но на стол, в нашей семье съедается до крошки. Всегда находится кто-то, кто не наелся.
Он становился все бледнее и бледнее, и я вдруг поняла, что мне больно видеть его таким расстроенным. Нужно срочно разбавить впечатление и закончить разговор на позитивной ноте.
– Чеки, которые мы получали последние несколько недель, очень помогли, а мои родители умеют распоряжаться деньгами с умом. Наверняка они уже отложили что-то на черный день, так что этого хватит надолго. Максон, ты столько сделал для нас. – Я снова попыталась улыбнуться ему, но выражение его лица осталось прежним.
– Боже правый! Так когда ты сказала, что находишься здесь только ради еды, ты не шутила? – покачал он головой.
– Максон, честное слово, в последнее время дела идут вполне неплохо. Я… – Но закончить не успела.
Максон склонился ко мне и поцеловал меня в лоб:
– Увидимся за ужином.
С этими словами он ушел прочь, на ходу затягивая галстук.
Глава 18
Королева вышла к ужину одна. Мы склонили головы, приветствуя ее, потом сами уселись за стол.
Я обвела взглядом зал в поисках пустого стула, решив, что принц на свидании, но все девушки были на своих местах.
То, что я наговорила Максону, весь день крутилось в голове. Ничего удивительного, что у меня нет друзей. Я совершенно не умела с ними обращаться.
И тут в зал вошли принц Максон и король Кларксон. Молодой человек был в пиджаке, но волосы по-прежнему были взъерошены. Отец и сын о чем-то переговаривались на ходу, склонив друг к другу головы. Мы поспешили подняться. Разговор шел оживленный. Максон жестикулировал, чтобы лучше донести до отца свои мысли, а король кивал, признавая правоту сына, но выражение лица у него при этом было слегка утомленное. Дойдя до стола, Кларксон с решительным видом хлопнул Максона по спине.
Однако едва стоило ему обернуться к нам, как его лицо совершенно переменилось.
– Ах, господи, девушки, дорогие, присаживайтесь, пожалуйста. – Он поцеловал королеву в макушку и тоже уселся.
А Максон остался стоять.
– Дамы, я хочу сделать объявление.
Все взгляды сосредоточились на нем. Что он приготовил?
– Знаю, вам обещано вознаграждение за участие в Отборе. – В его голосе звенела властность, которую прежде я слышала всего однажды – в тот вечер, когда он распорядился, чтобы охранники выпустили меня в сад. Сознательно используя свое положение, он становился намного привлекательней. – Однако с сегодняшнего дня вводятся новые правила. Если вы по рождению Двойка или Тройка, финансирование вам больше не полагается. Четверки и Пятерки продолжат получать вознаграждение, но немного урезанное.
Некоторые девушки разинули рты от потрясения. Деньги были частью сделки. Селеста, к примеру, едва не лопалась от возмущения. Наверное, те, у кого много денег, привыкли к мысли, что они должны приумножаться. А уж идея о том, что выскочка вроде меня будет получать что-то, чего она лишена, видимо, ей была как кость в горле.
– Я приношу всем извинения за неудобства, но объясню все завтра вечером в «Вестях столицы». Обсуждению это распоряжение не подлежит. Все, кто недоволен нововведением и не хочет участвовать в Отборе, могут покинуть дворец после ужина.
Он уселся за стол и продолжил разговор с отцом, которого, казалось, куда сильнее занимала еда, нежели слова сына. Я немного расстроилась, что моя семья будет получать меньше, но нам, по крайней мере, выплаты не отменили совсем. Попытка сосредоточиться на ужине не слишком удалась. Я никак не могла отвлечься от мыслей о том, что все это значит, и была не одинока. По залу пополз шепоток.
– К чему все это, как думаешь? – негромко спросила Тайни.
– Может, какая-то проверка? – предположила Крисс. – Готова поручиться, что среди нас есть такие, кто пошел на это только из-за денег.
Я заметила, как Фиона подтолкнула Оливию локтем и кивнула на меня. Я отвернулась, чтобы они не догадались, что я все видела.
Девушки наперебой выдвигали разные теории, а я не сводила глаз с Максона. Старалась привлечь его внимание, чтобы потянуть себя за ухо, но он в мою сторону так и не посмотрел.
Мы с Мэри были в комнате вдвоем. Сегодня вечером я должна была предстать перед Гаврилом – и всей страной – в «Вестях столицы». Не говоря уж об остальных девушках, которые все время будут следить за мной и друг за другом и критиковать. Сказать, что я нервничала, было бы изрядным преуменьшением. Я не могла усидеть на месте, пока Мэри перечисляла вопросы, которые, по ее мнению, могут заинтересовать зрителей.
Нравится ли мне во дворце? Какой самый романтичный поступок Максон совершил по отношению ко мне? Скучаю ли я по своим родным? Целовались ли мы уже с принцем?
Когда Мэри задала этот вопрос, я покосилась на нее. До сего момента я отбарабанивала ответы, стараясь не слишком сильно задумываться. Но тут заметила, что спросила она из чистого любопытства. Ее выдавала улыбка на лице.
– Нет! Еще чего! – Я попыталась изобразить возмущение, но мне было слишком смешно, чтобы злиться, так что я ухмыльнулась. Мэри немедленно захихикала. – Знаешь что… Почему бы тебе не пойти и не заняться уборкой?
