ведной боли, дабы очиститься от греха. Увы, лишь Просвещённый совершенно чужд подобным греховным проявленьям. Потому их никогда не бывает много. Лишь самые старые летописи помнят времена, когда Просвещённых одновременно жило больше трёх.
-Но грех, король Нара, коварен и проникает через любую, даже самую малую брешь. Добрые чада Господни, часто нарекают Воплощённым Каилом, тех людей, что лишь отмечены его вниманием и наделены сущей крупицей от Его благостной воли. Таких людей, на самом деле, довольно много – Господь добр и отзывается на мольбы всех, в чьём сердце есть стремление к чистоте и борьбе с греховной сутью человеческой. Однако король Нара, иногда Господь проявляет большее внимание к наиболее чистым душой и мыслями людям. Их можно считать Воплощёнными – они отличаются от прочих людей, в них есть толика силы самого Господа. Их приход, всегда сопровождает Чудо. Они лишь тень от силы Господней и никто не знает, зачем они приходят – то ведомо лишь Господу.
Логан важно кивнул – да-да, очень хорошо, очень важно, полезно и так далее. Говорить, что он мало что понял, король не стал. Они же не просто так пришли, а как узнать зачем? Либо хорошенько переломать им рёбра – меч пусть полежит в сторонке и так справится. Либо же позволить им высказаться. Пусть полная и бессвязная околесица льётся из уст монаха, но если он выскажется, возможно, наконец, заговорит о том, зачем пришёл.
Логан, пусть и слабую, но всё же питал надежду, что, возможно, монахи всё-таки посланники Империи и, в конце концов, прекратят нести бред и заговорят о деле.
-Но иногда, король Нара, иногда, Господь не просто наделяет благодатью своей, иногда Он даёт Воплощённому большую силу и чёткие указания, которым должно следовать всем нам беспрекословно. В этом случае, Чудо не просто случается – оно будет повторено.
Монах замолчал. Он смотрел на дикаря, что сидит с кубком вина в руках и ждал.
-Понятно. Колдун насылает порчу на разных селян, те начинают творить всякое. Ясно всё, но ты можешь не волноваться монах – я убил его.
-Кого?
-Каила. – У монаха глаза округлились. Ариец ухмыльнулся хищно, в глазах сверкнула злобная радость, а может то гордость была – в этой грешной душе, уже всё смешалось. Ничего кроме тьмы и порока, лишь пожранная злом пустота. – Зарезал мечом. Можешь больше не бояться – никаких Воплощённых больше не будет. Мой клинок забрал жизнь поганого колдуна Каила.
Логан горделиво выпрямился – на самом деле, он только сейчас понял, кем был тот колдун. Ведь всё так очевидно! Просто он раньше не знал этих сказок, не интересовался, да и с валлийскими монахами вино он за одним столом не пил. Откуда ему было знать, что этот колдун тот самый Господь Каил, что творит всякое в Валлии? Имя-то какое выбрал – господь, да ещё и Каил. И что этот колдун увидел в возможности притворяться каменным мужиком? Совершенная глупость…
Логан нахмурился, опустив взгляд вниз. А ведь именно это и предлагает ему чёрный меч.
Наверное, это позорный поступок, но цена такого притворства – сильные воины, что всегда будут готовы сражаться и станут достойным врагом для любого сына Славного города Нара. Может быть не сразу, может быть, не слишком достойными, но ведь, на самом деле, это во многом зависит только от того, кто станет притворяться каменным мужиком вместо мёртвого колдуна.
-Теперь я вместо каменного мужика. – Несколько неуверенно проговорил Логан. Налил вина, задумчиво отхлебнул. Глянул на ошалевших монахов. Он всё ещё сомневался.
-Что? Кто? Кого?
-Я. – Логан поставил кубок на стол, и громогласно заявил. – Теперь я каменный мужик Каил!
-Господь наш Всемогущий! – Выдохнул Просвещённый, осеняя себя священным знаком молний Господних – за такую-то ересь, прямо сейчас его молния и поразит.
-Только не каменный. – Уточнил Логан. Уточнение важное, потому что он ведь не каменный.
Молния не ударила, гнев Господень не стёр наглеца с лица земли, Чуда, что говорило бы, что это вот чучело в кожаных обносках, может быть Воплощённым Каилом, не случилось.
В общем, всё тут очевидно.
-Король Нара, позволь коснуться твоей длани. – Смиренно вопросил монах. Оба магистра резко повернули к нему головы – их глаза только что не горят от гнева их праведного.
-Зачем? – Не понял ариец странного желания монаха.
-Дабы ощутить чистоту и безгрешность твоих помыслов, дабы узреть истину и очищение…
-Хватит. – Проворчал ариец, морщась всем лицом сразу – опять монах этот бред несёт. Взял бы уже и помылся в ближайшей реке. Право слово, зачем столько речей о чистоте, если кусок мыла раздобыть проще простого, а рек и озёр по всему Катхену в избытке? Или он о душе эту чушь несёт? Но душа не кусок грязного полотенца, как она может замараться? Душа может быть опозорена, унижена, она может терзаться от унижений и позора, и ошибаться в поиске нового тела для себя. Но что б душа испачкалась в чём-то как обычный поросёнок? Бред какой-то.
Логан хлебнул ещё вина и протянул руку, положив её на стол.
-Касайся. – Брезгливо морщась, сказал арийский король и король Славного города Нара, мечом взявший себе титул Каменного мужика Каила, в которого верят южные дикари.
