Бенедикт стоял у моего стола с кружкой крепкого чая — он оказался большим его любителем, из разряда тех, кто забивает кухню упаковками с разными видами и сортами.
— Ты всегда раскладываешь все по местам? — осведомился мужчина, указывая на ряд склянок и инструментов для зельеваренья. Пусть я не жила в этом доме, но подвал принадлежал мне. Бенедикту нравилось, что я на его территории, а значит, ближе к нему, хотя сам бывал здесь даже реже меня — работа ректором академии не знает времени суток.
— Почему тебя это удивляет?
— Не удивляет. Пытаюсь найти недостатки. — Бенедикт усмехнулся.
— Ах, недостатки, значит? — Я спустилась и неспешно пошла к нему. — Зачем?
В последние недели моя жизнь превратилась в сказку. Казалось, будто я находилась под постоянным действием веселящих настоек.
— Хочу, чтобы ты переехала. Все равно наша тайна недолго останется таковой. — Он поставил кружку на стол и посмотрел на меня. — Мне плевать на домыслы о себе, но не о тебе. Многие могут счесть тебя моей любовницей.
Я задумалась. Этот разговор повторялся уже не раз, но я застыла на проведенной мною же черте, боясь ее переступить. Возможно, я до сих пор опасалась окончательно сплести свою жизнь с другим человеком. Маргарет говорит, мне нужен хороший пинок под зад, чтобы я наконец-то перестала колебаться. Как бы грубо это ни звучало, в чем-то она права.
— Как они узнают?
— Наивная… — Бенедикт покачал головой, притягивая меня к себе. Попятившись, мужчина утянул меня на диван, стоявший позади.
Я оказалась у него на коленях, и он нежно поцеловал меня в изгиб шеи. Каждый раз словно впервые, и каждый раз по телу проносилась едва ощутимая дрожь.
— Ты же помнишь, что мне обещал? Ничего не подстраивать, — хриплым голосом напомнила я. — Искать способы обойти обещание тоже запрещается, а то я тебя знаю.
Последние слова я выдохнула, шумно, прерывисто. Когда мы были вместе, способность разговаривать порою терялась начисто.
Рука Бенедикта бродила по моему бедру, выводя огненные линии чувств. Каждый раз хотелось большего, но в этой ситуации страдал именно мой любимый, все же я никогда не забывала, сколько лет ему и сколько мне. Мы были во многом похожи, но я отличаюсь неопытностью во всем — магии, жизни, отношениях, интимной близости. Я была не готова, он лишь смиренно дожидался.
Он у меня будет первым, а я у него — нет. Только чувство настоящей любви поразило нас одновременно — одно сердце на двоих, как связывающая души красная нить. А имена тех, других девушек, я знать не желала, они меня не волновали. Они прошлое, которое я не планировала впускать в свое настоящее.
— Я не собирался. Но если вдруг что-то пойдет не так, не вздумай обвинять меня, — предупредил он, продолжая изучать руками мое тело.
Ладонь Бенедикта скользнула по моему животу, заставляя внутренних бабочек еще сильнее затрепетать крыльями, вновь поцеловал. Мы тонули друг в друге, наслаждаясь каждым моментом.
— У меня получилось, Бенедикт, — прошептала я, садясь к нему лицом, обнимая его шею и, будто прося краткой передышки, соприкасаясь с ним лбами. — Я даже не ожидала, что оно сработает настолько хорошо. Она плакала, представляешь? И я тоже… Просто не удержалась. Как подумаю о том, сколько она вытерпела…
— Она может вернуться в академию. — Рука мужчины коснулась моей щеки.
— Хорошо, я поговорю с ней, когда понесу следующую баночку мази, — кивнула я, чуть склоняя голову и нежно целуя Бенедикта в краешек губ.
— У меня тоже есть новости.
— Какие?
Новый поцелуй.
— Я открыл счет в банке на твое имя.
— Что? Зачем? — удивленно возразила я, глядя на него сверху вниз.
Бенедикт же выглядел как ни в чем бывало. На миг он чуть крепче сжал мои бедра, и я привычно сделала вид, что не замечаю ничего в области его штанов. Хотя когда мужчина надевал домашние хлопковые брюки, это было невыполнимо.
— Ты поверишь, если я скажу, что мне так спокойнее? — В карих глазах зародилась серьезность. — Пусть мы не связаны документально, не имеем на руках никаких бумаг, но это не имеет значения. Я просто хочу знать, что, если вдруг со мной что-то случится, ты не останешься ни с чем.
— Зачем ты такое говоришь? — недовольно спросила я и попыталась подняться, но меня удержали.
— Просто пойми меня и прими это. Я потерял родителей, когда совсем этого не ожидал. И если бы они позаботились обо всем чуть более тщательно, то я бы не пережил того, что пришлось, — держа меня за запястье, сказал Бенедикт.
Наши взгляды скрестились — его настойчивость против моей задумчивости.
— Ладно. Я поняла, — сдалась я, больше не пытаясь отстраниться.
За этот месяц мы научились понимать друг друга чуточку лучше. Мы притирались и, на удивление, практически не ссорились. И теперь при воспоминаниях о первых наших встречах мне хотелось рассмеяться.
