Вскоре призрак замер и подняв голову к небу, издевательски расхохотался.
А затем, открытый в жутком смехе рот, с кошмарным хрустом раскрылся сильнее, его разорвало так, что челюсти оказались в полуметре от спины и живота существа. Но тем не закончилось – челюсти, утягивая за собой кожу, понеслись вниз и исчезли в песчаной поверхности. Спустя долю мгновения, перед ними стоял окровавленный, лишённый кожи человек, у которого ещё и нижняя челюсть вырвана с мясом…, голова наклонилась набок, холодный взгляд обращён к Тиале.
Существо шагнуло к ней и девушка, взвизгнув, стала отталкиваться ногами от песка – от ужаса она просто забыла встать, а бежать надо, тут уж точно, надо и быстро и отсюда.
Впрочем, спустя мгновение, сделав всего один шаг, освежёванный призрак испарился, словно его тут и не было никогда…, осталась только окровавленной сумка Арагона, и остался он сам.
Ариец сидел на песке и рычал, скаля зубы, да бешено вращая глазами. Его тело исполосовано глубокими ранами. Буквально везде исполосовано – живого места нет.
Штаны в лохмотья, весь в крови…, и не только. Все без исключения раны, светятся зелёным светом и из каждой, сочится жёлтый зловонный гной.
Было очевидно, что ему уже не выжить. С сожалением, настолько глубоким, что на лице Тиалы появились слёзы, она поняла, что командир практически мёртв. Она не смогла его защитить, хотя это было важнее даже, чем следование всем его прямым приказам. Она ощущала себя опозоренной и униженной - у неё не осталось причин жить. Кхнек выглядел не лучше, белый как снег, он неотрывно смотрел на Арагона, тоже понимая, что…
-Ар… - Прохрипел ариец, поднимаясь на одно колено и пугая мир безумным взглядом. Он зарычал вновь и поднялся на обе ноги. – Аррррррр!!! – Заявил он и, шатаясь словно пьяный, пошёл к дорожным мешкам своих спутников. Он рухнул там, но двигаться не перестал. Ползком добрался до мешков и, источая вонь гниющей плоти, весь в гное и крови, принялся…, с удивлением они переглянулись, прежде, усилием воли подавив тошноту.
Арийский воитель, гниющий заживо, вытаскивал из сумок первое, что под руку попадалась, и пожирал это, чавкая, рыча и иногда сосредоточенно пыхтя.
Странно и жутко было смотреть на это, но, как ни странно, зеленоватое свечение становилось слабее, гной шёл меньше, а кое-где, края ран начинали стягиваться.
К тому моменту, когда еда и вода были уничтожены начисто, почти все раны на теле арийца закрылись. Он выбросил пустые мешки и рухнул лицом вниз, потеряв сознание.
Тиала подошла к его телу и осторожно, одним пальчиком, коснулась его шеи – артерия билась сильно и ровно.
Ариец остался жив, силами своего организма победив колдовское проклятье.
Силами организма и путём изничтожения всех припасов, какие имелись в наличие.
Мало того – спустя час он очнулся, собрал оружие, погрозил в пустыню мечом, сказал что-то про то, что он кого-то, в очень нехорошей позе и очень неприлично, причём несколько раз, в общем, душу отвёл и вроде немного успокоился. Даже почти перестал рычать.
Ошалевшие спутники его и ариец, вскоре двинулись в путь. Но пустыня, просто так их отпускать не собиралась. И хотя они следовали только по её южному краю, не заходя слишком далеко и всегда следя, что б Великие горы оставались в поле зрения, всё равно, пустыня пыталась их убить.
Что же было бы, если бы они зашли дальше? И зачем они видели картины страшной битвы, что отгремела в незапамятные времена? Кто или что показало их им? Кто ж знает, кто ж знает…
Чёрное Нечто, возникло из воздуха впереди. Ни один человек не успел бы ничего сделать, слишком быстро нёсся конь и слишком близко Оно появилось.
Но Тиала и не была обычным человеком. Командир тому яркое подтверждение – колдовство этого места, убило бы любого, но он остался жив.
Тиала среагировала в последний момент. Подтянула ноги, оттолкнулась от седла и, крутнувшись в воздухе, обеими ногами приземлилась в розовые пески Кровавой пустыни. Лошадь свернуть не успела, прошла прямо через пугающую черноту.
Едва она её проскочила, как сгусток тьмы исчез. Лошадь сделала ещё несколько шагов и остановилась. Печальное ржание разлетелось по пустыне, а спустя мгновение, сильный молодой скакун, начал быстро иссыхать. Сморщилась кожа, за мгновения одряхлели мышцы, белыми стали все его волосы. Кожа сохла всё быстрее, желтели, а затем и чернели крупные зубы скакуна, а затем остатки кожи подхватило ветром и унесло прочь в виде серого праха.
На костях старой освежёванной клячи, не осталось ни кусочка мяса. Серый скелет коня замер на миг, а затем кости начали падать, но, не коснувшись земли, они превращались в серую пыль.
Тиала осенила себя знамением Привы и сильно заикаясь, попросила Богиню о благости своей…
Ехать пришлось вдвоём на лошади Кхнека. Больше лошадей не жалели, выжимая из них всё и ни разу более не остановились передохнуть.
Может быть, именно это их и спасло.
