— Да кто же о том не слышал, госпожа, — отозвался он. — Дело-то благое.
— Простите, что задеваем столь неприятную для вас тему, — вступил в разговор мой спутник. — Мы слышали, что вам когда-то удалось одолеть эту проблему. Хотелось бы узнать, что способствовало…
— Да как бы я знал? — вздохнул мужик.
Тут-то мы и учинили допрос. В итоге подтвердилось то, что я и предполагала — лет с семи его начали шпынять родители. Ругали, наказывали, ещё и соседи тыкать пальцами стали, запрещая своим чадам общаться с ущербным. А дети ведь злые, по непониманию издевались, обижали. Вот мальчик и замкнулся в себе.
Ему повезло. Единственный сын, всё же, так что до смертоубийства дело не дошло. А уже гораздо позднее, годам к шестнадцати полюбилась ему девочка. Да и она к парню добра была и вместо общепринятого презрения отвечала ему симпатией. Вот только вокруг неё многие вились, а ему и предложить ей нечего было. Нет магии — нет и метки, а значит, нет даже речи ни о браке, ни о детях.
Однажды, возвращаясь с работы — а он в то время уже лес валил да дрова заготавливал, — проходя мимо её двора, услыхал, что к ней в дом пришли сваты.
— В меня тогда будто демоны вселились, — горько усмехнулся мужик. — Хотелось всё крушить, но я сдержался. Пришлось от греха подальше бежать прочь…
В общем, вернулся он на делянку и, несмотря на усталость, взялся вымещать злость и обиду на бедных деревьях. Ночь уже, всё тело болит от перенапряжения, руки в кровь стёр, в голове пустота, мысли иссякли. Еле шевелится, но продолжает пилить, рубить…
— Рассвета я уже почти не видел. Всё плыло перед глазами. Я не понимал, кто я и что тут делаю, вернее, зачем. Знал только, что надо повалить весь этот проклятый лес. А потом… Вместо безразличия накатила ярость, и… Сам не понял, как такое случилось? Хлоп… А валить-то больше и нечего. Всё повалено. С корнями выворочено на сколько взгляда хватает, — рассказывал мужик. — Думал, всё, совсем дураком сделался, вижу то, чего нет. Кое-как добрался до ручья, что недалече был. Рухнул в холодную воду. Голова тут же просветлела. И что я вижу? Повален лес. А от моих подрагивающих пальцев разноцветные нити вьются. Так вот моя силушка и проснулась. Только больно уж мощной оказалась, не ко всему применима. Теперь по ночам работаю, чтобы кого-нибудь ненароком не зашибить. Валю участок леса, а там уж мужики его на чурбаки сами разбирают. Тяжко конечно, сил много уходит. Потом отдыхаю несколько дней. Ну и женился я.
— На той самой? — умилилась я, и мужик кивнул, бросив в окно влюблённый взгляд.
Мы ещё уточнили кое-какие детали, поблагодарили за угощение и рассказ, и направились обратно во дворец.
По дороге бурно обсуждали услышанное. Наши с Михаэлем теории подтвердились. Эх… Как же хотелось прямо сейчас, плюнув на всех, метнуться в лес с… Топором пользоваться не умею, а вот с пилой, думаю, разобралась бы. Ну и повалить там всё, к чертям. Да только нельзя. Михаэль-то не в курсе, что во мне сейчас нет магии.
Оказавшись во дворце, тут же с Михаэлем засели за бумаги в оранжерее. Попытки систематизировать полученные сведения и продумать тактику для экспериментов привели к тому, что мы увлеклись новой задачей сверх всякой меры, так что ужинать пришлось там же. И если прежде меня смущала мысль о том, что с малознакомым мужчиной мне придётся спать не просто в одной комнате, а в одной кровати, то к тому моменту, когда мы, сонные, буквально заползли в спальню, мне было уже всё равно. Я просто-напросто упала на кровать и, даже забыв переодеться, погрузилась в мир грёз.
Глава 28День четвёртый
Утро, несмотря на то, что поздно легли спать, началось рано. Нет, никто меня не трогал, не приставал. Просто сквозь сон почувствовала чей-то взгляд и тут же проснулась.
Открыла глаза и опять залюбовалась искорками на радужках Михаэля. Выходит, вчера мне это не показалось.
— У тебя глаза мерцают, — произношу вместо приветствия, и тут же смущаюсь осознав, что в столь фривольной обстановке невольно перешла на «ты».
— Да? — как-то обречённо выдыхает он. — Прости, если напугал, — и тут же отворачивается.
— Нет, не испугал, — говорю. — А почему так?
Вот правда — почему? Память Катрионы молчит.
— В нашем роду так проявляется знак истинной пары. Но ведь ты выберешь не меня, да? — Михаэль тоже перешёл на «ты».
Вот теперь, явно мой черед вздыхать.
— Прости. Я не знаю. Всё так быстро происходит.
— Да брось, всем известно, что вокруг тебя много лет крутится принц, а все остальные, и этот отбор всего лишь блеф.
— Ну, не скажи! — возмутилась я. — Может для Его Величества и Леонеля это и так, но не для меня.
Мужчина хмыкнул, но ничего не сказал. Не поверил? Может быть. Я бы тоже не стала верить.
— Я действительно не знаю, кого выбрать. Вернее, знаю кого не хочу выбирать, и как назло, на мне есть их метки.
— Метки не проблема, — усмехается Михаэль, а мне так и хочется сказать: «Ага! Как же!».