Монах улыбнулся, тепло, приветливо и проследовал до стола. Ариец сморщился сильнее и даже отвернулся – недаром же монах про чистоту так подробно вещал. От него, поди, ещё и воняет.
Просвещённый положил свою ладонь на широченную кисть арийского короля. На фоне этой ладони, его собственная стала казаться детской, что Просвещённому совсем не понравилось. При его росте он хоть и не был великаном по меркам Катхена, но куда как выше среднего. И вот на тебе – как будто ребёнок, подросток в лучшем случае.
Но эти мысли не задержались надолго, мелькнули и пропали – ведь обида, зависть, они ничем не лучше злобы или гнева. Они такая же дверца для греха, в душу и плоть человека, что так слабы.
Не должно ему такие эмоции испытывать, но полностью от них отказаться мог бы лишь сам Господь наш Каил. Просвещённый не был обычным человеком. Он легко прогнал прочь греховные чувства и сосредоточился. Его ладонь осветилась призрачным белым светом, воздух наполнился запахом озона, а варвар отдёрнул руку, подозрительно глядя на монаха.
-Я буду молиться Господу нашему Каилу, за твою бессмертную душу, бедное дитя.
Ариец не понял, что произошло, но одна его рука легла на рукоять меча. Вторая, которой коснулся монах – её он поднял к лицу. На ладони какой-то свет. Или кажется? Он повернул ладонь ребром, нет ничего. Снова обратно – вроде светится…, странно. Или это монах? Колдун что ли? Логан бросил короткий взгляд на полностью счастливого, всем довольного колдуна. И это всё от того, что он к нему прикоснулся – да уж…, воистину, немного надо человеку для счастья.
Свет исчез, в итоге он так и не понял, толи ему показалось, то ли и правда ладонь светилась. А вот меч точно что-то удумал – Логан ощутил волну холодного гнева и возмущения, исходивших от меча, потом всплеск ярости и что-то вроде довольства, напоминавшего то, что он испытывал и сам, после обильной и сытной трапезы. Но что бы меч ни задумал, он практически сразу перестал подавать признаки жизни. Ни эмоций, ничего, словно он простой, настоящий меч воина, а не колдовской, надоедливый, не правильного цвета, клинок. Вчера вот поточить его решил в который раз – меч выскользнул из рук и, источая возмущение на целую сотню воинов сразу, срубил, словно тростинку толстенное бревно во дворе. Предназначалось оно для отработки ударов мечом – крепкое, морёное дерево, которое нельзя было разрубить в принципе. А чёрный меч рассёк его как кусок ткани.
Но так не правильно, меч из доброй честной стали нужно точить. Логан попробовал поговорить со своим оружием, убедить его, что ему нужно наточить лезвие.
Меч не обращал никакого внимания и Логан решил, что убедил его.
Взял, значит, точить стал.
Меч вырвался из рук, и со свистом крутнувшись в воздухе, рассёк часть каменной кладки.
В общем, колдовской кусок железа, больше про него и не скажешь. Как меч он себя вести не хочет, выкидывать бесполезно – обратно прилетает. Что поделаешь? Пришлось отказаться от заточки лезвия и острия. Ну, хоть свою злую магию, меч применяет крайне редко. А последний раз, словно бы даже понял, что сейчас в его магии не будет позора, не будет никакого унижения – ведь сражение шло против могущественного колдуна. Впрочем, тут не всё так однозначно. Он ведь король, возможно, применённая магия, всё же опозорила его душу. Тут нужно думать, тут не всё так очевидно.
С вином думается куда как легче, но кувшин пуст и эти трое стоят на пороге, да белые как снег, глаза круглые у них, большие. Логан сделал небрежный жест рукой, приглашая монахов направиться в дверной проём и как можно быстрее и как можно дальше отсюда. Стоят, не поняли.
-Я должен подумать. – Намекнул ариец.
-Ап. – Сказала Просвещённый, с болью и ужасом в глазах, глядя на короля Нара.
-Вон! – Рявкнул король, злобно хмуря брови. В тот же миг, перед глазами что-то сверкнуло, раздался грохот, а комната мгновенно провоняла озоном.
Монахов как ветром сдуло, а Логан покосился на меч – опять он за своё. В ответ пришла эмоция и что-то невнятное, как будто меч пытался что-то сказать. Эх…, негоже мечам эмоции испытывать, тем более разговаривать. Неправильно это.
Логан погрузился в новые думы тяжкие – не опозорит ли он себя, выдавая себя за каменного мужика Каила, как тот колдун, которого он убил? С одной стороны, это позор, ведь он припишет себе славу другого человека, да ещё и колдуна, да ещё и вымышленную. Какая у колдуна слава? Им не ведома ценность доброй стали и не понять им, что такое сильный. А уж самое простое доказательство силы, железно отправит колдуна в могилу.
С другой стороны, он ведь уже выдаёт себя за каменного мужика. И не первый год. Едва кончилась Святая война с прежними правителями Сабаса, да даже и раньше, как крестьяне начали строить статуи в его честь и что-то вроде малых храмов. Кое-где крестьяне даже молятся этим статуям и носят им жертвенные подношения – дикий народ, ни мозгов, ни собственного лица. Он не остановил их, не разрушил статуи, не снёс храмы. Он позволил приписать к его боевой славе, то, чего не было.