– Мы старались, чтобы хорошо выйти на фотографии, – пояснила Камбер.
– На фотографии?! – изумилась я.
– Ага, – понизив голос, подтвердила мама Аспена. – Я вчера прибиралась в одном из зданий магистрата. Эта лотерея на самом деле совсем не лотерея. Вот почему они фотографируют участниц и собирают кучу информации. Какая разница, сколько ты знаешь языков, если выбор делается случайным образом?
Когда я заполняла анкету, мне это тоже показалось странным, но я решила, что информация пригодится уже потом.
– И похоже, не мы одни в курсе. Поглядите только по сторонам! Смотрите, как некоторые разряжены и раскрашены.
Я обернулась. Мать Аспена была права. Разница между теми, кто знал, и теми, кто был не в курсе, бросалась в глаза. За нами стояла девушка, явно из Семерок, которая пришла сюда прямо в рабочей одежде. Ее заляпанные грязью ботинки на фотографии вряд ли будут видны, зато припорошенный пылью комбинезон – очень даже. В нескольких шагах от нее еще одна Семерка щеголяла рабочим поясом с инструментами. Лицо у нее чистое, но больше ничего хорошего про нее не скажешь. В противоположность этим двоим у стоявшей передо мной девушки волосы были убраны в узел, а лицо обрамляли игривые завитки. Ее соседка, судя по одежде Двойка, щеголяла декольте такой глубины, что казалось, в нем можно утопить весь мир. Еще несколько девушек были так размалеваны, что напоминали клоунов. Что ж, по крайней мере, они старались.
Я выглядела вполне пристойно, но до них мне было далеко. Как и те две Семерки, я ничего не знала о фотографировании. Меня вдруг охватила неожиданная тревога.
Но почему? Я одернула себя и принялась раскладывать мысли по полочкам.
Мне все это не нужно. Если я окажусь недостаточно хороша, это и к лучшему. По крайней мере, не придется соревноваться с сестрами Аспена. Обе красавицы от природы, а с легким макияжем выглядели еще привлекательнее. Если Камбер или Селия победят, вся семья Аспена поднимется по социальной лестнице. Мама уж точно не станет возражать против моего брака с Единицей только из тех соображений, что это не принц. Как хорошо, что я ни о чем не была предупреждена!
– Пожалуй, ты права, – согласилась мама. – Эта девица выглядит так, словно собралась на рождественский бал.
Она рассмеялась, но по ее тону я поняла, что мысль о моем невыгодном положении ее не радует.
– Не знаю, зачем многие девушки так усердствуют. Вот посмотрите на Америку. Она такая хорошенькая. Я так рада, что ты не последовала их примеру, – сказала миссис Леджер.
– Во мне нет ничего особенного. На что я могу рассчитывать рядом с Камбер или Селией?
Я подмигнула им, и они рассмеялись. Мама тоже улыбнулась, но как-то натянуто. Должно быть, она раздумывала, остаться ли стоять в очереди или отправить меня домой переодеваться.
– Глупости! Каждый раз, когда Аспен возвращается после работы у твоего брата, он говорит, что природа не поскупилась, отмеряя Сингерам таланта и красоты.
– В самом деле?! Какой славный мальчик! – проворковала мама.
– Да. Лучшего сына и пожелать нельзя. Не представляю, что бы мы без него делали. И он так много работает.
– Его избраннице очень повезет, – произнесла мама рассеянно.
Видимо, ее мысли были заняты оценкой моих шансов в этом состязании.
Миссис Леджер торопливо огляделась по сторонам:
– Честно говоря, мне кажется, у него уже есть кое-кто на примете.
Я замерла, не понимая, стоит ли что-то сказать по этому поводу или промолчать. Любая реакция могла меня выдать.
– И как она выглядит? – поинтересовалась мама.
Несмотря на то что она мечтала выдать меня замуж за совершенно незнакомого человека, отказать себе в удовольствии посплетничать было выше ее сил.
– Точно не знаю! Вообще-то, я ее еще не видела. Это все только догадки. В последнее время у него очень счастливый вид.
В последнее время?! Мы с Аспеном встречаемся уже почти два года. Почему только в последнее время?
– Он без конца мурлычет что-то себе под нос, – подала голос Селия.
– Да, и даже поет во весь голос, – поддакнула Камбер.
– Он поет?! – воскликнула я.
– Ну да, – хором отозвались близняшки.
– Тогда он точно с кем-то встречается! – согласилась мама. – Интересно с кем?
– Я тоже хотела бы это знать. Думаю, она замечательная девушка. Несколько месяцев он работает не покладая рук. Еще больше, чем обычно. И начал откладывать деньги. Может, копит на свадьбу.
Я против воли негромко ахнула. К счастью, все приписали это эффекту неожиданности.
– А я только рада, – продолжала между тем мать Аспена. – Даже если он пока не готов открыть нам, кто она, я уже ее люблю. Он все время улыбается. После того как не стало Херрика, нам всем тяжело пришлось, а Аспену в особенности. Если ему с этой девушкой так хорошо, она мне уже как дочь.
– Повезло ей! Твой Аспен – замечательный мальчик, – отозвалась мама.
