булькая кровью, свалился вниз. Его сосед по стрельбе, сие увидев, неудачно двинул крюком, тетива соскользнула обратно. Остальные, лишь сузили глаза от злости и подняли оружие. Они привыкли к смертям сослуживцев. Арбалетчик, отнюдь не отделён от опасности пасть в бою от удара меча. Всегда есть другие арбалетчики, конечно же, но и копьё и меч, часто забирают их жизни. И чаще всего, тот, кто убивает арбалетчика – конный воин, сумевший обойти первые линии войска, ударивший в тыл или с боку. Но вот так? Раненный дикарь, куском копья? Сожри его душу Барг! Он не уйдёт отсюда живым!
Ариец подобрал с пола меч, отразил выпад копья, яростно рубанул, в этот раз, промахнувшись, и с яростным рёвом швырнул меч в арбалетчика, уже нацелившего своё оружие. И в тот же миг отпрыгнул в сторону, дабы ему не отрубили голову. Брошенный им меч, достиг своей цели, прежде чем арбалет выстрелил. Хрипя и пуская кровавые пузыри изо рта, второй арбалетчик свалился со стены. Оставшиеся, выстрелили, но ни один не смог попасть. Ещё минута есть у раненного воителя, что б сразиться с теми, кто ещё остался внизу.
На земле теперь лежало много оружия. Ариец поднял первое попавшееся – короткое копьё. Им сражаться он умел, как и любой сын Славного города Тара. Но умел лишь в общих чертах, не лучше чем любой обычный воин Северных королевств. Так что копьё он тут же использовал в качестве метательного оружия. Швырнул с такой силой, что оружие насквозь прошило округлый маленький щит противника, после чего застряло в груди воина, отправив его душу в мир иной.
Арагон отступил ещё немного, ровно до места, где лежал безголовый воин, с мечом в расслабленных пальцах – бедняге не повезло уже впервые минуты боя, слишком рьяно атаковал и попал под свирепый секущий дар, легко снявший его голову с плеч.
С мечом в руках, ариец перестал отступать и сам ринулся на оставшихся в живых воинов, а было их теперь не много и половина из них, уже успели близко познакомиться с острием арийского клинка.
Ариец отразил несколько выпадов, движениями настолько быстрыми, что их было почти невозможно разглядеть, и ударил сам. Острие пронзило горло одного из воинов. Арагон увернулся от наконечника копья, направленного ему в лицо, провернулся вокруг своей оси, на миг оказавшись спиной к противнику, что вынудило несчастного ринуться вперёд, нанося удар в спину. Ариец закончил разворот быстрее, чем его успели проткнуть насквозь. Свирепый удар наотмашь, в который была вложена энергия вращения, попал в плечо, прикрытое лишь кольчугой и полотняной рубахой.
Лезвие разрубило и металл и плоть.
С воем бедняга упал, зажимая рукой кровоточащий обрубок, коим стало его предплечье.
Арагон больше не отступал и ни секунды не стоял на месте.
Истекая кровью из раны в боку, он ринулся напролом, к своим выжившим врагам. Благо в этом месте у стены, тел под ногами пока ещё немного и можно двигаться максимально быстро.
В несколько свирепых ударов, арийский воитель отправил на тот свет ещё троих.
Оставшиеся отступали, отражая свирепые удары, когда могли, но в основном избегая их лишь потому, что отступали очень быстро, да почти бегом.
Арбалетчики взвели тетиву и выстрелили. В этот раз один из болтов попал в бок воина, под мышкой, пробив лёгкое. Ариец зашипел от боли, шагнул вперёд и его колени подкосились.
Он упал на одно колено, уперев меч острием в пол.
Казалось, он лишился сил и теперь беззащитен.
Один из воинов замка ринулся вперёд, с воплем занося меч для удара.
Ариец зарычал подобно зверю и поднялся, быстрым секущим ударом разрубив лицо северянина, а затем отступил в сторону, что б тело мертвеца, не упало на него.