Она расхохоталась, но не успела я сказать ей, чтобы прекратила, как в комнату ворвались Энн и Люси с чехлом для одежды в руках.
Такой взволнованной я Люси за все время моего пребывания во дворце еще не видела. Глаза у Энн хитро поблескивали.
– Что это вы затеяли? – спросила я с подозрением у Люси, которая остановилась передо мной и сделала книксен.
– Мы дошили платье для выступления в «Вестях», мисс, – радостно отозвалась та.
Я недоуменно свела брови:
– Еще одно? А чем вас не устроило голубое, что висит в шкафу? Вы ведь только закончили. Оно мне нравится.
Все трое переглянулись.
– Что вы задумали? – насторожилась я, указывая на чехол, который повесили на крючок у зеркала.
– Мы же болтаем со всеми остальными горничными, мисс. И много всякого разного слышим, – начала Энн. – Потому и знаем, что вы и леди Джанель единственные, кто побывал на свидании с его высочеством больше одного раза, и, насколько мы поняли, ее отъезд можете быть связан с вами.
– Это каким же образом?
– Ходит слух, – продолжила Энн, – ее отчислили, потому что она позволила себе нелестно о вас отозваться. Принц не согласился с ее оценкой и немедленно отправил домой.
– Что?! – Я в ужасе прикрыла рот ладонью.
– Мы уверены, что вы его фаворитка, мисс. Почти все так говорят. – Люси довольно вздохнула.
– Я думаю, вас ввели в заблуждение, – сказала я им.
Энн с улыбкой пожала плечами. Видимо, мои слова ее не переубедили.
Тут я вспомнила, с чего все началось.
– Но при чем здесь мое платье?
Мэри подошла к Энн и потянула за молнию на принесенном чехле. Внутри обнаружилось умопомрачительное красное платье. Оно мерцало и переливалось в последних лучах вечернего солнца, пробивавшихся сквозь оконное стекло.
– Ох, Энн, – выдохнула я восхищенно. – Ты превзошла саму себя.
Та с достоинством кивнула, принимая похвалу:
– Благодарю вас, мисс. Мы втроем его шили.
– Оно просто изумительное. Только я все равно не понимаю, какое отношение оно имеет ко всему, что вы сказали.
Мэри вытащила платье из чехла, чтобы проветрить, а Энн между тем продолжала:
– Как я уже сказала, многие во дворце считают, что вы фаворитка принца. Он тепло о вас отзывается и предпочитает ваше общество. И похоже, прочие девушки это заметили.
– Что вы имеете в виду?
– Обычно мы шьем ваши платья в мастерской. Там хранятся материалы, там же делают обувь, и все остальные горничные тоже ходят туда. На сегодняшний вечер все затребовали синие платья. Служанки считают, что это потому, что вы почти всегда в синем, вот другие девушки и подражают вам.
– Это так, – поддакнула Люси. – Леди Тьюзди и леди Натали не надели сегодня украшения. Как вы.
– И большинство дам теперь хотят платья попроще, вроде тех, которые вы любите, – вставила Мэри.
– Но это все равно не объясняет, зачем вы сшили мне красное платье.
– Чтобы вы выделялись на их фоне, разумеется, – отозвалась Мэри. – О, леди Америка, если вы в самом деле ему нравитесь, то должны отличаться. Вы были так великодушны к нам, особенно к Люси.
Мы все, как по команде, обернулись на Люси. Она согласно кивнула и добавила:
– Вы… вы такая хорошая, что должны стать принцессой. Из вас выйдет замечательная принцесса.
Я отчаянно пыталась придумать какой-нибудь выход из положения. Оказаться в центре всеобщего внимания для меня было бы самым настоящим кошмаром.
– А если все остальные правы? Вдруг я нравлюсь Максону именно потому, что не лезу из кожи вон, как другие, а вы нарядите меня во что-то подобное и все испортите?
– Каждой девушке необходимо время от времени побыть звездой. К тому же мы знаем принца Максона почти всю его жизнь. Ему понравится, – твердо сказала Энн, и я поняла, что сопротивляться бесполезно.
Я не знала, как объяснить им, что все его записки, все время, которое он со мной проводил, не означали ничего, кроме дружбы. Не могла я открыть им правду – они так радовались! И потом, мне требовалось поддерживать иллюзию, если я хотела остаться во дворце. А я хотела. Мне это было необходимо.
– Ну ладно, давайте примерим, – согласилась я со вздохом.
Люси запрыгала на месте от радости, пока Энн не напомнила ей, что так вести себя неприлично. Я натянула скользкий шелковый наряд, и девушки прямо на мне в нескольких местах прихватили нитками то, что оставалось недошитым. Искусница Мэри принялась укладывать мои волосы то так, то этак, чтобы прикинуть, какая прическа будет лучше смотреться с платьем. Через полчаса я была готова.
Для сегодняшнего специального выпуска декорации установили немного по-иному. Кресла королевской семьи стояли чуть сбоку, как и всегда, а наши сиденья снова разместили напротив. Но на этот раз трибуну сдвинули немного в сторону, чтобы освободить место для двух высоких стульев. На одном из них лежал микрофон; в него нам предстояло говорить во время интервью с Гаврилом. При мысли об этом мне стало муторно.