От зубастой гряды деревьев спешат двое: Джаред и незнакомый темноволосый оборотень в военной форме Руанда. Он на пол головы выше Джареда и куда крупнее в плечах, кожа смуглая, глаза серые как сталь клинка.
Алан… Кронпринц волчьей империи.
Истинный Виктории.
Я сижу в снегу, глядя как Алан идёт ко мне.
Ледяной ветер качает кроны, кусает холодом мокрые щёки, бросает в лицо колючий снег. Луна исчезает за наползающей тучей.
Кронпринц рычит смертельно раненым зверем, волчьи клыки пробиваются наружу, стальные глаза заволакивает алая пелена, такая же, как кровь, что пропитала одежду его мёртвой жены.
– В-вика, – не голос, хрип.
Он замирает в десяти шагах, будто боясь приблизиться. Будто пока не подошёл, ещё можно что-то изменить. Отменить свершившееся! Джаред стоит за спиной брата, ошеломлённо оглядывая нас.
Отлучился на десяток минут, но этого времени оказалось достаточно, чтобы разрушился целый мир! Чтобы все наши усилия превратились в пыль.
– Прости меня, – шепчу одними губами.
Прости-прости-прости!
Нанетт уже не смеётся, а хрипло рыдает. Но Алан смотрит только на меня… Видит неподвижную Викторию, окровавленный кинжал у моих ног, трясущиеся руки. Чует ужас, что удавкой пережал мне горло. Лицо оборотня заостряется. В серых глазах сгорают все эмоции кроме одной – чёрной жажды мстить.
Дальше всё происходит мгновенно, но для меня время растягивается как смола.
Будущий король Руанда вырывает из ножен меч. Его движения точные, в них нет разума, лишь инстинкт убийцы. Три длинных прыжка, и он возле Нанетт, косой удар разрезает воздух. Её голова легко слетает с плеч и катится к моим ногам. Потухающие глаза сестры заглядывают в душу.
Я задыхаюсь, сердце пережимает ужас, когтями разрывая горячую плоть.
"Это конец! Конец…" – стучит в голове горькая, стылая мысль. Внутри будто разверзлась чёрная дыра, затягивая в себя плоть и кости.
Я умру следующая.
Алан двигается как демон. Воздух пропитан кислым запахом крови. Миг и его меч уже над моей головой, свистит, опускаясь сверху вниз.
Дз-зрынь!
Перепонки рвёт от резкого звука. В спину ударяет горячая волна магии, отталкивая Алана и окутывая меня оберегающим коконом.
Навстречу обезумевшему от горя руандовцу бросается Джаред. В его руках длинный обоюдоострый меч, которым он и отбил смертельный удар брата.
– С дороги! – рычит Алан, сверкая волчьими глазами, в них уже ни капли разума, лишь алая пелена и ледяная пустыня.
– Она ни при чём! – рявкает Джаред, перекрикивая поднявшийся ветер. Небеса раскалывает молния, и Алан тут же бросается вперёд, целя мне в сердце, но его меч отбивает Джаред. Дрзынь-дззынь-зрынь! Сталкиваясь, сталь высекает искры. Магия поджигает воздух.
– Перестаньте! – кричу, но меня не слышат. Мужчины дерутся насмерть! Никто из них не отступит! Любящие братья… готовы пронзить друг другу сердца!
Симус мёртв. Виктория мертва! Нанетт лежит неподвижной грудой…
Судьба настигла нас и перемолола в безжалостных жерновах. Кости и кровь, беды и надежды, всё смыто неотвратимым роком.
Мы проиграли…
Проиграли.
– Да-а… Печально вышло, – вдруг раздаётся в голове ненавистный голос. На плечо ложится чужая холодная рука.
Я оборачиваюсь так резко, что боль пронзает затылок.
Гилберт возвышается прямо за моей спиной, словно знамение беды. Его чёрный плащ развевается на холодном ветру, лицо светится в темноте будто маска призрака, глаза полыхают алым. Его никто не замечает.
– Ты… – мучительно хриплю я. – Это ты всё подстроил!
Самодовольно улыбаясь, Гилберт шепчет, наклонившись ближе:
– Лишь слегка направил.
– И уничтожил Аштарию!
– Но ты ведь знаешь, как её спасти. Знаешь, как всё исправить, моя милая Николь, – его ухмылка настолько мерзкая, что отравляет воздух.
– Алтарь… – мне не хватает сил на слова. Меня будто высушили досуха, выпили до дна. Лязг мечей разрывает перепонки. Джаред ранен! Но не отступает. Я чувствую его боль, как свою. Его сердце – как собственное. Мой истинный готов защищать меня до последней капли крови! Но как мне защитить его?
– Правильно, алтарь, – соглашается Гилберт. Он говорит так буднично, будто мы ведём беседу за завтраком. – Твоя добровольная жертва вновь повернёт время вспять. Твой истинный, красотка Виктория и глупенькая Нанетт. Все опять будут живы.
– Не получится. Моя душа разрушится…
– Время всё равно откатится назад. Но без тебя. Разве одна смерть большая плата за жизни тех, кого ты любишь? Я провожу тебя. Пойдём, – он протягивает мне по-стариковски сморщенную узловатую руку.
Я смотрю на неё с отвращением… Но разве у меня есть выбор? Разве остался иной путь к спасению тех, кого люблю?
Отталкиваю протянутую ладонь и неловко поднимаюсь… Ухожу за Гилбертом. Не оглядываясь. Все дальше от лязга мечей…
Глава 25
Я иду как сломанная деревянная кукла. Ноги не гнутся, в голове пустота, а душа вырвана из тела… Она так и осталась лежать там, в лесу, разорванная на части.
