Е. ЛЕОНИДОВА
У РОДНИКА
Однажды в Молдавии мне показали недалеко от шоссе родник, заботливо оберегаемый добрыми руками детей. Солнечный луч пробивался сквозь густую листву, зажигая радугой живые веселые струйки воды, бьющие из-под земли. Особенно ярки и свежи были здесь цветы и травы. Тогда-то впервые услышала я слово «извораш», что в переводе на русский значит «родничок».
И вот снова я встретила «Извораш» — молдавский родничок. Но на этот раз уже в «Артеке». Сюда, на берег Черного моря, после окончания XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов вместе со своими зарубежными сверстниками, участниками детской программы Всемирного форума молодежи, приехали детские художественные коллективы из самых разных уголков страны — с Камчатки и Сахалина, из Грузии и Туркмении, Прибалтики и Якутии. Девяносто семь детских ансамблей, оркестров, хоров, студий бального танца, фольклорных групп!
Конечно же, было в эти дни в «Артеке» столько интересного, столько звучало различных народных инструментов, мелодий, столько новых песен исполняли ребята, что просто трудно было поспеть на все концерты, репетиции и встречи.
...На набережной у лагеря «Прибрежный» было слышно, как где-то недалеко запели скрипки, как тут же им откликнулась флейта и еще, еще какие-то инструменты, которые повели быструю, легкую, красивую мелодию. Очень хотелось узнать, кто же это играет. Вот так и случилось, что вместе с фотокорреспондентом Владимиром Машатиным мы, как «на огонек», пришли на звук музыки.
Оказалось, что на площадке среди деревьев репетирует оркестр народной молдавской музыки, который называется знакомым мне словом «Извораш». А рядом с музыкантами ребята из вокального ансамбля, имя которого «Феричел».
Это значит «росточек».
Там, где «Извораш», там и «Феричел», где родник, там и росточек...
Их, свои любимые коллективы, прислал в «Артек» молдавский город Тирасполь, городской Дворец пионеров и школьников. Очень хотелось, чтобы молдавские народные мелодии, и быстрые и плавные, звучали на детском празднике, веселили и ребят и взрослых. Восемь лет этим ансамблям.
А руководят ими Екатерина Ивановна и Павел Иванович Янковские. Их мы увидели на репетиции вместе с ребятами, в руках у которых пели скрипки, молдавская флейта «най»... Наверное, нелегко было «поймать» самые тонкие, трепетные оттенки мелодии, столь близкой родной земле, ее виноградникам и цветущим садам. Но оказалось, что такая — настоящая! — работа ребятам из Молдавии очень нравится.
— Много учатся, умеют работать,— сказал о своих воспитанниках Павел Иванович.— А без этого не бывает музыки настоящей, живой. Той, что рождается в груди музыканта, в его душе. Такая музыка обязательно найдет дорогу к людям.
Год за годом подрастают вместе «Родничок» и «Росточек». Выступали молдавские ребята и в Ленинграде, и в Бресте, и в Вильнюсе на Всесоюзной неделе музыки для детей и юношества, и в Москве, и в «Артеке»...
Вот почему молдавские слова «извораш» и «феричел» звучат для меня так согласно, словно перекликаются друг с другом. Звучат как музыка, вызывая в памяти красивые, солнечные мелодии...
Л. КВАСНИКОВА
„Ситцы есть у нас богатые...“
Этот музей — единственный в своем роде. Находится он в московском текстильном институте и содержит одну из крупнейших в стране коллекцию исторических тканей всех времен и народов начиная с XVI века. Причем есть здесь образцы, которые не встретишь ни в каком другом музее. Ситцы, сатины, шелк, парча, бархат... Гармония рисунка, фактуры, цвета, сочные краски. Как будто эти ситцы и бархаты изготовлены не в мануфактурных мастерских несколько столетий назад, а только вчера сошли с конвейера современной ткацкой фабрики.
Среди 20 тысяч экспонатов музея — образцы народного и светского костюма, гобелены, вышивка, русские и европейские кружева...
История русского кружева исчисляется лишь тремя столетиями.
Поначалу его плели из серебряных и золотых нитей. В золотую и серебряную пряжу вплеталась расплющенная проволока, окрашенная в малиновый, синий, зеленый цвет. Такие кружева скорее походили на ювелирные изделия и были предметом роскоши. Недаром они изготовлялись только в царских мастерских.
В начале XVIII века в России появляется льняное кружево, и сразу становится популярным среди самых разных слоев населения.
У русского кружева есть одна особенность. Его не вяжут, а плетут на коклюшках — точеных или резных деревянных палочках с выемками на конце. Льняное кружево по орнаменту приближалось к крестьянской вышивке и тканью и было очень живописно благодаря сочетанию белого льна, цветного шелка, золотых и серебряных нитей.
Художественными центрами этого искусства были города Галич, Ростов, Вологда, Торжок, Рязань... И каждый город плел свои, отличные от других кружева. Работая, кружевницы обычно пели песни, как бы вплетая мелодию в рождающийся узор. Под плавные, неспешные мелодии северных рукодельниц рождались хрупкие и прозрачные, как морозный узор, вологодские кружева. Изделия рязанских мастериц, плотные, яркие, нарядные, были под стать веселым и удалым песням рязанской земли. Ими охотно украшали простыни, фартуки, женские и мужские рубахи, женский костюм.