Даже с Ранделом мы пришли к подобию мира. Когда мужчина понял, что все кончено, и перестал проявлять ко мне личный интерес, с ним даже стало интересно. Он обучил меня парочке защитных заклинаний, что ни в какое сравнение не шли с теми, что мы изучали в академии. Широн же обещал научить взламывать сейфы, для чего мне это умение, я пока не разобралась, но в жизни все пригодится. В общем, знакомые Бенедикта и он сам оказались сундуком с сокровищами для такой любознательной особы, как я.
— Эльза…
— М-м-м?
— Как сильно ты любишь меня, дорогая?
— Да сколько можно?! — возмутилась я. — Как часто ты собираешься меня еще доставать?
— Пока действует договор, естественно. — Бенедикт подтрунивал надо мной, пользуясь условиями нашего договора и тем, что соврать я не могла. — Так насколько сильно? Сильнее, чем вчера?
— Да как вообще можно… — Но, не успев договорить, я сдалась — его прикосновения отбивали желание спорить. — Ладно-ладно, да, сильнее! Доволен?
— Еще как. — Бенедикт обхватил мое лицо ладонями, притягивая к себе. Губы к губам, а воздух — как вода, живительные глотки его жизненно необходимы. И только так я желала дышать впредь.
Он наваждение, которое напоминало первый взлет на воздушном корабле, когда сердце стучит в неровном ритме и адреналин плещет в крови. Но вместо крови по венам несется страсть — горячая и необузданная.
Кольцо на пальце Бенедикта засияло, к моим чувствам присоединились его, и, резонируя друг с другом, они сводили с ума.
Через два дня…
Дыхание сбивалось. Я взбегала по ступенькам, понимая, что лишь чудо может спасти меня сегодня.
В академии Эльрата студентов преследовали два извечных кошмара — не сдать итоговую годовую работу и проспать на занятие по языкам древности. Этот предмет изучался с первого по пятый курс, и вел его магистр Компотин — старик, которому давно пора на пенсию. Говорят, его возраст перевалил уже за три сотни лет.
На лекциях Компотина царила идеальная тишина. Болтливые студенты надолго в его аудитории не задерживались, впрочем, как и опоздавшие, коей я сейчас и была. Проспала! Второй раз с начала года! А стоило пропустить языки древности по неуважительной причине, и сдача экзамена превращалась в сущий ад!
Забравшись на самый верх башни, я, едва переставляя ноги, кинулась к двери в аудиторию. Постучалась. Вошла, ожидая расправы.
Как обычно бывало, в помещении царила абсолютная тишина. Маргарет выразительно уставилась на меня, выпучив глаза.
— Уже опаздываем, Лост? — проскрипел он, осматривая меня с головы до ног.
— Магистр, извините, я… — заблеяла я, на ходу придумывая вразумительное оправдание.
— Проходите, — перебил Компотин.
— Что? — опешила я.
— Когда вы успели оглохнуть, Лост? Неужели от радости? — спросил он и после буркнул: — Идите на свое место. Не задерживайте всех.
И вновь склонился над журналом, продолжая перекличку.
Подозрительно оглядываясь, я, как пугливый зверек, поспешила к своему столу, совсем не заметив, что внимание окружающих стало совсем уж навязчивым. Сев рядом с Маргарет, я повытаскивала все принадлежности, все еще не веря в снисходительность магистра. Возможно, меня ожидала отсроченная месть. Только какая именно?
Подруга легонько толкнула меня.
«Что?» — беззвучно спросила я, повернувшись.
Обеспокоенная Маргарет торопливо вытащила из сумки газету и сунула ее мне.
Без лишних подозрений я глянула на главную страницу, ожидая увидеть очередные подробности о новом императоре. В последнее время все новости были посвящены целиком и полностью ему и его жене.
Только в этот раз вовсе не они заняли первую полосу — в ряд расположилось несколько снимков, где в разное время суток я вхожу и выхожу из дома ректора. Кровь зашумела в висках, вцепившись в газету, я вчиталась в статью, которая была наполнена сплошными вопросами и прямыми намеками на характер наших с Бенедиктом отношений.
Я громко вздохнула, поставив локти на стол и обхватив голову руками. Посмотрела перед собой, пересекаясь взглядами сразу с несколькими сокурсниками и магистром. Беззвучно выругалась.
Это и правда было лишь вопросом времени. Бенедикт оказался прав.
Всю лекцию я обдумывала ситуацию и, игнорируя интерес студентов, сумела успокоиться. Маргарет взволновано поглядывала на меня, то и дело от волнения грызя кончик карандаша. Мне пришлось несколько раз легонько бить ее по рукам, чтобы она прекратила.
Прозвенел звонок. Магистр быстро дал задание на дом и скрылся в своей каморке.
— Что теперь будешь делать? — шепотом спросила Маргарет, когда негласный запрет на разговоры был снят.
Но, как бывает в подобных ситуациях, ее вопрос услышали все.
— Пока не знаю. — Убрав вещи в сумку, во всеуслышание откликнулась я и, невозмутимо пожав плечами, добавила: — Должно быть, выйду замуж. Идем.
Мы покинули аудиторию, оставив другим студентам шанс обсудить новость без нашего участия. В этот день все окончательно решилось. Пусть я брыкалась до последнего и цеплялась за прежнюю жизнь, всегда наступает момент, когда ты либо двигаешься вперед, либо отрекаешься от всего хорошего, что тебя ждет в будущем. Я выбрала шагать дальше. Правильный ли это выбор, никто не знает, но я точно уверена в одном: все, что ни делается, — к лучшему.