е, были просто невозможны.
А от полного поражения и разгрома, северян и вовсе спасли лишь ум, храбрость и смекалка Стайга. Веди их кто угодно другой, так и остались бы они все под стенами осаждённого города.
Но они не понимали этого. Они закапывали павших, они плакали как женщинами над телами павших от рук сильных воинов, тем смертельно оскорбляя души воителей, готовившиеся к поиску новых тел. Они не восхваляли их подвигов, они не прославляли имена тех, кто смертельно ранил их товарищей по оружию и не упоминали имён тех, кого убил павший воитель. Они просто отправляли их гнить в земле, а над их телами говорили какую-то чушь, обращённую к каменным бабам и мужикам. Странно, что они не испражнялись в могилы своих павших и не плевали в их лица застывшие в смерти. Это было бы логическим завершением поразившего их безумия.
Совершенно непонятно, почему у этих северных дикарей, к двадцати годам не отваливалось достоинство, а оставшиеся ошмётки не начинали расти внутрь.
Стайг, тем не менее, сумел удержать Север относительно единым, до самой своей смерти. Какие-то королевства бунтовали постоянно, другие, после немедленного военного похода Стайга, приходили к покорности и подчинялись. А некоторые откололись от земель подчинённых Стайгу практически сразу после битвы за Тар и до сих пор были сами по себе.
В той битве, все королевства Севера потеряли множество воинов, но тяжелее всех пришлось воинам, слепо преданным Стайгу, в итоге его личное воинство понесло самые тяжёлые потери. Тем удивительнее, что он сумел удержать Север под контролем до конца своих дней. С его смертью, Север мгновенно распался на то, чем он был всегда – кучу независимых королевств, номинально считавшихся едиными. Однако они всё равно регулярно воевали друг с другом, заключали союзы, которые тут же распадались, дрались там и здесь, на море и на суше - со дня смерти Стайга, Север уже никогда не представлял собой силу, сравнимую с той, что сумела разрушить Тар…
Об этом Арагон, по идеи, знать не мог. И действительно не знал много лет. Лишь когда Сабас был полностью подчинён, и началось строительство Нара, лишь тогда новости из Арии, дошли до них. В виде легенд, баек и историй, рассказанных моряками в портах города Тобу. Самая кровавая и жестокая битва за многие сотни лет истории всего континента, давно превратилась в полузабытую историю из далёкого прошлого. Ещё немного и битва за Тар станет легендой, а потом и просто сказкой – увы, северяне не обладали лицом воинов, они не умели помнить ни своей боевой славы, ни чужой.
Однако, несмотря на полный и привычный разброд в Северных королевствах, всё же имевший положительную сторону – постоянные стычки друг с другом, ковали из северных дикарей, неплохих воинов, способных стать достойными противниками сынам Тара. В редких случаях, достойными даже, что б сразиться один на один. С только что покинувшим Малый город юным воителем, но всё же.
В общем, несмотря на то, что между королевствами установился вечный шаткий мир, регулярно прерываемый жестокими распрями друг с другом, пролив, отделявший королевства от Вестфалии оставался особняком от всех внутренних дрязг. Замки двух королевств могли спокойно соседствовать друг с другом, пока в глубине материка, между этими королевствами шла война. По сути, замки пролива, были этаким отдельным Северным королевством, со своими правилами и своими королями, носившими, конечно, иной титул – арийцы никогда не могли его запомнить. Замки пролива не участвовали в распрях, не угрожали никому и принимали всех под свои знамёна. И беспрепятственно преследовали любую армию, напавшую на них. Это сыны Тара выяснили опытным путём, да собственным мечом. Им нравилось грабить проливные замки. Трофеи там были, конечно, не ахти, но был там один трофей, который почти наверняка можно было взять в замках пролива, и который ценился куда как выше золота – боевая слава.
Арагон знал, что будет после битвы в замке. И знал, что никто не то, что не помешает воинам проливных замков – о том, где и когда видели его и его спутников, воинам из замков сообщат охотно и без колебаний. Если нужно будет, даже пошлют гонца и не только местные вельможи или рядовые воины, но и любой крестьянин почтёт за честь это сделать – хороший способ ненадолго отвертеться от работы в полях королевских и не получить за это своеволие хорошей порки или чего похуже.
В общем, нужно было уходить и как можно быстрее.
Однако скорость движения крошечного войска, аж всего из трёх человек, неизменно определялась только рельефом местности. Арагон не собирался убегать, и не собирался ждать.
Бегство просто немыслимо – он сын Славного города Тара, а не какая-то северная женщина с мохнатой мордой и членом там, где должно быть что-то совсем другое.
Ждать же их сидя на одном месте – какой смысл? Боевой славы в новом сражении будет немного, вряд ли удастся так скоро повторить столь замечательное сражение, что прошло во дворе проливного замка. Кроме того, он не вполне был уверен, что проливные замки начнут преследование, отправят хоть кого-то. Вполне может быть так, что они не сделают этого или сделают спустя много дней или даже недель. Всё же, за прошедшие десятилетия, тут кое-что изменилось. Воины, с которыми он сражался, оказались не так сильны в бою, как их предки. Близко, но всё же не то. Если бы не арбалетчики на стенах, битва в замке могла его и вовсе разочаровать.