— Моя тоже есть, — без всякой надежды произносит он. И не дав мне и слова вставить, выпалил: — Мне будет непросто, если выбор окажется не в мою пользу, но хочу попросить…
Совершенно неожиданно растеряв запал, мужчина замялся.
— О чём?
— Остаться хотя бы другом. Истинную связь невозможно порвать или забыть. Но если иногда будем видеться, мне… Я буду легче переносить это.
— Хорошо, — грустно улыбнулась я.
Вот же! Он хороший, понимающий, интересный, да и внешне красив, а тут ещё и истинная пара. Его пара я, но не факт, что он — моя. И метка есть. Значит, брак возможен. Хоть какой-то лучик света забрезжил в моём царстве мрака.
Понапрасну давать надежду я не собираюсь. Посмотрим, как всё пойдёт. Если не успею пробудить магию, то Михаэль станет лучшим вариантом, а про Славиэля придётся забыть. Собственно, стыдно признаться, но вчера я о бирюзовоглазом ни разу и не вспоминала, так увлеклась в обществе очередного претендента. Отсюда возникает вполне закономерный вопрос: а так ли нужен мне именно Славиэль? Как же бесят эти чёртовы рамки, в которые загнал меня император! Время поджимает, выбор невелик.
Но это всего лишь мысли. Вслух такое не скажешь.
— Расскажи, что произошло с тобой? — совершенно неожиданно спрашивает мужчина.
— Со мной? — растерялась я.
— Я же вижу, что ты стараешься избегать пользоваться магией. Даже тогда, когда это абсолютно естественно. И то, как ты обращаешься со своим жеребцом…
— Уууууу… — простонала я, уткнувшись носом в подушку.
— Катриона, клянусь никто ни о чём не узнает. Что бы ты мне не рассказала, это останется между нами, — произносит он, сопровождая эти слова магической клятвой.
— Уверен, что хочешь знать? — интересуюсь.
— Хочу понять. Возможно, смогу чем-то помочь.
— Вот уж это вряд ли, — невесело усмехнулась я. — Давай-ка так. Сейчас умываемся, приводим себя в порядок, а после завтрака пойдём в парк. Там и поговорим.
За завтраком сидела как на иголках, да и Михаэль явно торопился завершить трапезу, спеша узнать мои тайны. Стоит ли говорить ему всю правду? Хотя, с другой стороны, какой смысл её скрывать, если он поклялся не разглашать? А я тоже хороша, раскололась как орешек. Или просто наболело, и хотелось выговориться? Кому ещё? С Элизой почти не вижусь, Витаэля тоже нет. С ним можно говорить откровенно, но увы, не сейчас. Кларе разве что в жилетку поплакаться, да и с ней особо не пошепчешься. И дело не в том, что она служанка, просто времени на это нет.
В итоге рассказала всё. Ну… почти. Про своё отношение к Славиэлю умолчала, мало ли, как всё сложится? Да и неприятно ему будет слушать историю моих тайных воздыханий. Хотя это я никому бы не рассказала. Думаю, даже Элизе говорить не стала бы.
Словами не передать реакцию собеседника, это надо было видеть! Ох, с каким интересом он слушал историю моего попадания на Раментайль! Как засыпал вопросами о Земле.
— Так вот в чём дело! — хлопнул себя по колену мужчина.
— В чём? — не поняла я.
— Когда объявили отбор, меня непреодолимо потянуло участвовать. То есть, я сам того не осознавая сразу же перекинулся в лерирея. А ведь прежде особо-то и не общался с Катрионой, как-то негласно принято считать, что это неприкосновенная территория принца. Прости. Так уж есть. А тут как-то само собой вышло всё и в итоге я здесь. Значит, истинная пара именно ты, не она. Ведь пара — это не телесная оболочка, а душа.
— Может и так, — пожала плечами я. — Сам понимаешь, мне судить об этом сложно, для меня этот мир и все его обычаи в новинку.
— И Леонеля ты не выберешь? — уточняет он, на что я утвердительно киваю. — И Артемилиана. Нас остаётся трое. Значит, и у меня есть шанс.
— Одного не пойму, — решилась я говорить напрямую. — Зачем всем вам это ярмо. Прощай, свобода…
— Это словами не описать. Можно только почувствовать.
— Как? — поразилась я. Ведь он никогда прежде не мог этого переживать.
— Я могу считывать память, чувства и эмоции, — говорит Михаэль, и я напрягаюсь, но мужчина, заметив мою реакцию, тут же добавляет: — Исключительно с разрешения считываемого. Да и приятного в этом немного. Так вот, я знаю, что чувствовали мои дед и отец. Поверь, это того стоит.
На время мы умолкли. Я переваривала полученную информацию, Михаэль тоже о чём-то задумался.
— Кстати, а ты вообще в целом заинтересовалась тем, чем занималась Катриона, или только из-за того, что сама оказалась в подобной ситуации с магией?
— Эмг… — опешила я от совершенно неожиданного вопроса.
Врать не хотелось. Задумалась. Да, цель, безусловно, великая, но она была таковой для Катрионы, и Михаэль прав — если бы я лично не нуждалась в решении этой проблемы, то что?
Нууу… Безусловно, искала бы ответ на вопрос. Хотя бы ради окружающих меня людей, то есть вельхоров, но как ни крути, столько рвения не проявляла бы. Сейчас же я сосредоточилась бы на отборе, изучении нового мира, а не на решении глобальных проблем.