На миг, стало тихо. Смертельно раненный ариец стоял на месте, налитыми кровью глазами глядя на выживших врагов. Они, бледные, нервно тискавшие рукояти мечей, смотрели в ответ на него.
Ариец ощерил зубы в злобной улыбке и хрипло рассмеялся.
Переглянулись северяне и как один ринулись прочь, обходя арийца на почтительном удалении, да вдоль стены и бегом. В конюшню ватагой ворвались, лошадей не седлая даже под уздцы и к воротам.
Вскоре полдесятка всадников покинули крепость, не обращая внимания на девушку и парня, стоявших снаружи с тремя лошадьми. Все они были вооружены – кроме арбалетчиков. Арбалет вещь крупная, тяжко с ней бегать, тем более на конях скакать, когда седло надеть времени нет.
Арагон остался один посреди крепостного двора. На земле лежали изрубленные тела, среди коих не осталось живых – а может быть, уцелевшие раненные просто лежат без сознания. Не важно.
Он добрался до телеги и сел на край её колеса. Спиной ариец прислонился к кузову, прикрыл глаза. Он знал, что получил смертельные раны, понимал, что выжить ему не суждено. Рана в боку – возможно, он бы смог выжить. Но слишком много потеряно крови.
Стрела арбалета в груди, куда большая проблема. И она причиняет боль, из-за неё трудно удерживать руку – сгорбленным только сидеть. А какой смысл, если смерть уже рядом? Пробито лёгкое, дышать тяжело. Вскоре лёгкое наполнится кровью и он задохнётся.
Арагон ухватился за стрелу и с силой рванул. Он зарычал от боли и поднёс наконечник к глазам – на нём остались кусочки мяса. Вот зачем нужны зазубрены, вот какова их цель. Эти насечки и зубцы на стреле, разворотили рану так, что кровь хлещет потоком. Теперь точно всё.
Но это была достойная битва. Он был один, против трёх десятков северных воинов и против полудесятка трусливых крыс с арбалетами. И он победил в этой битве.
Его позор, если таковой был, смыт начисто. Его душа избавилась от унижения, коим её извратил ныне покойный колдун. Доказательство силы - это точно было оно. Лишь могучий воин мог выстоять в этом сражении и победить. Остаться в живых, смог бы лишь сильнейших из самых сильных и знаменитых воителей Тара. Что ж – он не из таких. Он лишь прославленный и сильный воин.
Скоро тьма смерти сомкнётся над ним и его душа отправится в путь, на поиски нового, сильного тела, куда более могучего, чем досталось ему сейчас…
Арагон резко открыл глаза – погребальный костёр! Эти двое ведь не знают, а если и знают, не помнят. Он должен сказать им, объяснить. Они должны сложить для него костёр!
Ариец поднялся на ноги и широким шагом двинулся к воротам.
Остановился, нахмурился, заворчал что-то невнятное, вниз на бок свой посмотрел. Отвёл в сторону края разрубленной рубашки – рана на месте. Только она не болит и кровь из неё больше не течёт. Пощупал рану со спины – такая же история. Поднял локоть повыше и, вытянув шею, глянул на рану в боку – кровь остановилась. Опустив руки, он глубоко вдохнул – в лёгких булькает, но дело в том, что этого не должно быть. Он должен уже начать задыхаться, мир вокруг должен плыть, а в лёгких не то что булькать, дышать только с хрипом и кровавыми пузырями, а он…
Ариец прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям.
Он уже знал, что его раны быстро заживают – это сделала магия колдуна. Мелкая гадость, которая наносит мелкие, но частые и унизительные оскорбления его лицу воина, его душе. Но эти раны не мелкие, они не простые – после таких ран не выживает никто! Даже если бы он сумел сейчас добраться до лекарей, лучших из тех, что были в Таре, даже тогда он точно не смог бы выжить.