Любимым украшением в народе была и вышивка. Вряд ли в нынешних художественных салонах найдутся образцы вышивки, достойные той, что демонстрируется в музее. Народная вышивка — одна из самых древних форм русского искусства. Она украшала все тканые предметы в крестьянской избе: полотенца, занавески, столешницы, подзоры и обязательно одежду.
За стеклянными витринами, как на ярмарке невест, выстроились русские красавицы в сказочно расшитых нарядах. Народные костюмы со всех областей России — тверские, рязанские, воронежские, калужские... И ни один не повторяет другой. Говорят, в старину по рисунку и узору одежды можно было определить, откуда женщина родом. Нередко художественный ансамбль, а иначе и не назовешь пышный, многослойный наряд русской крестьянки, украшался сразу и вышивкой, и кружевами, и тесьмой, и позументом. Казалось бы, сочетание несовместимого... Но все это употреблено с таким чувством меры, приведено в такое взаимное соответствие, что создает впечатление какого-то радостного согласия и цельности.
Неотделимая часть русского народного костюма — головной убор. Замужняя женщина не могла появляться на людях простоволосой. Головных уборов у крестьянки было множество, и на каждый случай имелся свой, строго определенный. Головные уборы передавались по наследству от матери к дочери, входили в состав приданого. Хранились они в специальных отделениях сундуков, вместе с украшениями. И нередко представляли собой подлинное произведение искусства. Чем только не отделывали крестьянки головные уборы! Речным жемчугом, золотой и серебряной нитью, бисером, тесьмой, фарфоровыми пуговицами... В семьях победнее ухитрялись делать украшения из ягод рябины, калины, птичьих перьев.
Вторжение в деревню фабричного ситца существенно отразилось на народной одежде. Легкие и удобные ситцевые платки вытеснили громоздкие головные уборы. Фабричный платок стал играть в жизни женщины такую же роль, как некогда старинный головной убор.
Особенно хороши были павловские платки. По рисунку они перекликались с драгоценными кашмирскими шалями. На контрастном черном фоне буйствовали и играли краски. В композицию орнамента обязательно входили цветы — розы, георгины... А вокруг по всему полю разбросаны поодиночке или собраны в изящные букеты лилии, ромашки тюльпаны, васильки. Восточные мотивы успешно соседствовали с традиционными русскими, народными. Яркие краски, богатый растительный орнамент придавали павловским платкам особую праздничность. Но не каждая крестьянка могла позволить себе иметь такой платок. Стоили они дорого, так как изготовлялись из самой высококачественной шерстяной пряжи, сложный орнамент требовал тщательной отработки каждой детали, высокой техники исполнения.
Куда более популярны были в народе алазариновые карабановские ситцы. Их называли кумачовыми из-за ярко-красного фона.
Орнамент этих платков — тоже чаще всего был растительным, сочетание красок — самое неожиданное. Изобретение в начале XIX века отечественных красителей намного упростило производство хлопчатобумажных тканей. Дешевые ситцы и сатины потеснили и домотканый женский костюм. Ситцевые юбки и приталенная ситцевая кофта — стали основной одеждой русской крестьянки.
К концу XIX века мануфактурное ситценабивное дело в России, насытив внутренний рынок, вышло на мировую арену. Русские нарядные ситцы охотно покупали за границей...
О сокровищах музея тканей можно рассказывать бесконечно. Но лучше всего их увидеть. Приходите и посмотрите сами.
О. ЛИПАТОВА
Кубовая набойка XVIII в. Фрагмент.
Вышивка золотой нитью. Россия, конец XVIII в. Фрагмент.
Сатин. Иваново, конец XIX в. Фрагмент.
95 коп.
Отблески. Вып. 5 / Сост. Е. А. Дорошаева.— О—80 М.: Мол. гвардия, 1986.—64 с., ил.
Эстетическое воспитание — одно из важных направлений в работе пионерской организации. Цель издания — ввести ребят в мир искусства. Первый раздел — «Искусство и мир», второй — «Искусство и ты». Этот выпуск посвящен музыке. Адресован школьникам среднего возраста.
ББК 85.1
МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ
ИБ № 4782
ОТБЛЕСКИ. ВЫП. 5
Редакторы Л. ЛУЗЯНИНА, О. СНЕГОВА
Художник А. БЫКОВ
Художественные редакторы Т. ПОГУДИНА, Б. ФЕДОТОВ
Технические редакторы Р. СИГОЛАЕВА, Н. ТЕПЛЯКОВА
Корректоры А. ДОЛИДЗЕ, В. НАЗАРОВА
Сдано в набор 11.12.85. Подписано в печать 19.08.86. А07804. Формат 60Х901/8. Бумага офсетная № 1. Гарнитура «Таймс». Печать офсетная. Условн. печ. л. 8. Условн. кр.-отт. 34,0. Учетно-изд. л. 10,5. Тираж 70 000 экз. Цена 95 коп. Заказ 1772.
Типография ордена Трудового Красного Знамени издательства ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Адрес издательства и типографии: 103030, Москва, К-30, Сущевская, 21.