Они были облачены в доспехи худшего качества, чем те, что ему доводилось видеть на этих воинах прежде. Неизвестно, сколь сильно всё изменилось во всех Северных королевствах, но, похоже, изменения есть и не в лучшую сторону. Однако, даже то, что дошло до Нара из портов Тобу, устарело минимум на десятилетие. А на Севере, где королевства вечно грызутся друг с другом, да без Тара, хоть немного, но объединявшего Север в простом как морковка желании выжить, всё могло измениться буквально за год. Что означает, что у него есть важная задача, которую выполнить нужно. То же, что он делал в Вестфалии, Арагон делал и здесь – приглядывался к местности, к селениям, к постройкам. Следовало оценить увиденное и запомнить, для будущих походов, в которых, может быть, и он будет участвовать. Это, естественно, не означало, что он должен отказываться от сражений, даже не означает это и того, что он не должен сражений искать. Но ввязывать в них без всяких оснований, смысла нет.
В какой-то момент, Арагон даже задумался о том, что, возможно, не стоило нападать на замок…, с другой стороны, не мог же он просто увести коней и сбежать? Это не правильно, это недостойно сынов Тара. Кроме того, битва в замке позволила оценить современные возможности северян, их выучку, их мастерство. И хотя выяснилось, что в каждом отдельном случае северный воин явно стал слабее, но так же выяснилось и то, что в больших группах они стали немного опаснее. А с арбалетчиками, они даже представляли вполне серьёзную опасность. Будь Арагон прежним, таким, каким он вступил в бой с рыцарями империи Пиренеи, он бы точно погиб во дворе того замка.
В этой битве он получил важные сведения, их было бы неплохо донести до Нара. Это не обязательно, конечно же, но очень и очень желательно.
Но было кое-что ещё. Важное для него, но не для Нара.
Тар - уже очень давно Арагон не был так близко к своему потерянному дому.
Они двигались не прямо на восток, их путь пролегал южнее, Арагон стремился попасть туда, где, наверное, сейчас лишь руины и больше нет ничего. Он не слишком понимал, зачем ему нужно попасть туда, просто что-то щемило в груди, ему просто хотелось увидеть Тар ещё раз.
До лесов окружавших озеро Норх, они добрались к вечеру второго дня своего пути.
Оба этих дня не были насыщены какими-то особыми впечатлениями.
Арагон и вовсе был разочарован, так как ничего нового для себя не увидел.
Северные королевства словно бы застыли во времени. Из всех изменений – чуть более заметная бедность всего и вся. А ведь битва в проливном замке намекала, что изменения затронули самые основы устройства Северных королевств. Но, на первый взгляд, почти ничего не изменилось.
Для его спутников, напротив, абсолютно всё было новым и незнакомым. Ну, кроме полей и пастбищ, да редких лесочков, в которых по пути, иногда, попадались местные жители собиравшие хворост, ягоды или просто шатавшиеся там без всякой видимой причины.
Первая такая встреча завершилась несколько непривычно для Арагона – он от такой реакции немного отвык, но был рад её увидеть, это даже вызвало в нём прилив ностальгии. Прилив воспоминаний, что он казалось бы, давно утратил. Теперь память работал иначе, он помнил гораздо больше, чем прежде и каждое воспоминание осталось ярким, да таким чистым, словно всё это произошло вчера. Тиала с Кхнеком ощутили лёгкое смятение, самую чуточку удивления – они ведь просто ехали мимо, никому не угрожали. Однако собиравшая хворост группа женщин и детей, едва завидев их, всё бросили наземь и задали стрекача подальше в лесную чащу.
Арагон тогда рассмеялся, вполне довольный и чуточку грустный – воспоминания о былых временах, о собратьях, коих с ним уже нет, нахлынули на него, породив противоречивые эмоции.
Тиала и Кхнек обменялись взглядами, но ничего не сказали.
Однако обоих посетила одна и та же мысль и оба с одинаковым удивлением восприняли её, потому как, с одной стороны, мысль очень правильная, с другой – неуместная. Но почему неуместная, если она правильная? Ведь бегство этих людей в чащу леса, тактическая ошибка, потому как лес, через который они проезжали совсем крошечный и если бы они решились преследовать беглецов, без особых проблем настигли бы их даже пешком. Эти селяне должны были бежать в другом направлении, что повысило бы их шансы на выживание, в случае нападения. Но они поступили иначе.
Арагон мог бы рассказать, что всё не совсем так. Север постоянно в состоянии войны. Селяне не просто так убегали – трое вооружённых всадников, вполне могут быть авангардом более крупного отряда. Поэтому, за лесом женщины свернут и побегут в своё селение, что бы предупредить остальных. Их можно догнать и арийцам в прошлом это даже нравилось – хорошее испытание. Потому что, очень часто, такие беглецы убегали не по самой короткой дороге к селению, а там, где погоне пришлось бы тяжко. Он готов был поклясться, что там, в чаще, их ждут волчьи ямы и прочие опасные ловушки. Впрочем, так было не всегда, а учитывая, сколько лет, прошло с тех пор, может быть, северяне и вовсе перестали устраивать в своих лесах и поблизости от селений, подобные сюрпризы. Всё-таки, пользы от них было не так много. Лишь иногда подобные ловушки выручали северян.