Михаил Плетнев родился в 1957 году в Архангельске.
Игре на фортепиано начал обучаться в Казани, куда переехали его родители.
Затем была Центральная музыкальная школа в Москве и Московская консерватория — фортепианный класс замечательного пианиста и педагога Я. В. Флиера и композиторское отделение.
Пианист много выступает у нас в стране и за рубежом. У него чрезвычайно обширный и разнообразный репертуар. Рахманинов, Бетховен, Моцарт, Лист, Шопен... Но особенно он любит Чайковского. «Мне кажется, что ни один композитор не передает с такой силой и проникновенностью саму душу русского народа»,— говорит Плетнев.
При всей своей занятости — гастрольные поездки, репетиции, концерты, разучивание новых произведений, совершенствование техники и сочинение музыки поглощают почти все его дни — Михаил Плетнев много читает, изучает иностранные языки (он владеет шестью языками), бывает в театрах, на выставках, успевает следить за музыкальной жизнью страны.
Сегодня этот прекрасный музыкант гость наших «Отблесков».
Оглянитесь, пожалуйста, с позиций прожитых лет на себя, 12—14-летнего. Окажись вы сейчас снова в том возрасте, изменили бы вы что-то в своей жизни, в интересах, в распорядке дня? Нет ли сожалений по поводу чего-то упущенного в школе?
Начну с того, что 13 лет были для меня возрастом переломным. Я из Казани, где в то время жил и учился, перевелся в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории имени П. И. Чайковского и поселился у родственников. Затем перебрался в интернат и начиная с этого момента стал вести жизнь, не совсем типичную для моих сверстников, так как был, собственно, предоставлен самому себе.
Как и всякие другие, наша школа давала определенный распорядок дня, заполняя его в основном учебой — уроками и домашней подготовкой к ним. Такой заданный распорядок дисциплинирует учеников, волей-неволей организует их время наилучшим образом. Иное дело — восприятие всего того, что преподносится учащимся в рамках школьной программы. Тут уж все, или почти все, зависит от них самих, от того, будут ли они пассивны или активны в получении знаний.
Сейчас, оглядываясь назад, я вижу ясно, что надо для того, чтобы максимально полно использовать время учебы в школе.
Если мой опыт кому-нибудь поможет, я бы пожелал нынешним школьникам быть прежде всего более самостоятельными в подходе к изучаемому ими материалу. Не принимать все как догму, а размышлять по поводу услышанного, прочитанного, уметь составить свое собственное мнение и... отстоять его. Учиться убеждать собеседника, класс, учителя. Не упорствовать в своем мнении, а аргументированно защищать свою точку зрения. Понимаю, в школе следовать этому правилу не всегда легко и не всегда удобно. И все-таки надо пытаться. Иначе так и будете до конца ваших дней пользоваться лишь готовыми суждениями и чужими мыслями, и никто вас не будет уважать за это.
Особенно широкие возможности для формирования собственного мнения дает литература. И первое знакомство с художественным произведением должно, на мой взгляд, происходить без посредников. Объяснение учителя, статьи литературных критиков, отзывы современников о данном произведении — все это может быть потом. Жалею, что в школе я еще не был готов к самостоятельному отбору произведений для чтения, к дополнительной, внеклассной работе над литературными источниками, как художественными, так и теоретическими, конечно, посильными для ученика. Что-то отвлекало, время отдавалось порой предметам, которые в силу избранной мною профессии мне так и не пригодились.
Хорошо бы, конечно, чтобы была разная программа обучения у тех, кому, к примеру, химия или геометрия никогда не понадобятся в их работе, и у тех, для кого в дальнейшем они будут основными. Проблема эта существует, обсуждается, пока же надо по возможности самим решать ее. Поэтому-то я и призываю — проявите самостоятельность как можно раньше. Тогда даже в рамках школьной программы вы почерпнете много больше, чем кажется. Ссылка на загруженность уроками — не оправдание. Потому что, когда, закончив учебу и получив профессию, мы начинаем работать, времени у нас становится еще меньше. Следовательно, наша задача — впитать в себя уже во время школьного обучения как можно больше знаний, не теша себя надеждой, что впереди еще целая жизнь.
Что вы можете пожелать 12—14-летним школьникам, мечтающим стать профессиональными музыкантами?
Прежде всего больше слушать музыки, причем в исполнении великих артистов, например таких, как С. В. Рахманинов, Артуро Тосканини и других. Больше узнавать о ней, знакомиться с разными стилями и исполнительскими интерпретациями. Особенно важно научиться отличать подлинное искусство от подделок и ценить его. А для того чтобы стать хорошим исполнителем, совершенно необходимо прекрасно знать теорию музыки, чувствовать себя в гармонии, «как рыба в воде» и уметь самому сочинять музыку. Ну и, конечно, быть образованным человеком, иметь достаточно широкое представление о смежных искусствах — живописи, литературе, архитектуре...
Что бы вы могли пожелать тем, кто не готовит себя к музыкальной карьере, а лет через пять-шесть начнет заполнять концертные залы в качестве слушателей?