К вечеру, взмыленные, ошалевшие кони и их всадники, пересекли границу Кровавой пустыни, по другую сторону Великих гор. Они обернулись и посмотрели назад, когда кони ступили на зелёные равнины Катхена. И все они ощутили страх, почти ужас - даже ариец.
Они стояли там. Сотни истерзанных, изуродованных воителей прошлого, принявших смерть здесь, на северном отроге Великих гор. Они – это они розовый песок Кровавой пустыни. Не только их кровь, но и их тела, их доспехи, даже их души, вот что такое этот красивый розоватый песок…
Они смотрели вслед арийцу и его спутникам. Смотрели с тоской и разочарованием – они бы так хотели разорвать из тела на куски, погрузить в их плоть свои призрачные пальцы, коснуться их душ и навеки отправить их в тот же кровавый сон, средь розовых песков древней пустыни…
***
Мрачно взирая на кубок полный вина и стоявший рядом с ним кувшин, король Нара сидел в тронном зале за столом и размышлял. Впрочем, назвать это полноценным обдумыванием чего-либо, было сложно. В основном, в его голове вспыхивала мысль, некоторое время развивалась, обрастала воспоминаниями или туманными образами, пришедшими как будто тоже из его памяти и спустя мгновение, всё это омывало волной сдерживаемой злобы, грозящей перерасти в бешенство. Чтоб этого не случилось, он надолго прикладывался к кубку. Приятное на вкус, не особо хмельное вино местного изготовления, благотворно сказывалось на самочувствии и гасило вспышки ярости.
Дело в том, что Арагона больше нет. Возможно, он жив, но, скорее всего, нет.
В любом случае, когда он вернётся - если вернётся, последнее испытание Нара уже завершится…
Или так и не начнётся.
При этом непонятно, отомстил он за то, что сотворили с его товарищем по оружию, другом, что был с ним в походах и сражениях, чуть ли не с детства. Именно за его смерть, он естественно мстить не собирался – это неправильно. Ведь он знает как Арагон погиб.
Шеди рассказали все, и он видел место битвы. Арагон пал славной смертью, в битве с достойным врагом, прежде и сам, убив многих достойных противников. Месть за такую смерть – всё равно что вытащить Арагона с того света, харкнуть ему в лицо, назвать женщиной и пинком под зад отправить обратно. Но Арагон не просто погиб – его тело изуродовали колдовством, и даже думать не хотелось, как именно это сделали. А за такое деяние, любая месть будет слишком мягкой. И он вроде бы отомстил, душа Арагона, если он мёртв, должна успокоиться, если мёртв…, да кого он обманывает?
Арагон мёртв, в этом почти нет сомнений. А жаль, хоть и не правильно это, сожалеть о смерти воина, павшего славной смертью от рук сильного врага…, он не знал имени этого врага – а это тоже неправильно. Это оскорбляет душу Арагона. С другой стороны, у Арагона не было погребального костра, и он не мог рассказать над его горящим телом, кто именно его убил и каким могучим воином был его убийца. Так что, наверное, нет ничего плохого в том, что он не знает имени воина сразившего Арагона. Ситуация не совсем рядовая, так что не важно…, он отомстил или нет? Вот в чём вопрос.
Проклятый некромант, мог быть тем колдуном, а мог и не быть. Слишком быстро его поглотило колдовство чёрного меча вышедшего из склепов Ганга.
Впрочем, наверное, и это всё не важно.
Ситуация складывается просто катастрофическая. Вчера вернулся последний отряд воинов, отправившихся в провинции империи Пиренеи с посланием от молодого ещё Славного города Нара.
Уже несколько месяцев отряды воинов Нара и союзных ему сообществ, потрошат селения и торговые тракты Пиренеи. Много пролито крови и много добыто трофеев. И не менее важное – теперь известны имена и славные деяния огромного множества могучих врагов, достойных участвовать в последнем испытании Нара.
Юным воителям Нара, всадникам Шеди, бойцам Батэла, наёмным ротам и крестьянам Южного замка, особенно запомнился имперский рыцарь, правящий провинцией Сотар.
Огромный, даже больше чем Радон и выше чем Логан, облачённый в дорогие и крепкие доспехи, он сражался не хуже последних сынов Славного города Тара. Более того, этот воин не только сражался в первых рядах, одерживая блистательные победы в сражении с любым воином, он ещё и умело руководил имперскими солдатами и, как говорят, им лично обученными крестьянскими ополчениями. Его единственным изъяном, можно было назвать только его доспехи – этот рыцарь боялся ран, он, на самом деле, не был столь искусен в бою, как казалось его врагам. Иначе он не стал бы позорить себя доспехами, не стал бы использовать в бою щит.
Но речь ведь о Катхене, стране женщин, даже подобный воин здесь, это просто чудо какое-то.
Логан ощутил желание немедленно собрать воинов и отправиться в провинцию Сотар, что б сразиться с этим удивительно могучим рыцарем империи. Это был бы достойный бой, блистательная победа или же славная смерть – ничто из этого не лучше и не хуже, это лишь две стороны одной и той же монеты. Но он не мог так поступить – сейчас не мог. Никто более не должен покидать Нар.
Шеди, наёмники, и все прочие сейчас стягиваются под стены Нара, готовясь к грандиозному сражению, которое просто не могло не случиться – ведь они несколько месяцев настойчиво дразнили империю, буквально издевались над ней. Логан ухмыльнулся и выпил ещё немного вина.