Я не верила своим ушам. Его семья едва сводит концы с концами, а он пытается скопить денег, чтобы жениться на мне! Хотелось отругать и расцеловать его одновременно. Я просто… У меня не было слов.
Он действительно собирается сделать мне предложение!
Я не в состоянии была думать ни о чем другом. Аспен, Аспен, Аспен. Отстояла в очереди, расписалась в окошке, подтвердив, что все сведения в анкете правдивы, и отправилась фотографироваться. Я села на стул, слегка взбила волосы, чтобы выглядели поживее, и повернулась к фотографу.
Не думаю, что в тот миг в Иллеа нашлась бы девушка, улыбающаяся счастливее, чем я.
Глава 4
Была пятница, и в восемь вечера должны показывать «Вести столицы». Смотреть вроде бы необязательно, но пропускать передачу неразумно. Даже Восьмерки – бездомные бродяги – старались в это время оказаться где-нибудь в магазине или церкви, где транслировались «Вести». А уж теперь, когда начался Отбор, игнорировать «Вести» казалось немыслимо. Всем хотелось знать, как обстоят дела с претендентками.
– Как думаешь, сегодня объявят победительниц? – спросила Мэй с ртом, полным картофельного пюре.
– Нет, милая. До окончания подачи заявок осталось еще девять дней. Мы все узнаем в лучшем случае через две недели.
Такого спокойного тона у мамы я не слышала уже несколько лет. Она пребывала в состоянии полнейшей безмятежности, довольная тем, что ей удалось добиться своего.
– Ну вот! Мне не терпится скорей все узнать, – пожаловалась Мэй.
Ей не терпелось узнать? Но ведь это я участвовала в лотерее!
– Мама сказала, вам пришлось выстоять длинную очередь, – к моему изумлению, обратился ко мне отец.
– Ну да. Не ожидала, что будет столько девушек. Зачем ждать еще целых девять дней. Готова поклясться, что записалась уже вся провинция.
Папа усмехнулся:
– И как тебе показались соперницы?
– Не знаю, не разглядывала, – ответила я честно. – Предоставила маме их оценивать.
– Да-да, – согласно кивнула мама. – Я просто не могла удержаться. Но думаю, Америка выглядела очень неплохо. Утонченно и естественно. Ты такая красавица, солнышко. Если они в самом деле оценивают претенденток, а не выбирают их случайным образом, у тебя еще бо́льшие шансы, чем я рассчитывала.
– Ну, не знаю, – уклонилась от прямого ответа я. – Там у одной девицы губы были так ярко накрашены красной помадой, что казалось, она истекает кровью. Кто его знает, может, принцу больше по вкусу такие вещи.
Все рассмеялись, и мы с мамой начали развлекать домашних комментариями о нарядах претенденток. Мэй жадно впитывала все до последнего слова, а Джерад лишь ел да улыбался. Иной раз мы даже забывали, что с тех пор, как Джерад начал по-настоящему понимать, что происходит вокруг, нужно тщательно следить за языком.
В восемь мы все устроились в гостиной: папа в своем кресле, Мэй на диване рядом с мамой, у которой на коленях примостился Джерад, я на полу – и включили телевизор на общественный канал. Это единственный канал, за который не нужно платить, так что даже Восьмерки могли его смотреть при наличии телевизора.
Заиграл гимн. Может, это и глупо, но мне он всегда нравился. Я очень люблю его петь.
На экране появилась королевская семья. На трибуне стоял король Кларксон. С одной стороны от него сидели советники, которые должны были сообщить новости о хозяйственных, экологических и прочих проблемах. Камера показала их крупным планом. Судя по всему, сегодня нам предстояло услышать несколько объявлений. В левой части экрана королева и принц Максон в роскошных одеждах восседали на похожих на троны креслах. Вид у них был важный и царственный.
– Смотри, твоего жениха показывают, – пошутила Мэй, и все рассмеялись.
Я внимательно вгляделась в Максона. Пожалуй, он был даже красив. Не так, как Аспен, разумеется. Такой солнечный тип внешности – коротко подстриженные медового цвета волосы, карие глаза – многим кажется привлекательным. Серый пиджак сидел на нем безукоризненно. Вот только держался принц чересчур скованно и напряженно. Идеальная прическа, отлично пригнанный строгий костюм – все слишком безупречно. Он походил скорее на свой портрет, нежели на живого человека. Я пожалела девушку, которая станет его избранницей. Жизнь ее ждет тоскливей некуда.
Я перевела взгляд на его мать. Та казалась безмятежной, но не производила впечатления глыбы льда. Королева, вдруг сообразила я, в отличие от короля и принца Максона росла не во дворце. Она была Избранной дочерью Иллеа. Ее история вполне могла быть схожа с моей.
Король уже заговорил, но мне нужно было получить ответ на свой вопрос.
– Мама, – прошептала я, стараясь никому не мешать.
– Что?
– Королева… Кем она была? В смысле, из какой касты?
Мой интерес вызвал у мамы улыбку.
– Четверка.
Четверка. Значит, ее юность прошла на фабрике или в магазине, а может, на ферме. Интересно, как она жила? У нее была большая семья? Наверное, в детстве ей не приходилось тревожиться о еде. Завидовали ли ей друзья, когда ее выбрали? Если бы у меня были по-настоящему близкие друзья, стали бы они мне завидовать?