На подростков сейчас обрушивается столько музыки, что они приучаются воспринимть ее как фон к делу, веселью, отдыху. Как тут не вспомнить предостерегающие слова Шекспира, что «музыка, со всех звуча ветвей, свое теряет обаянье»!
В самом деле, когда человек настолько привыкает к музыкальному «шуму», что не может ни минуты находиться в тишине — обязательно должен включить проигрыватель, магнитофон или приемник,— он уже потерян практически для восприятия серьезной музыки, которая требует от слушателя душевных и мыслительных затрат, большой внутренней сосредоточенности.
Мне особенно жаль, когда я вижу ребят, горячо увлеченных поп-, рок-, диско- и другой подобной «музыкой». Беру это слово в кавычки, потому что, как правило, они слышат самые дешевые и примитивные ее образцы, ширпотреб, весьма далекий от музыкального искусства. И вот по этим жалким образцам начинают судить о музыке вообще, что так же правомерно, как судить, например, о картине Шишкина «Утро в сосновом лесу» по обертке от конфеты «Мишка косолапый», или о достоинствах, скажем, произведений прикладного искусства по фабричному ночному горшку. И губят свое драгоценное время! Ибо, хотя увлечение «поп»-жанрами у многих и проходит годам к двадцати — двадцати пяти, но уже часов, потраченных на «самооглушение» в дискотеке или просто на слушанье музыкальных поделок, назад не возвратить.
Конечно, не одной классикой жив человек. Сам я, например, очень люблю хороший джаз, с удовольствием слушаю мастерски и со вкусом сделанную эстрадную музыку. Но при этом считаю, что наиболее значительной и ценной является, безусловно, безбрежная область классической музыки, и научиться понимать ее — значит открыть путь в Прекрасное, приобщиться к величайшим сокровищам человеческого духа.
Фото Б. Палатника.
А ТЕПЕРЬ ПОГОВОРИМ ОБ ОРКЕСТРЕ
Классический состав оркестра — примерно двести лет тому назад — установил великий австрийский композитор Йозеф Гайдн. Но и дальше, в течение двух последующих столетий, симфонический оркестр менялся, усложнялся, пока не стал тем большим современным оркестром, который мы слушаем на симфонических концертах.
Во времена Гайдна в основной состав оркестра входило тридцать струнных инструментов, две флейты, два гобоя, два фагота, две трубы, четыре валторны, литавры. Вскоре к духовым присоединился и кларнет. Именно для такого оркестра (теперь этот оркестр называется малым симфоническим) писали свои симфонические произведения Гайдн, Моцарт и молодой Бетховен.
Каждый симфонический оркестр делится на четыре основные группы: струнные, деревянные духовые, медные духовые, ударные. Струнные смычковые инструменты — это как бы фундамент, основа всего симфонического оркестра.
Две трети оркестра составляют скрипки, альты, виолончели и контрабасы. Скрипок в струнной группе больше всего.
Они, в свою очередь, делятся на первые и вторые.
Деревянные духовые — это флейты, гобои, английский рожок (разновидность гобоя), кларнет и фагот.
Во второй половине XIX века появился еще один инструмент с красивым сочным тембром — саксофон.
Третья группа — медные духовые. Они вносят в звучание оркестра яркие, звонкие краски, придают ему мощь и блеск. Обычно в оркестре бывает четыре валторны, две или три трубы, три тромбона и туба.
И наконец, группа ударных. Их основная задача — ритмическая. Но, кроме того, многие из этих инструментов композитор использует, чтобы создать разные звуковые эффекты. На первом месте среди ударных — литавры. Красиво звучат колокольчики, ксилофон, колокола, треугольники, бубны, малый и большой барабаны, тарелки, тамтам, кастаньеты и еще много-много других.
Если струнные и духовые — непременные и обязательные участники каждого симфонического оркестра, то состав и количество ударных изменяется часто: по воле композитора.
Иногда в симфонических оркестрах звучит и арфа.
А в грандиозных по замыслу симфониях используется орган.
Как же располагаются инструменты в современном симфоническом оркестре?..
На первом плане самая главная группа инструментов — струнные: первые и вторые скрипки, альты и виолончели.
Справа от дирижера, в глубине эстрады,— контрабасы.
Они как бы обрамляют правую сторону оркестра.
Прямо перед дирижером, но уже вроде бы на втором плане, деревянные духовые — флейты и гобои, за ними кларнеты и фаготы. Еще дальше — это будет третий план — медные духовые: валторны, трубы, тромбоны и туба.
И наконец, ударные инструменты, находясь в глубине эстрады, обрамляют всю левую сторону оркестра.
А дирижер? Какова же его роль в оркестре? Можно сказать, главенствующая. Он — это разум и сердце оркестра.
Не удивляйся, если увидишь, что музыканты оркестра иной раз сидят не совсем так, как здесь написано. Очень часто дирижеры меняют расположение инструментов в оркестре.