Ночь такая тёмная, будто мы во чреве монстра. Он проглотил нас давным-давно… а мы и не заметили. Так и жили! Думали, будущее есть… а всё это время нас разъедала кислота, пока совсем ничего не осталось.
Из мрака проступают очертания королевского замка Аштарии: острозубые башни, светящиеся глаза окон. Мы с Гилбертом, призраками, проходим мимо стражи на главных воротах, мимо сонных слуг. Никто нас не замечает, будто мы провалились в сумрачную изнанку мира и теперь можем лишь наблюдать за жизнью… Но не жить.
– Сюда, – говорит Гилберт, увлекая меня в узкий проход коридора, уводя вниз по каменной лестнице.
Воздух густой, как смола, каждый шаг требует невероятных усилий. Метка жжёт запястье, и мне не хочется думать о причинах… Перед глазами снова и снова вспышками мелькают страшные образы: падающее тело Нанетт, обезумевший Алан, готовый зарубить собственного брата, затухающий взгляд Виктории.
Где мы допустили ошибки? Можно ли было избежать столь ужасного поворота событий?
Моё сердце не стучит… но лязгает, будто сражаясь за каждый удар, за каждый вздох!
– Зачем… – выдавливаю сухими губами.
Зачем-зачем-ЗАЧЕМ?! – грохочет пульс.
Гилберт чуть оборачивается. Я вижу его светящийся алым глаз и ухмылку коршуна. Бывший жених горбится, кожа бледная и рыхлая, как после затяжной болезни. Он совсем непохож на того молодого мужчину, каким был всего неделю назад.
– Что “зачем?” – уточняет маг таким тоном, каким старый кот разговаривал бы с пойманной мышкой.
– Зачем тебе всё это, Гилберт?! Или… мне звать тебя Бранаур?
Улыбка отклеивается, слетает с тонких губ мужчины. И на какой-то миг он забывает надеть на лицо новую маску. Долю секунды я вижу его настоящим – пустым, как высохший колодец, бесконечно старым. Но, обращаясь ко мне, Гилберт снова скалится во все зубы.
– О, смотрю, ты успела докопаться до сути. Впрочем, это всё равно ничего не изменит.
– Так это правда! – меня передёргивает от вспышки отвращения.
– Почти, – самодовольно хмыкает маг. – Раз уж ты узнала моё имя, то заслужила немного искренности. Знай же, не только ты здесь платишь цену! Чтобы сменить тело и спрятаться от всевидящего ока Клоинфарна, я разделил сознание со своим сыном. Для этого пришлось пожертвовать звериной ипостасью… но результат того стоил. Хотя не всё прошло так гладко, как я рассчитывал… К сожалению, без постоянной подпитки магией человеческое тело стремится к возрасту "души" и поэтому стареет. Но и тут я нашёл решение.
О боги…
Обхватываю себя руками.
Он погубил собственного сына! Отказался от зверя! И говорит об этом с таким спокойствием, будто обсуждает погоду!
Последние кусочки мазаики встают на свои места.
Бранаур и Гилберт… они ведь даже внешне похожи! Тот же крупный нос, тип волос, узкие черты и алый блеск в глазах! Одинаково помешаны на Клоинфарне! И то, как со временем менялось ко мне отношение Гилберта в худшую сторону… Видимо, это Бранаур внутри него получал всё больше власти!
Стоило мне разорвать помолвку, как бывший жених с каждым днём стал выглядеть всё хуже и хуже… Через "помолвку" маг получал доступ к силе родового алтаря, а без неё он, похоже, не может сохранять молодость. Возможно, через день или два он уже скукожился бы до дряхлого старика! А затем просто рассыпался в прах…
Именно поэтому Гилберт так настойчиво пытался меня вернуть? Едва ли не силой хотел надеть кольцо подчинения! Требовал брака через шантаж! Но оказывается, всё это время он всего лишь трусливо боялся старости!
А теперь самолично ведёт меня к алтарю, чтобы я вновь добровольно принесла себя в жертву! Значит, и раньше лишь в этом состояла его цель? Низвергнуть меня в пучину отчаяния и подтолкнуть к единственному решению – жуткому и кровавому… которое повернёт время вспять. Но зачем?!
– Ты – монстр, – выдавливаю с бессильной яростью. – Убийца и предатель!
Желудок скручивает отвращением, кожа зудит, будто меня окунули в грязь. Совсем не верится, что мы едва не поженились! Как же противно!
– Вовсе нет, – почти ласково говорит маг. – Я лишь желаю вернуть своё.
– Власть над алтарём? Она тебе не принадлежит!
– Жаль разочаровывать, но она всегда была моей. Этот алтарь создал я!.
– Создал ты! А умирать должны другие?!
– Без меня Аштария бы давно загнулась. Я спаситель!
– Не обманывайся, – усмехаюсь. – Ты всего лишь злобный мерзкий старик, который возомнил себя богом!
Лицо Гилберта уродливо искажается, губы растягиваются, открывая оскаленные зубы. Он чеканит слова, будто забивает гвозди:
– Мне плевать, что думает обо мне мелкая! Бесполезная! Принцесска!
Я едва сдерживаюсь, чтобы не плюнуть магу в лицо! Ярость разъедает внутренности, пенится ядом на языке. Хочется выцарапать Гилберту глаза, заставить его пожалеть обо всём! Но я лишь сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Мы проходим по очередному пыльному коридору, узкому и тёмному.